Анна Матвеева, "Завидное чувство Веры Стениной"
Для меня "Завидное чувство Веры Стениной" оказалось не о чувстве зависти, не о пороке завистливости, а, как водится, о совершенно другом. О непроявленности чувства, и больше того, о неспособности, невозможности проявиться. Вера действительно завидует старой подруге Юльке. Завидует до дрожи, до отвращения к самой себе, до полубреда. Мыслеобраз зависти -- отвратительная летучая мышь -- настолько осязателен, что вызывает брезгливость, даже если не приглядываться. А Вера носит злую мышищу внутри. И что же? С самообладанием, достойным вождя Виннету, ни словом, ни вздохом, ни тем более поступками она не дала этой злобной твари проявиться! Какая там дружба-вражда, какая анатомия зависти -- нельзя анатомировать то, чего не видно. Простосердечная Юлька-Копипаста даже не догадывается, что любимая подруга, нянька её дочери, поверенная всех тайн, включая интимные, так мучительно завидует.
Мне возразят: разве не прекрасно, что дурные эмоции остались под покровом? Кто знает, во что бы превратились отношения подруг, если бы Вера хотя бы призналась в зависти? Но равным образом не проявляется и талант Веры. Он вообще не из тех, которые можно проявить, не будучи обвинённой в психозе, вранье и/или ведовстве. Особым шестым чувством Стенина, рядовая сотрудница городского музея, "слышит" живопись и тем самым стопроцентно способна отличить подлинник от подделки. Подделки молчат. Но доказать своё знание Вера не может и предпочитает молчать. Она проживает вполне обыкновенную, среднестатистическую судьбу: вечные контры с матерью, напряжённая и неблагодарная работа, дочь, которая всё кажется бездарной, бестолковой и некрасивой, не дотягивающей до идеала, ненужные и пошлые связи... Есть в "Завидном чувстве" эпизодическое действующее лицо -- Галина Григорьевна, блестящая психотерапевтесса, которая в девяностые подвизалась в амплуа гадалки. Именно она, комичная "тётка с кошками", облепленная линялым мехом, задаёт Вере вопрос, который у меня вертелся на языке уже несколько глав:
-- А почему вы пытаетесь решать все ваши проблемы за счёт мужчин и детей? Вы вполне могли бы сделать карьеру, а даже института не кончили.
Вот действительно -- почему? Между прочим, в январе 2018 года всё та же "Редакция Елены Шубиной" переиздаёт другую книгу Матвеевой о соперничестве, на сей раз явном: "Есть! Роман о еде и телевидении". Там главная героиня как раз популярна и активна... а "Завидное чувство" -- не анатомия женской зависти, а социология женской немоты.
Мне возразят: разве не прекрасно, что дурные эмоции остались под покровом? Кто знает, во что бы превратились отношения подруг, если бы Вера хотя бы призналась в зависти? Но равным образом не проявляется и талант Веры. Он вообще не из тех, которые можно проявить, не будучи обвинённой в психозе, вранье и/или ведовстве. Особым шестым чувством Стенина, рядовая сотрудница городского музея, "слышит" живопись и тем самым стопроцентно способна отличить подлинник от подделки. Подделки молчат. Но доказать своё знание Вера не может и предпочитает молчать. Она проживает вполне обыкновенную, среднестатистическую судьбу: вечные контры с матерью, напряжённая и неблагодарная работа, дочь, которая всё кажется бездарной, бестолковой и некрасивой, не дотягивающей до идеала, ненужные и пошлые связи... Есть в "Завидном чувстве" эпизодическое действующее лицо -- Галина Григорьевна, блестящая психотерапевтесса, которая в девяностые подвизалась в амплуа гадалки. Именно она, комичная "тётка с кошками", облепленная линялым мехом, задаёт Вере вопрос, который у меня вертелся на языке уже несколько глав:
-- А почему вы пытаетесь решать все ваши проблемы за счёт мужчин и детей? Вы вполне могли бы сделать карьеру, а даже института не кончили.
Вот действительно -- почему? Между прочим, в январе 2018 года всё та же "Редакция Елены Шубиной" переиздаёт другую книгу Матвеевой о соперничестве, на сей раз явном: "Есть! Роман о еде и телевидении". Там главная героиня как раз популярна и активна... а "Завидное чувство" -- не анатомия женской зависти, а социология женской немоты.