Иордания: Сухайр аль-Талль [Suhayr al-Tall]
Об этой писательнице мне не удалось выяснить ничего. Кроме одного удручающего факта: её рассказ "Эшафот" [The Gallows] не только был запрещён цензурой, но и привёл свою создательницу в тюрьму. Цензоры восприняли его как оскорбление веры и государства. Рассказ я нашла в антологии Arab Women Writers, немедленно прочла - он короткий, три страницы - и вынуждена была перевести в порядке психотерапии. Потому что он очень страшный. Глубоко феминистический и страшный, подобный кошмарному сну. Критический разбор на английском языке: http://globalconnections.champlain.edu/2015/04/16/analysis-of-the-gallows-by-suhayr-al-tall/ Здесь указано, что пол персонажа непонятен, но в начале английского перевода он называется man, мужчина.
Эшафот
Выбора нет: либо выбираться наружу, либо уступить разложению, которое неминуемо грозит твоему телу, плавающему в чёрной, липкой жиже.
Грохот выстрелов нагоняет страх, он всё невыносимее и невыносимее. Пусть кожа, снедаемая болью от постоянного давления, расправится. Пусть лёгкие наполнятся чем-то новым, долгожданным.
Боишься темноты? Боишься, но плывёшь во мраке, сам полный мрака. Ты не единственный в этой непроглядной ночи. Все, кто идут впереди тебя, все, чьи вопли ты слышишь, долгое время ждали в своих скорлупках, наполненных, как и твоя, липкой жижей. Теперь пришёл конец их заточению. Они выходят наружу.
Выходишь и ты, движешься дальше и дальше. Тугая, тёмная, внушающая невольный ужас масса не страшит тебя. Ты - её капля, пока что не слившаяся с потоком. Но ты всё ближе и ближе. Вот ты и стал частью общей массы, вот ты и исчез.
Оглушающий шум - по большей части эхо твоих собственных стенаний. Ты - такая же капля, как и все остальные, малая часть огромной студенистой массы, растекающейся во всех направлениях.
Не позволяй пустякам смутить тебя. Видишь смутные очертания человека в лохмотьях? Это ты. А вот женская фигура с огромным животом - точно пушечное ядро под одеждой - это тоже ты. Тебя же предупреждали, не задумывайся о мелочах.
Хочешь понять, где ты сейчас? Но место неопределимо.
Студенистая масса течёт и течёт, разделяясь, разбиваясь на ручейки, которые неизбежно встретятся где-то и соединятся полностью, навсегда. Только тогда ты поймёшь, где находишься.
Не забивай себе голову, не осматривайся. Дело даже не в твоих умственных способностях, просто твой угол зрения - всего лишь сто восемьдесят градусов. Хочешь увидеть, что у тебя за спиной? Не получится. Взгляд вперёд, только вперёд, пусть перед тобой предстанет нечто определённое. А что до предметов, находящихся позади , - это всего лишь предметы, находящиеся позади; существуют они, не существуют - безразлично.
Итак, ты видишь перед собой огромное открытое пространство. Отлично. Видишь, как студенистое месиво собирается вокруг тебя. Превосходно. Вот ты и на месте, то есть на площади. На площади? Да-да. Везде, где есть масса наподобие той, частью которой являешься ты, непременно есть площадь. Вокруг площади располагается то, что принято называть городом. Город - не единое целое, и площадь служит для того, чтобы разделять его надвое. Площадь делит город на два города, отличающихся один от другого. Ты проявишь пытливость и настойчивость в поисках других обстоятельств, оправдывающих существование площади. Не удивляйся, но скажу тебе так: она предназначена ещё и для того, чтобы два города объединялись на ней, причудливо перемешиваясь. Не обращай внимания на отвращение и ненависть, которые кое-кто из присутствующих питает к другим. Не реагируй на изумление, которое иные испытывают перед несомненностью бытия прочих. Ты сам удивишься, когда поймёшь, что единственное чувство, которое два города питают друг к другу - это желание друг друга уничтожить, истребить.
А площадь?
Площадь - нейтральная зона, единственное место, где города-враги могут смешаться воедино. Все эмоции на площади сливаются в одну всепоглощающую страсть, и в этой страсти сроднились все. Она - бесовская тайна, она пламя, бушующее в крови , она вечное извержение вулкана, неутолимая жажда?
Ты удивлён? Забавно. Загляни в собственную душу - увидишь там эту же страсть. Посмотри на себя. Видишь кровавую жидкость, бурлящую в твоих тёмных недрах? Страсть начинается робким ручейком, но очень скоро польётся бурным потоком. Вот она, течёт, как слизь из уголков рта. Почему? Скоро узнаешь.
Отчего тебя тревожит тишина?
Она лишь эхо твоего собственного безмолвия.
А приближающийся шум? Он лишь одно из обличий бесовского таинства, которое началось с того момента, как в уголках твоего рта появилась кровавая слюна. Звуки могучих ударов не страшат тебя. Они невидимы и кажется, даже неслышимы во мраке. Итак, ты часть темноты, ширящейся и растущей вокруг.
Приближаются какие-то неясные фигуры. Они всё ближе, вот касаются тебя - и тут же отступают. Тебя будто бы пригибает к земле под тяжестью - о, это цепи, которыми сковали тебя за ноги с другими.
Кровавая слизь всё течёт, заливая тебе лицо, притупляя все чувства, превращая тяжесть стальных кандалов на ногах в приятное онемение, наполняющее всё тело. Ты не ощущаешь, как колоссальная масса отщепляет одну частичку, но замечаешь, как твоё другое «я» отделяется от общего потока. Открой глаза пошире, и увидешь, несмотря на кровавую слизь и тёмные тени, своё же собственное отражение, скованное стальной цепью, стоящее на краю площади.
Туманные фигуры растворяются вдали. Идут приготовления к какому-то особому, из ряда вон выходящему событию. Отзвуки незнакомых голосов пронзают завесу слизи и ранят твой слух. Но ты не оборачиваешься. Ведь огонь в крови уже начал разгораться. В центре площади готовятся к сатанинскому таинству. Шум всё громче и громче, ты продвигаешься всё ближе и ближе, и перед тобой высится сооружение небывалых размеров. Всё громче шум, всё выше языки пламени. Кроваво-красная слизь застилает глаза, побуждая двигаться в сторону этой огромной постройки. Ты карабкаешься вверх по ступеням, ощущая блаженное онемение всех чувств. Постепенно сдаёшься оцепенению. И в последнем проблеске сознания понимаешь - ты на эшафоте. Верёвка же, готовая вот-вот захлестнуть петлёй твоё горло - не что иное, как исполинский пенис.
Эшафот
Выбора нет: либо выбираться наружу, либо уступить разложению, которое неминуемо грозит твоему телу, плавающему в чёрной, липкой жиже.
Грохот выстрелов нагоняет страх, он всё невыносимее и невыносимее. Пусть кожа, снедаемая болью от постоянного давления, расправится. Пусть лёгкие наполнятся чем-то новым, долгожданным.
Боишься темноты? Боишься, но плывёшь во мраке, сам полный мрака. Ты не единственный в этой непроглядной ночи. Все, кто идут впереди тебя, все, чьи вопли ты слышишь, долгое время ждали в своих скорлупках, наполненных, как и твоя, липкой жижей. Теперь пришёл конец их заточению. Они выходят наружу.
Выходишь и ты, движешься дальше и дальше. Тугая, тёмная, внушающая невольный ужас масса не страшит тебя. Ты - её капля, пока что не слившаяся с потоком. Но ты всё ближе и ближе. Вот ты и стал частью общей массы, вот ты и исчез.
Оглушающий шум - по большей части эхо твоих собственных стенаний. Ты - такая же капля, как и все остальные, малая часть огромной студенистой массы, растекающейся во всех направлениях.
Не позволяй пустякам смутить тебя. Видишь смутные очертания человека в лохмотьях? Это ты. А вот женская фигура с огромным животом - точно пушечное ядро под одеждой - это тоже ты. Тебя же предупреждали, не задумывайся о мелочах.
Хочешь понять, где ты сейчас? Но место неопределимо.
Студенистая масса течёт и течёт, разделяясь, разбиваясь на ручейки, которые неизбежно встретятся где-то и соединятся полностью, навсегда. Только тогда ты поймёшь, где находишься.
Не забивай себе голову, не осматривайся. Дело даже не в твоих умственных способностях, просто твой угол зрения - всего лишь сто восемьдесят градусов. Хочешь увидеть, что у тебя за спиной? Не получится. Взгляд вперёд, только вперёд, пусть перед тобой предстанет нечто определённое. А что до предметов, находящихся позади , - это всего лишь предметы, находящиеся позади; существуют они, не существуют - безразлично.
Итак, ты видишь перед собой огромное открытое пространство. Отлично. Видишь, как студенистое месиво собирается вокруг тебя. Превосходно. Вот ты и на месте, то есть на площади. На площади? Да-да. Везде, где есть масса наподобие той, частью которой являешься ты, непременно есть площадь. Вокруг площади располагается то, что принято называть городом. Город - не единое целое, и площадь служит для того, чтобы разделять его надвое. Площадь делит город на два города, отличающихся один от другого. Ты проявишь пытливость и настойчивость в поисках других обстоятельств, оправдывающих существование площади. Не удивляйся, но скажу тебе так: она предназначена ещё и для того, чтобы два города объединялись на ней, причудливо перемешиваясь. Не обращай внимания на отвращение и ненависть, которые кое-кто из присутствующих питает к другим. Не реагируй на изумление, которое иные испытывают перед несомненностью бытия прочих. Ты сам удивишься, когда поймёшь, что единственное чувство, которое два города питают друг к другу - это желание друг друга уничтожить, истребить.
А площадь?
Площадь - нейтральная зона, единственное место, где города-враги могут смешаться воедино. Все эмоции на площади сливаются в одну всепоглощающую страсть, и в этой страсти сроднились все. Она - бесовская тайна, она пламя, бушующее в крови , она вечное извержение вулкана, неутолимая жажда?
Ты удивлён? Забавно. Загляни в собственную душу - увидишь там эту же страсть. Посмотри на себя. Видишь кровавую жидкость, бурлящую в твоих тёмных недрах? Страсть начинается робким ручейком, но очень скоро польётся бурным потоком. Вот она, течёт, как слизь из уголков рта. Почему? Скоро узнаешь.
Отчего тебя тревожит тишина?
Она лишь эхо твоего собственного безмолвия.
А приближающийся шум? Он лишь одно из обличий бесовского таинства, которое началось с того момента, как в уголках твоего рта появилась кровавая слюна. Звуки могучих ударов не страшат тебя. Они невидимы и кажется, даже неслышимы во мраке. Итак, ты часть темноты, ширящейся и растущей вокруг.
Приближаются какие-то неясные фигуры. Они всё ближе, вот касаются тебя - и тут же отступают. Тебя будто бы пригибает к земле под тяжестью - о, это цепи, которыми сковали тебя за ноги с другими.
Кровавая слизь всё течёт, заливая тебе лицо, притупляя все чувства, превращая тяжесть стальных кандалов на ногах в приятное онемение, наполняющее всё тело. Ты не ощущаешь, как колоссальная масса отщепляет одну частичку, но замечаешь, как твоё другое «я» отделяется от общего потока. Открой глаза пошире, и увидешь, несмотря на кровавую слизь и тёмные тени, своё же собственное отражение, скованное стальной цепью, стоящее на краю площади.
Туманные фигуры растворяются вдали. Идут приготовления к какому-то особому, из ряда вон выходящему событию. Отзвуки незнакомых голосов пронзают завесу слизи и ранят твой слух. Но ты не оборачиваешься. Ведь огонь в крови уже начал разгораться. В центре площади готовятся к сатанинскому таинству. Шум всё громче и громче, ты продвигаешься всё ближе и ближе, и перед тобой высится сооружение небывалых размеров. Всё громче шум, всё выше языки пламени. Кроваво-красная слизь застилает глаза, побуждая двигаться в сторону этой огромной постройки. Ты карабкаешься вверх по ступеням, ощущая блаженное онемение всех чувств. Постепенно сдаёшься оцепенению. И в последнем проблеске сознания понимаешь - ты на эшафоте. Верёвка же, готовая вот-вот захлестнуть петлёй твоё горло - не что иное, как исполинский пенис.