Татьяна Миронова. Кто был автором книги "Убийство Царской семьи" Н. А. Соколова
Кто был автором книги "Убийство Царской семьи" Н. А. Соколова
Опубликовано в газете "Русский Вестник" 25.12.2003: http://www.rv.ru/content.php3?id=1439
Книга судебного следователя Николая Александровича Соколова ''Убийство Царской Семьи'' со времени своего появления в 1925-м году стала неоспоримым источником по истории цареубийства, причем как верные Государю, верующие в Его святость православные доверяют этому источнику, так и враги и клеветники Императора с готовностью цитируют его. Почему на книгу Соколова ссылаются наследники цареубийц, все эти бесчисленные радзинские, понятно: в ней практически снят вопрос о ритуальном убийстве Царской Семьи, вернее, даже не снят, а аккуратно обойден. Ясны причины доверительного отношения многих почитателей святого Царя мученика к этим запискам, ведь под ними стоит имя честного, бескомпромиссного человека, смело взявшегося за расследование самого зловещего преступления ХХ века, разоблачившего и назвавшего главных убийц святых Царственных мучеников. Только вот внимательное прочтение этой книги показывает, что доверять ей целиком нельзя, что это частично фальсифицированный документ.
Хроника появления фальсифицированных исторических документов свидетельствует о том, что чаще всего выходили они на свет в ответ на всякое правдивое слово о Государе и Его Семье, которое было опасно для иудеев-большевиков русским почитанием свв. Царственных мучеников и осознанием истинных виновников их страшной гибели.
Так, в 1920-м году в Лондоне опубликована книга Роберта Вильтона ''Последние дни Романовых'', в которой автор бесстрашно объявил о еврейском заговоре в истории цареубийства: ''советские евреи творили еврейское дело'' (1, с.26). Вильтон описал обстоятельства убийства, как еих восстановил на следствии следователь Н.А. Соколов, дал перечень еврейских организаторов и расстрельной команды. Одновременно он изобличил убийц в изощренном ''заметании следов'': ''Убийцы приняли чрезвычайные меры к тому, чтобы преступление никогда не всплыло наружу. В этом случае, как и во всех других, они побили мировой рекорд и история не знает таких мастеров обмана. Вот перечисление принятых ''предосторожностей'': 1. Ложное официальное оповещение (о том, что расстрелян только Государь, а Семья эвакуирована в надежное место - Т.М.). 2. Уничтожение трупов. 3. Ложное погребение (сообщение о торжественном захоронении тела Государя в Омске в газете ''Известия'' - Т.М.). 4. Ложный судебный процесс (согласно ему в убийстве Царской Семьи были обвинены, изобличены и расстреляны эсеры Яхонтов, Апраксина и Миронова - Т.М.). 5 Ложный следственный комитет (во главе со Свердловым - Т.М.)'' (1, с.48).
Застигнутые врасплох большевики, ведь они не ожидали столь скорого обличения их злодеяния, спешно создали тогда ''официальную версию'' убийства, которая, с одной стороны, уже не должна была резко отличаться от результатов белогвардейского расследования, обнародованных Вильтоном, с другой стороны, эта версия аккуратно бы направляла детали преступления в русло, выгодное кремлевско-иудейским цареубийцам. И от имени Я. М. Юровского, коменданта Ипатьевского дома, организатора расстрела и уничтожения тел Царской Семьи, была написана так называемая ''записка'', наиболее ранняя редакция которой, где свидетельства Юровского были интерпретированы членом ВЦИК, историком М.Н. Покровским, датируется именно 1920-м годом.
На основе записки Юровского официальная кремлевская версия цареубийства получает ''закрепление'' в печати. В сборнике ''Рабочая революция на Урале'' в 1921 году появляются ''воспоминания'' П.М. Быкова, который именуется первым председателем исполкома Екатеринбургского Совета рабочих и солдатских депутатов. ''Последние дни последнего царя'' _ таково название ''мемуаров'' этого человека, лично в цареубийстве не участвовавшего, оно имеет прямую перекличку с названием книги Вильтона ''Последние дни Романовых'', последующие издания этих воспоминаний вообще названы уже так, как книга английского журналиста. Воспоминания Быкова представляют собой ''сводку бесед с отдельными товарищами, принимавшими то или иное участие в событиях, связанных с семьей бывшего царя, а также принимавшими участие в ее расстреле и уничтожении трупов'' 2, с.19). Конечно, сам Быков к составлению этих мемуаров не причастен, беседы проводил ( о чем свидетельствует записка Юровского) и текст писал все тот же большевистский летописец Покровский, это его рука на основе официальной версии создает миф для ''общего пользования''. Здесь окончательно затерт ''еврейский след'' цареубийства и вина за расстрел возложена на левых эсеров, назван непосредственный убийца _ русский Петр Ермаков с четырьмя подручными, но вслед за материалами, опубликованными Вильтоном, подтверждается расстрел всей Семьи и полное сожжение тел.
Но в 1922-м году во Владивостоке выходит книга М.К. Дитерихса ''Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале'' (3). Данные следствия Соколова, приведенные в книге Дитерихса, вновь указывают на ритуальное еврейское преступление, и это заставляет цареубийц усиленно продвигать свою ''версию''. Тогда же в 1922 году появляется вторая, пространная редакция записок Юровского. Это тоже машинописный текст, подписанный самим Юровским и имеющий сделанную им собственноручно правку, - документ, уточненный и выверенный цареубийцей, где он настаивает на своем ''списке'' организаторов и исполнителей преступления, убеждает, что тела были именно захоронены, а не сожжены. Юровского при этом пытаются представить в так называемой ''записке'' главным режиссером захоронения. От его имени в этом документе пишут, что сразу после расстрела и погрузки тел в машину он поехал к Ганиной Яме. Но из следствия Соколова известно, что Юровский появился в районе Ганиной Ямы только в конце дня 17 июля, а тела были отвезены туда, как известно ранним утром. Так что описание комендантом Ипатьевского Дома всего дня 17 июля, проведенного рядом с телами, не достоверно. От имени Юровского, как очевидца и участника захоронения, описывается сокрытие тел в яме под шпалами на дороге в ночь с 18 на 19 июля. Но анализ документов следствия и свидетельство генерала Дитерихса говорят о том, что Юровский в описываемом им захоронении участвовать не мог. Абсурдно выглядят приписываемые коменданту показания о времени сжигания тел: машина застряла на дороге в половине шестого утра, здесь сожгли два трупа и кости похоронили в отдельной яме, в то время как по данным следственных материалов Соколова, в 5-6 часов утра грузовик был уже в Екатеринбурге.
Историки С.А. Беляев, Ю. А. Буранов, О.А. Платонов, журналист А.П. Мурзин полагают, что версия Юровского о захоронении ''на дороге под мосточками'' была злонамеренной дезинформацией чекистов, стремившихся оспорить выводы следствия, изложенные в книгах Р. Вильтона и М.К. Дитерихса о ритуальном характере цареубийства, об отчленении головы Государя, и действительно чекисты создали ''захоронение останков'' самого тривиального бандитского расстрела где-то между 1918-м и 1919-м годами. Две книги, вышедшие друг за другом, - Вильтона и Дитерихса, активно участвовавших в расследовании убийства Царской Семьи и владевших копиями следственного дела, не могли не вызывать тревоги цареубийц, они ждали главного ''залпа'' - самого важного обличающего их свидетельства _ публикации книги следователя Н.А. Соколова, держателя основных материалов следствия, не оставлявшего своего расследования и заграницей, где он продолжал снимать показания, допрашивать очевидцев, собирать материалы.
В ожидаемых от него выводах Соколов, безусловно, должен был быть единомыслен с Вильтоном и Дитерихсом. Вот как об этом говорит Р.Вильтон: ''Живя в продолжение многих месяцев в постоянном единении с Дитерихсом и Соколовым, могу свидетельствовать о том, что расследование Царского дела велось ими сообща... Вообще Царское дело распадалось на три части: 1) само убийство, 2) судьба трупов, 3) политическая обстановка. По всем трем пунктам роль М.К. Дитерихса была огромной, в розысках и обнаружении остатков жертв Екатеринбургского убийства его роль оказалась совершенно исключительной, решающей... этим фактом нисколько не уменьшается роль и огромная заслуга Соколова в ведении следствия'' (1, с.76).
Вильтон и Дитерихс написали книги, в которых главные выводы - об организаторах цареубийства, о его исполнителях, о ритуальном характере обращения с телами расстрелянных совпадают, и следовательно, последнее слово об этом жесточайшем из преступлений века было за Соколовым. О том, какие заключения он предполагал внести в свою будущую книгу, свидетельствует статья, написанная со слов его близкого друга А. Шиншина и изданная в ''Царском вестнике'' в 1939 году: ''Сведения о контактах Я. Шифа и Я. Свердлова, (свидетельствующие о прямом приказе мирового еврейства убить русского Царя - Т.М.) были лично сообщены Соколовым в октябре 1924 года, то есть за месяц до внезапной его кончины, его другу, знавшему его еще как гимназиста пензенской гимназии. Этот личный друг Соколова видел и оригинальные ленты, и их расшифрованный текст. Соколов, как можно видеть из его письма своему другу, считал себя ''обреченным'', а потому он и просил своего друга прибыть к нему во Францию, чтобы передать ему лично факты и документы чрезвычайной важности. Доверять почте этот материал Соколов не решался, так как письма его по большей части не доходили. Кроме того, Соколов просил своего друга ехать с ним в Америку к Форду, куда последний звал его как главного свидетеля по делу возбуждаемого им процесса против банкирского дома ''Кун, Лоеб и К''. Процесс этот должен был начаться в феврале 1925 года. Поездка, однако, не состоялась, так как Соколов, которому в то время было сорок с небольшим лет, внезапно умер в ноябре 1924 года. В первое посещение Соколовым Форда тот советовал ему не возвращаться в Европу, говоря, что это возвращение грозит ему опасностью. Соколов не послушал Форда, имевшего, очевидно, основание отговаривать Соколова от поездки в Европу. Как известно, Соколовым были опубликованы материалы об убийстве Царской Семьи. Русское и французское издания не вполне идентичны. Полное опубликование следственного материала, в том числе и текста телеграммы, оказалось для Соколова невозможным, так как издательства не соглашались на их опубликование, очевидно опасаясь неприятностей со стороны Всемирного Еврейского союза'' (4, с. 293).
Неоднократно предпринимавший попытки опубликовать всю правду об убийстве Царской Семьи, собиравшийся даже выступить об этом в антиеврейском процессе, Соколов таинственно умирает (найден мертвым во дворе своего дома) в конце 1924 года, рукопись же его книги и материалы следствия попадают в руки ''благодетеля'' следователя, некоего князя Николая Орлова, который уже в 1925-м году торопливо издает рукопись под заголовком ''Убийство Царской Семьи. Из записок судебного следователя Н.А. Соколова''. Книга, как предупреждает издатель в предисловии, автором не закончена, но главное в ней, подчеркивает князь Н. Орлов, что Соколов ''решился сам огласить истину - сам от себя, а не под флагом какой бы то ни было политической партии, Соколову пришлось много и болезненно бороться за отстояние этой правды от тех, кто пытались использовать ее в своих личных целях'' (5, с.4). Уже одно такое предупреждение издателя при осведомленности нашей, что Соколов принадлежал именно к ''партии'' - к той части русских эмигрантов, которые видели в цареубийстве начало иудейского ига над Россией, уже эти вкрадчивые слова заставляют задуматься о том, через чьи руки прошли записки следователя Н.А. Соколова по пути к их изданию.
Князь Николай Владимирович Орлов в 1924 году был еще очень молод, ему всего 31 год, и, по-видимому, он выступал в роли ''попечителя'' и ''благодетеля'' Соколова не сам от себя, а по поручению своего клана. А клан кн. Н.В. Орлова _ это, как выяснилось, его семья и семья его жены Надежды Петровны Романовой. Ведь он - сын князя Владимира Николаевича Орлова, начальника военно-походной канцелярии Государя, масона, заклятого врага Государыни Александры Федоровны, это он был при Дворе Императора главным источником самых грязных сплетен о Императрице, царских дочерях и Григории Распутине, за что уволен Государем с должности, удален из Александровского Дворца, переведен на службу к своему покровителю в. кн. Николаю Николаевичу. Единомышленник В.Н. Орлова протопресвитер Г. Шавельский вспоминает о его взглядах в начале мировой войны: ''В своих чувствах и к Императрице, и к Распутину князь Орлов был солидарен с великим князем. Временами и великий князь, и князь Орлов в беседах со мной проговаривались, ... что единственный способ поправить дело - это заточить царицу в монастырь'' (6, с.190-191). Итак, отец ''благодетеля'' Соколова и издателя его записок - злейший враг Государыни Александры Федоровны, приветствовавший отречение Государя, а родня его жены, и того хуже, это ее отец _ великий князь Петр Николаевич Романов и ее дядя великий князь Николай Николаевич, оба масоны, предавшие своего Императора, накануне революции составлявшие самое злое гнездо интриг против Царствующего Государя. Соколов прекрасно знал, что именно великий князь Николай Николаевич отказался взять на хранение следственное дело об убийстве Царской Семьи у французского генерала Жанена, перевезшего его из Китая в Европу для передачи родственникам, что это стараниями великого князя Николая Николаевича материалы эти, а главное, сундучок с царскими мощами попали в руки масонов Гирса и Маклакова и исчезли навсегда. Вот почему не ясно до сих пор, как следователь мог потом принять помощь от ближайшего родственника Николая Николаевича и доверить ему свои записки. Видимо, либо князь Н. Орлов при встречах с Соколовым скрывал свою принадлежность к этому клану, либо контактов между Орловым и Соколовым до таинственной кончины последнего просто не было и материалы следственного дела были изъяты князем после смерти следователя.
В любом случае, записки Соколова после его смерти в 1924 году и до их публикации в 1925 году были не просто в чужих руках, они были во враждебных следователю руках, и чужое вмешательство в текст можно не только предполагать, его надо с неизбежностью искать, ведь вся цепочка событий вокруг следователя накануне его гибели была нацелена на одно - не дать ему опубликовать свои материалы, особенно телеграммы Шифа (вспомним сведения об отказе издательств в публикации) и похитить эти материалы (так ряд документов были похищены во время его поездки в Берлин).
При анализе ''записок следователя'' обращает на себя внимание их идейный диссонанс с книгами единомышленников Вильтона и Дитерихса. У Соколова практически снят вопрос о ритуальном характере убийства Царской Семьи - Вильтон и Дитерихс, напротив, подчеркивали это свидетельскими показаниями. У Соколова показано, что Государя и Государыню убили русские люди - у Вильтона и Дитерихса обнажена четко отлаженная еврейская организация цареубийства. Так, Дитерихс и Вильтон приводят показания свидетелей о приезде в Екатеринбург чернобородого раввина и о посещении им Ганиной Ямы. У Соколова этих свидетельств нет, но ведь он же знал о них, имел в своих материалах.
Татьяна МИРОНОВА
(Окончание см. в след. сообщении)