Надо слушаться классиков...
Зима, наконец-то, полностью вступила в свои права. Хорошо на Крещение было хоть и холодновато, но безветренно, что позволило окунуться в Иордань на Кратовском озере, вблизи Жуковского. Съездили компанией на машине во время обеденного перерыва.
А вот последние дни мороз, хоть и невелик, - градусов тринадцать-пятнадцать, но зато не прекращаясь и не ослабевая дует сильный ветер, который пронизывает всю одежду, сколько бы её ни было, насквозь. Но он не помешал оба выходных дня провести на лыжах! Нет, не с утра до вечера, но часа два, два с половиной этому были посвящены.
Сегодня я по дороге на работу на этом ветру обморозил щёку. Известно, что сапоги надо чистить с вечера, чтоб утром надевать их на свежую голову в такую погоду нельзя бриться-мыться перед выходом на улицу, но, я поленился сделать это с вечера и был за это наказан. Уже поднимаясь в офис на лифте я увидел в зеркале, что на щеке большое белое пятно. Вот сижу, слушаю завывание ветра за окнами и поглаживаю припухшее больное место...
Как тут не вспомнить похожий случай из "Учителя фехтования" Александра Дюма.
Сначала все шло превосходно. Я даже удивлялся, как мало на меня влияет холод, и посмеивался в душе над всеми россказнями о жестоких морозах в России, радуясь, что я так хорошо акклиматизировался. [............] Между тем встречавшиеся мне пешеходы с беспокойством посматривали на меня, но ничего не говорили. Вскоре навстречу мне попался какой-то господин, по-видимому, более общительный, чем другие. Увидев меня, он крикнул: «Нос!» Я не знал, что это означает по-русски, и думал, что не стоит задерживаться из-за односложного слова, а потому спокойно продолжал свой путь.
На углу Гороховой мне повстречался мчавшийся во весь дух извозчик, но и он крикнул мне: «Нос, нос!» Наконец, на Адмиралтейской площади какой то мужичок, увидев меня, ничего не сказал, но, схватив пригоршню снега, прежде нежели я успел опомниться, стал изо всех сил растирать мне лицо, в особенности нос. Я нашел эту шутку не слишком удачной, тем более по такому холоду, и дал ему такого тумака, что он отлетел шагов на десять.
К несчастью или, вернее, к счастью для меня, мимо проходило двое крестьян. Взглянув на меня, они схватили меня за руки, в то время как мой вошедший в раж мужичок по-прежнему стал тереть мне лицо снегом, пользуясь тем, что я уже не могу защищаться. Думая, что я стал жертвой недоразумения или попал в ловушку, я изо всех сил стал взывать о помощи. Прибежал какой-то офицер и по-французски спросил меня, в чем дело.
- Ради бога, - воскликнул я, делая попытку освободиться от трех мужичков, - разве вы не видите, что они со мной делают?!
- А что?
- Они трут мне лицо снегом! Не находите ли вы, что это плохая шутка по такому морозу?
- Простите, сударь, но ведь они вам оказывают огромную услугу, - сказал офицер, пристально всматриваясь мне в лицо.
- Какую услугу?
- Ведь у вас нос отморожен!
- Что вы говорите! - вскричал я, хватаясь за нос.
В это время какой-то прохожий обратился к моему собеседнику:
- Ваше благородие, вы отморозили себе нос.
- Благодарю вас, - ответил офицер, точно ему сообщили самую обыкновенную и притом приятную новость.
Нагнувшись, он взял горсть снега и стал оказывать себе ту самую услугу, которую оказал мне бедный мужик, а я еще так грубо отплатил за его любезность.
- Значит, сударь, - сказал я офицеру, - без этого мужичка…
- Вы остались бы без носа, - заметил офицер, продолжая растирать свой нос.[..............] Случай с моим носом послужил мне хорошим уроком и, не желая более утруждать прохожих, я выходил теперь из дома не иначе как с маленьким зеркалом в кармане и каждые десять - пятнадцать минут сверялся по нему, все ли у меня в порядке.
Во время жуткой зимы с 78 на 79 годы я служил в армии в Забайкалье (хотя место не имеет никакого значения, поскольку в ту зиму сильнейший мороз сковал всю территорию от "Калининграда до Находки") и отморозил щёки, уши (аж шкура сползала пребольшими кусками), пальцы на руках и ногах, С тех самых пор они страшно болят даже при небольшом переохлаждении.