Готфрид КЕЛЛЕР. Баллада о малолетнем убийце
Перевод с немецкого Виктора Топорова
Зимней стужей дышит лето,
Черным мраком день-деньской,
Злодеяние Макбета
Замораживает зной.
Кто невиннее портного
И его ученика?
А один убьет другого -
Сразу ужас и тоска.
Кто кого убьет? Увы нам!
Младший старшего убьет.
Нет почтения к сединам,
А совсем наоборот.
Малолеток, несмышленыш
Подкрадется к седине,
Как отъявленный змееныщ,
И управится вполне!
С опозданием проснется
Недорезанный портной
И в слезах перенесется
Неотмщенным в мир иной.
А убийца, весь в увечьях
(Не привык малец к ножу!),
После дел нечеловечьих
Переходит к грабежу.
Кровь течет с него ручьями.
Сундуки и рундуки
Как малярными кистями
Метит он, круша замки.
Все хозяйские деньжонки
Увязал он в узелок
И во взрослой одежонке
Побежал, не чуя ног.
Побежал беспутный малый,
Обобрав хозяйский труп,
Как какой-нибудь бывалый
Хладнокровный душегуб.
Деньги есть - весь мир во власти!
Мир огромный! Там и тут
Отпирают лавки. Сласти
В этих лавках продают.
Славный дух от этих лавок!
Входит в ту, что на углу.
Закупает весь прилавок -
Шоколад и пастилу.
Марципаны и конфеты,
Мармелад и бланманже,
Всё - в коробки и в пакеты,
А в карман - еще драже.
А теперь пора смываться!
Мал убийца, но удал.
Продолжая объедаться,
Он несется на вокзал.
Озирается в вагоне.
Весь его нехитрый план
Оторваться от погони -
В Гамбург и за океан!
Но злодей из нашей драмы
Позабыл про телеграф
И проворство телеграммы,
В чем, конечно, был не прав.
Ждали парня на перроне
Пристав и городовой;
Никого не провороня,
Долг несли служебный свой.
Прибыли по расписанью.
Тех встречают, этих нет.
Но не всякому встречанью
Будешь рад - вот в чем секрет.
Мелковат, зато не робок,
То ли мальчик, то ли гном -
С уймой свертков и коробок
И с заветным узелком.
А во рту вот-вот растает
Предпоследний леденец…
«Здесь кого-то не хватает.
Где хозяин твой, подлец?»
Так, пожалуй, грубовато,
Начал пристав-солдафон.
В тот же миг схватили хвата.
В тот же миг признался он.
Божий гнев настиг злодея?
Слопал кролика удав?
Всё не так! Куда быстрее
Разобрался телеграф!
«Может бил тебя хозяин
Или голодом морил?»
Но молчал несчастный Каин,
Леденец во рту застыл.
И когда его одели,
Как пристало, в кандалы,
На руках его белели
Крошки сладкой пастилы.
Келлер Г. Избранное. - Л.: Худож. лит., 1988. - С. 450-453.
Зимней стужей дышит лето,
Черным мраком день-деньской,
Злодеяние Макбета
Замораживает зной.
Кто невиннее портного
И его ученика?
А один убьет другого -
Сразу ужас и тоска.
Кто кого убьет? Увы нам!
Младший старшего убьет.
Нет почтения к сединам,
А совсем наоборот.
Малолеток, несмышленыш
Подкрадется к седине,
Как отъявленный змееныщ,
И управится вполне!
С опозданием проснется
Недорезанный портной
И в слезах перенесется
Неотмщенным в мир иной.
А убийца, весь в увечьях
(Не привык малец к ножу!),
После дел нечеловечьих
Переходит к грабежу.
Кровь течет с него ручьями.
Сундуки и рундуки
Как малярными кистями
Метит он, круша замки.
Все хозяйские деньжонки
Увязал он в узелок
И во взрослой одежонке
Побежал, не чуя ног.
Побежал беспутный малый,
Обобрав хозяйский труп,
Как какой-нибудь бывалый
Хладнокровный душегуб.
Деньги есть - весь мир во власти!
Мир огромный! Там и тут
Отпирают лавки. Сласти
В этих лавках продают.
Славный дух от этих лавок!
Входит в ту, что на углу.
Закупает весь прилавок -
Шоколад и пастилу.
Марципаны и конфеты,
Мармелад и бланманже,
Всё - в коробки и в пакеты,
А в карман - еще драже.
А теперь пора смываться!
Мал убийца, но удал.
Продолжая объедаться,
Он несется на вокзал.
Озирается в вагоне.
Весь его нехитрый план
Оторваться от погони -
В Гамбург и за океан!
Но злодей из нашей драмы
Позабыл про телеграф
И проворство телеграммы,
В чем, конечно, был не прав.
Ждали парня на перроне
Пристав и городовой;
Никого не провороня,
Долг несли служебный свой.
Прибыли по расписанью.
Тех встречают, этих нет.
Но не всякому встречанью
Будешь рад - вот в чем секрет.
Мелковат, зато не робок,
То ли мальчик, то ли гном -
С уймой свертков и коробок
И с заветным узелком.
А во рту вот-вот растает
Предпоследний леденец…
«Здесь кого-то не хватает.
Где хозяин твой, подлец?»
Так, пожалуй, грубовато,
Начал пристав-солдафон.
В тот же миг схватили хвата.
В тот же миг признался он.
Божий гнев настиг злодея?
Слопал кролика удав?
Всё не так! Куда быстрее
Разобрался телеграф!
«Может бил тебя хозяин
Или голодом морил?»
Но молчал несчастный Каин,
Леденец во рту застыл.
И когда его одели,
Как пристало, в кандалы,
На руках его белели
Крошки сладкой пастилы.
Келлер Г. Избранное. - Л.: Худож. лит., 1988. - С. 450-453.