Армия в борьбе с пиратами
Грабли всеобщей воинской повинности в годы большой войны гребут всех подряд. В результате шинель одевают на народ с совершенно различной мотивацией. От прирождённых солдат или дурных романтиков до людей у которых мотивация воевать не просто начисто отсутствует, а аж переваливается в минус. Поведение таких антимотивированных солдат может быть разннообразнейшим и иногда очень живописным (тут отсылаю читателя к типажам Гашека), но чаще всего выражается в простом дезертирстве. Либо в свой тыл, либо в плен к противнику.
Чем себя занять пока идёт война, дезертиры придумывают согласно личным склонностям и национальному характеру. Русский дезертир чаще отваливает под тёплый бочок к каой-нибудь бабе, ну или на худой конец приклеивается к кучке таких же бедолаг и промышляет мелким разбоем. Американский дезертир более предприимчив. Как пишет Паркер, в своей "Battle of the Bulge", к осени в тылу у союзников действовало оценочно около 20,000 дезертиров промышлявших угоном машин из транспортных колонн и реализацией грузов на чёрном рынке. Количество угонов доходило до 70 машин в день. Военная полиция не справлялась и в итоге командование вынуждено было выделить два отдельных пехотных полка (29-й и 118-й) для борьбы с этим безобразием. Бизнес был доходным. Так, Паркер приводит в пример одного солдата (не офицера, заметьте), который перевёл домой $36,000 (более $400,000 в современных ценах) вырученных от реализации похищенного казённого добра, что явно свидетельствует о хорошей организации сбыта.
Не сказать чтоб отечественный дезертир совсем не воровал на широкую ногу. Есть скажем пример с, организованной одним таким, вымышленной строительной частью, через которую протёк изрядный "ручеёк" денег. Причём он так прикипел к этому делу душой, что не смог расстаться с ним даже после войны. На чём и погорел. Но как массовое явление "дезертирская предприимчивость" среди родных осин всёж не наблюдалась. Основным типом хищений были должностные, а не дезертирские.
Чем себя занять пока идёт война, дезертиры придумывают согласно личным склонностям и национальному характеру. Русский дезертир чаще отваливает под тёплый бочок к каой-нибудь бабе, ну или на худой конец приклеивается к кучке таких же бедолаг и промышляет мелким разбоем. Американский дезертир более предприимчив. Как пишет Паркер, в своей "Battle of the Bulge", к осени в тылу у союзников действовало оценочно около 20,000 дезертиров промышлявших угоном машин из транспортных колонн и реализацией грузов на чёрном рынке. Количество угонов доходило до 70 машин в день. Военная полиция не справлялась и в итоге командование вынуждено было выделить два отдельных пехотных полка (29-й и 118-й) для борьбы с этим безобразием. Бизнес был доходным. Так, Паркер приводит в пример одного солдата (не офицера, заметьте), который перевёл домой $36,000 (более $400,000 в современных ценах) вырученных от реализации похищенного казённого добра, что явно свидетельствует о хорошей организации сбыта.
Не сказать чтоб отечественный дезертир совсем не воровал на широкую ногу. Есть скажем пример с, организованной одним таким, вымышленной строительной частью, через которую протёк изрядный "ручеёк" денег. Причём он так прикипел к этому делу душой, что не смог расстаться с ним даже после войны. На чём и погорел. Но как массовое явление "дезертирская предприимчивость" среди родных осин всёж не наблюдалась. Основным типом хищений были должностные, а не дезертирские.