30 лет.
Из декабрьского, 1981 года номера журнала "Аврора":Трудно представить себе, что этот чудесный писатель жив. Не верится, что он ходит по улицам вместе с нами. Кажется, будто он умер. Ведь он написал столько книг! Любой человек, написав столько книг, давно бы лежал в могиле. Но этот - поистине нечеловек! Он живет и не думает умирать, ко всеобщему удивлению. Большинство считает, что он давно умер, - так велико восхищение этим талантом. Ведь Бальзак, Достоевский, Толстой давно на том свете, как и другие великие классики. Его место там, рядом с ними. Oн заслужил эту честь! Он сидит передо мной, краснощекий и толстый, и трудно поверить, что он умрет. И он сам, наверное, в это не верит. Но он безусловно умрет, как пить дать. Ему поставят огромный памятник, а его именем назовут ипподром, он так любил лошадей. Могилу его обнесут решеткой. Так что он может не волноваться. Мы увидим его барельеф на решетке.
Позавчера я услышал, что он скончался. Сообщение сделала моя дочка, любившая пошутить. Я, не скрою, почувствовал радость и гордость за нашего друга-товарища. - Наконец-то! - воскликнул я, - он займет свое место в литературе!
Радость была преждевременна. Но я думаю, долго нам не придется ждать. Он нас не разочарует. Мы все верим в него. Мы пожелаем ему закончить труды, которые он еще не закончил, и поскорее обрадовать нас.
Удивительно много людей вспомнило, что уж 30 лет, как земля осиротела. 30 лет его нет с нами. Очень хорошо помню день его смерти. Официально никто ничего не знал, но по универу ходили студенты и шептались "а ты слышал, что...". Когда ко мне подошли с этим в десятый раз (по случайности это была как раз моя будущая жена), я не дослушал и громко закричал - "да, да, он умер, умер". В аудитории наступила тишина, затем прозвучал голос усатого человека "а ты что рад?". Помню и свой ответ - "конечно рад, как иначе?". Эскапада никаких последствий не имела, хотя на каком-то комсомольском собрании мне это припомнили. Но кого тогда уже волновали взаимоотношения с комсомолом?
Вобщем, я по эпохе "лично дорогого" ностальгии не испытываю. Назад в то время как-то не хочется. Моё любимое время - перестойка. Идиотизмы социализма в основном кончились, идиотизмы капитализма ещё не начались. Всё хорошее что было при социализме - осталось. Кооперативное движение принесло материальный достаток. Жизнь вокруг становилась интереснее и разнообразнее. Было совершенно понятно, что всё это очень не надолго, но было хорошо.
Если устраивать день сурка, то где-то там.
Позавчера я услышал, что он скончался. Сообщение сделала моя дочка, любившая пошутить. Я, не скрою, почувствовал радость и гордость за нашего друга-товарища. - Наконец-то! - воскликнул я, - он займет свое место в литературе!
Радость была преждевременна. Но я думаю, долго нам не придется ждать. Он нас не разочарует. Мы все верим в него. Мы пожелаем ему закончить труды, которые он еще не закончил, и поскорее обрадовать нас.
Удивительно много людей вспомнило, что уж 30 лет, как земля осиротела. 30 лет его нет с нами. Очень хорошо помню день его смерти. Официально никто ничего не знал, но по универу ходили студенты и шептались "а ты слышал, что...". Когда ко мне подошли с этим в десятый раз (по случайности это была как раз моя будущая жена), я не дослушал и громко закричал - "да, да, он умер, умер". В аудитории наступила тишина, затем прозвучал голос усатого человека "а ты что рад?". Помню и свой ответ - "конечно рад, как иначе?". Эскапада никаких последствий не имела, хотя на каком-то комсомольском собрании мне это припомнили. Но кого тогда уже волновали взаимоотношения с комсомолом?
Вобщем, я по эпохе "лично дорогого" ностальгии не испытываю. Назад в то время как-то не хочется. Моё любимое время - перестойка. Идиотизмы социализма в основном кончились, идиотизмы капитализма ещё не начались. Всё хорошее что было при социализме - осталось. Кооперативное движение принесло материальный достаток. Жизнь вокруг становилась интереснее и разнообразнее. Было совершенно понятно, что всё это очень не надолго, но было хорошо.
Если устраивать день сурка, то где-то там.