никчемный Шмитт и мысль в презервативах
Вообще смешно, с какой яростью ведут во всем мире речи о "неактуальности Шмитта". Здесь, конечно, бессознательное прыгает. элементарная структура имликации, как сказал бы старина Бадью. От ней все качества (событие).
Почему же столько пены изоп рта у того же Зарки, все грозящего нам написанием фундаментального труда "против Шмитта"? Вот мне, если что-то не актуального, то хучь про него весь мир будет талдычить, типа как про Слотердайка и Жижека - пожму плечами и пройду мимо.
Мне лично актуально только то, что мне интересно. Что мне помогает актуализировать мое размышление о какой-то проблеме. Спорить об объективной актуальности - говновопрос, имхо. Лежит что-то такое, забытое, приходит человек с новыми вопросами - бах, и забытое становится самым центровым. Примеров мульон.
Мне лично всегда была интересна ситуация рождения и дления советского, политическая антропология советского, так сказать. Когда я открыл для себя Ш в начале нулевых. - вскоре после башен - я был поражен как "ударом молнии" (именно так характеризовал влияние книг Ш в 20е годы Юнгер, да и Беньямин примерно так же).
То что меня интересовало - соединение теологии, мистической символогии, четкости форм (идущее от права) и самых предметных размшлений о политическом, о событии здесь и сейчас - все это вдруг нашло связь в одном теопретическом аппарате. Он научил меня думать о связи там, где я ее раньше не видел, вопрошать текст способами, о которых я ранее не догадывался.
ПОзже, столкнувшись со школой КОзелелка и Майера я увидел - что это эффект вполне объективный. Шмитт учит тебя предметной сосредоточенности в связывании сфер человеческого духа, обычно связываемых крайне смутной "семиологией". Наконец я нашел лекарстов от мутного говна московскотартусской говорильни не ясно о чем. Оказывается, можно вопрошать любой текст о политическом совсем иначе, чем ища там аллюзии на какие -то там усы и галифе.
И при этом я вдург понял, как может в этом работать мысль о том, чье царство - не от мира сего. Что есть способ говорить о Боге и к Богу из человеческого злобного копошения взаимоуничтожающихся волений, а не стараясь о нем забыть.
Это был ключ. Уже потом я стал понимать, зачем нужна Арендт, почему пна себя именует "политическим мыслителем". Сейчас начинаю понимать то же для Штрауса.
У каждого свой путь, и нет одной равной на всех "актуальности". Кто-то постиг тоже самое на иных тропах. Исполать и честь. Т.е. я не понимаю спора на такую тему. Я вижу, что людей, которым посвещает путь в мысли Шмитт - много. Я сам рекомендую читать Ш знакомым, и вижу, как молния пронзает любого, кто таки взялся его прочесть. И мне этого достаточно, чтобы знать - что я не один такой.
Ну а всю эту болтовню про "опасность"... Т.е. то ли себя эти люди позиционируют как воспитатели, то ли весь мир как детский садик. Мысль вообще, господа, опасна. мы никогда не знаем, как, кого и куда она начнет двигать. Безопасность дает только способность мысль держать. Иных путей нет. Спасительное только там, где опасность, переверну я известную фразу одного "опасного мыслителя"
Вообще вся эта риторика опасности/актуальности (а это одна риторика) - риторика эстетизации возвышенного. Эстетизации политического. Богемная мода, либеральные ценности аполитичного, созерцательное любование миром. Опасность здесь - как порнография, "это могут увидеть дети", смотреть в сторого отведенных местах. Очень возбуждает. А для очищения - кампания "борьба с детской порнографией". как бы и мышку съел и, простите, на хуй сел. Тока хуя в этом мире не существует. Хуй есть, а слова нет.