философский фантастикон: проблема производства
вчерась попал на беседу о состоянии "современной гуманитарной мысли в россии". Теперь понятно, что "Эксперт" - это такое же название-насмешка, как и "Европа". Это нормально, как грил один киногерой.
Однако извлек ценное для себя из мнений других участников беседы.
Вот вроде очевидно, что советская "наука о человеке" существовала под социальный заказ или, как терь говорят, "административный ресурс". Однако если в это вдуматься, открывается много интересных нюансов.
Собеседник от социологии задвинул тезис, что сегодня социология потому в отличии от философии "востребована", что в ней заинтересован "административный ресурс". Т.е. в ней видится некоторая прагматика, под которую можно отпустить деньги. А философия - кому она нужна? Что не совсем верно, если вспомнить нынешние отношения Суркова с философом П. Но, может, это просто тренд такой - деполитизация политиков, решивших заняться "прекрасным" (Павловский проделывает сходную эволюцию, к примеру). Но резон имеется. Ограниченный (эквивалентный)символический обмен куда лучше приспособлен к тем симулякрам, кои производит фантастикон "российская социология".
Но: в советское время все было ровным счетом наоборот. Матрица знания "краткого курса" с философией во главе имела четкую дисциплинрную структуру и воспроизводимость именно в силу востребованности партийно-государственной системой. Эта матрица потому была столь хорошо организована и вполне коммуникативна , что она была птрагматически нужна, воспроизводясь в бесчисленных институциях тотальной идеологии. Это был государственный фантастикон, организовываший сказывание о правильном бытии. Тогда как социология оказалась тому способу производства реальности не адекатной и была закрыта по сути сразу после грушинского Таганрога.
Т.е. то, что именовалось "философией" в СССР, входило в систему неэквивалентного символичского обмена, и востребована, как мы видим на Суркове, именно в той мере, в какой нынешний политический режим пытается выйти за пределы экв сим обмена во славу Империи и неограниченной песонализированной власти.
еще, кстати, Мераб в одной забавной статье 60х писал о философии как рудименте раннеиндустриалных и доиндустриальных форм кооперации. П сути - цеховое сообщество (или сеть цехов), с отношениями мастер-подмастерье, кодексом и строгими регламентациями вида товара и т.п. С настоящим диким рынком эта цеховая структура не совместима, тогда как социология, обращающая знания в непосредственную производительную силу, вполне вписывается в контекст мегамануфактур и фабричных монополий. Надо бы перечесть под этим специфическим углом соотв главу Капитала.
Так или иначе, можно резюмировать для вопрошания
1. советское знание, именуемое "философией", существует только в соотнесении с русским "государством", которое нужно удерживать как нечто, радикально отличное от естат, т.е. европейского университетского складывания политии. Т.е., в частности, это знание не имеет отношения к Университету как принципу, и тогда понятно почему советская философия лучше жила в ИФ, чем в университетах.
2.У нее радикально иные, следовательно принципы трансляции знания, чем у того, что принято именовать философией в европе. В частности, к примеру, иные способы разделения веры и знания, ведь здесь никогда не было тривиумаи квадрилиума, к примеру. Т.е. когда в МГУ пытаются деполитизировать философию - следуют вполне определенному узусу, ясному из местного контекста, но абсурдному в европейском. Т.е. это другая ветвь рецепции "философии" , они разделяются с европейской до 1204 года, и дальнейший обмен генами не ведет к слиянию. (разумеется, датировка эта не означает, что в России была филосфия до 1204 года, просто воспроизводится доуниверситетский способ ее христианской рецепции, видимо. Может, имеет смысл проводить аналогию с риторическими школами Византии, с их местом в общем контексте знания. Но лишь до определенной степени).
3. очень интересно сопоставить способы производства этого отношения знания и власти с социологическим. они явно конкурентныв этой среде, т.е. предполагают разные принципы реализации властного эпистеме. Это особенно любопытно, если помнить о корнях рождения социологии, у того же Конта, очевидно родственных матрице "Краткого курса". Плюс проблема рождения социологии как "консервативного" политического эпистеме.
4. оба этих дискурсивных диспозитива участвуют в производстве реальности, каждый по своему реализуя функцию субъекта и рефлексии в культурной системе(или общем недискурсивном диспозитиве), не пробегающем поле сознания. Т.е. более радикально: они исполняют роль рефлксивного отождествления и трансцендентального единства апперцепции в системе персонализации, не связанной с реализацией сознания. Нужно исходить из отсутвия аппаратов сознания в русском мире. Мир этот онейричен и фантазиа здесь должна непрерывно редуцироваться к фантастикону. Эта "онтологическая редукция" необходима из-за обмена генами с европейской формой порождения соответсвующих диспозитивов.
И последнее, чтибы не забыть: очень ценное замечание В.А. : советская философия была структурирована в силу наличия устойчивой линии разделения на врагов и друзей. Способами, котороые несомненно связаны с ее админстративной включенностью, она носила политческий характер. И потому было ощущение сообщества, каим бы это сообщество не было. Философии даже в этом контексте нужна политизация, чтобы рождать коммункативные стратегии. Сегодня философ говорит в пустоту, потому что усточивой линии разделения на врагов и друзей по содержательному принципу не существует. А в социологии? Тоже, кажется, нет. Почему это так сегодня - это надо отдельно обдумать.
Однако извлек ценное для себя из мнений других участников беседы.
Вот вроде очевидно, что советская "наука о человеке" существовала под социальный заказ или, как терь говорят, "административный ресурс". Однако если в это вдуматься, открывается много интересных нюансов.
Собеседник от социологии задвинул тезис, что сегодня социология потому в отличии от философии "востребована", что в ней заинтересован "административный ресурс". Т.е. в ней видится некоторая прагматика, под которую можно отпустить деньги. А философия - кому она нужна? Что не совсем верно, если вспомнить нынешние отношения Суркова с философом П. Но, может, это просто тренд такой - деполитизация политиков, решивших заняться "прекрасным" (Павловский проделывает сходную эволюцию, к примеру). Но резон имеется. Ограниченный (эквивалентный)символический обмен куда лучше приспособлен к тем симулякрам, кои производит фантастикон "российская социология".
Но: в советское время все было ровным счетом наоборот. Матрица знания "краткого курса" с философией во главе имела четкую дисциплинрную структуру и воспроизводимость именно в силу востребованности партийно-государственной системой. Эта матрица потому была столь хорошо организована и вполне коммуникативна , что она была птрагматически нужна, воспроизводясь в бесчисленных институциях тотальной идеологии. Это был государственный фантастикон, организовываший сказывание о правильном бытии. Тогда как социология оказалась тому способу производства реальности не адекатной и была закрыта по сути сразу после грушинского Таганрога.
Т.е. то, что именовалось "философией" в СССР, входило в систему неэквивалентного символичского обмена, и востребована, как мы видим на Суркове, именно в той мере, в какой нынешний политический режим пытается выйти за пределы экв сим обмена во славу Империи и неограниченной песонализированной власти.
еще, кстати, Мераб в одной забавной статье 60х писал о философии как рудименте раннеиндустриалных и доиндустриальных форм кооперации. П сути - цеховое сообщество (или сеть цехов), с отношениями мастер-подмастерье, кодексом и строгими регламентациями вида товара и т.п. С настоящим диким рынком эта цеховая структура не совместима, тогда как социология, обращающая знания в непосредственную производительную силу, вполне вписывается в контекст мегамануфактур и фабричных монополий. Надо бы перечесть под этим специфическим углом соотв главу Капитала.
Так или иначе, можно резюмировать для вопрошания
1. советское знание, именуемое "философией", существует только в соотнесении с русским "государством", которое нужно удерживать как нечто, радикально отличное от естат, т.е. европейского университетского складывания политии. Т.е., в частности, это знание не имеет отношения к Университету как принципу, и тогда понятно почему советская философия лучше жила в ИФ, чем в университетах.
2.У нее радикально иные, следовательно принципы трансляции знания, чем у того, что принято именовать философией в европе. В частности, к примеру, иные способы разделения веры и знания, ведь здесь никогда не было тривиумаи квадрилиума, к примеру. Т.е. когда в МГУ пытаются деполитизировать философию - следуют вполне определенному узусу, ясному из местного контекста, но абсурдному в европейском. Т.е. это другая ветвь рецепции "философии" , они разделяются с европейской до 1204 года, и дальнейший обмен генами не ведет к слиянию. (разумеется, датировка эта не означает, что в России была филосфия до 1204 года, просто воспроизводится доуниверситетский способ ее христианской рецепции, видимо. Может, имеет смысл проводить аналогию с риторическими школами Византии, с их местом в общем контексте знания. Но лишь до определенной степени).
3. очень интересно сопоставить способы производства этого отношения знания и власти с социологическим. они явно конкурентныв этой среде, т.е. предполагают разные принципы реализации властного эпистеме. Это особенно любопытно, если помнить о корнях рождения социологии, у того же Конта, очевидно родственных матрице "Краткого курса". Плюс проблема рождения социологии как "консервативного" политического эпистеме.
4. оба этих дискурсивных диспозитива участвуют в производстве реальности, каждый по своему реализуя функцию субъекта и рефлексии в культурной системе(или общем недискурсивном диспозитиве), не пробегающем поле сознания. Т.е. более радикально: они исполняют роль рефлксивного отождествления и трансцендентального единства апперцепции в системе персонализации, не связанной с реализацией сознания. Нужно исходить из отсутвия аппаратов сознания в русском мире. Мир этот онейричен и фантазиа здесь должна непрерывно редуцироваться к фантастикону. Эта "онтологическая редукция" необходима из-за обмена генами с европейской формой порождения соответсвующих диспозитивов.
И последнее, чтибы не забыть: очень ценное замечание В.А. : советская философия была структурирована в силу наличия устойчивой линии разделения на врагов и друзей. Способами, котороые несомненно связаны с ее админстративной включенностью, она носила политческий характер. И потому было ощущение сообщества, каим бы это сообщество не было. Философии даже в этом контексте нужна политизация, чтобы рождать коммункативные стратегии. Сегодня философ говорит в пустоту, потому что усточивой линии разделения на врагов и друзей по содержательному принципу не существует. А в социологии? Тоже, кажется, нет. Почему это так сегодня - это надо отдельно обдумать.