ум поэтический и ум патетический
Читаю «О душе» Аристотеля. В контексте споров об интерпретации 4-5 главы 3 книги между Ибн-Рушдом и Фомой Аквинским (и Альбертом Великим). Разделение двух «умов» (интеллектов), из которого проистекает большинство контроверз новоевропейской философии на тему души, в оригинале выглядит очень выразительно: нус поэтикос против нус патетикос. «Поэтический ум» - переводимый как «интеллект-действователь», «интеллект-агент» - против «патетического ума» - переводимого как «интеллект пассивный», или «страдательный» (не в смысле «страданий», а в смысле чистой способности бесформенного восприятия содержаний). Спор на тему «пассивный-активный синтез», т.е. всю тему критики «активности сознания как субъекта» Хайдеггером, Левинасом и Марьоном по сути можно представить как защиту «патетического ума» против «поэтического». Или, точнее, как обнажение в «нусе»-уме его «нечеловеческой», божественной «природы», т.е. не фюсисиальной порожденности. Думает не человек, думается в человеке, в нем думает Бог. Активность - пойэсис - ума - не технарская активность человека, здесь возможна лишь «теорийная эпистеме», т.е. открытие себя зрению Нуса. От человека - лишь достойное впадение в «патетизм», т.е. максимальная нейтрализация всего, что может мешать восприятию «форм» природных вещей, т.е. от человека зависит транспорт форм природного-фюсисиального к «поэтическому уму». Отсюда - этос «биоса теоретикоса», отсюда - проблема политического как способности конституировать совместную жизнь в «полис», т.е. машину-транспорт из «природного» в «сверхприродное» - в измерение сакрального и уподобления смертных бессмертным. Тогда сегодняшние проблемы можно представить как полную утрату «патетического этоса», смешение «поэтического» и «патетического» ума, связанное, конечно, и с разрушением форм совместной жизни, способных помочь переплавке «преходящего» в «неизменное и неуничтожимое». Над человеком витает поклонение тюхе - фортуне, выражаемое в культе случая и события, и «эстетике» как способности бесконечного пожирания и вмещения «впечатлений» и «аппетитов», т.е. разбухания патетического ума, взявшего на себя роль поэтического, ухваченными по удаче и случаю формами преходящих вещей. Культ «преходящего» в таком контексте понятен. Тогда постромантическую «эстетику» можно определить как превращение патетического ума в поэтический, или, точнее, спускание поэтического ума из сферы бессмертных богов в сферу преходящего ума-чувствилища-транспорта. Лошадь вознеслась гордыней до самомнения, что она-то и есть всадник. Художник-Поэт -изобретатель форм и этос «новизны формы» наилучшим образом, видимо, передают это состояние дел.