к размышлениям об имманентизме и Боге-партизане
Запись на сайте enadtochij.phronesis.ru.
Морозов констатирует очевидное: в России нет репутаций, и потому лжесвидетельствование делает любую практику больших политических слушаний бессмысленной. Имеется в наличии колелктивный эйхман и полное, такое детское непонимание смысла слова “репутация”. Вон, Вован даже умудряется фалюсифицировать публичную мужественность поддельной ездой на поддельных болидах формулы-1. Чего уж о прочем говорить. Просто на всех падает неудачно свет и оставляет следы в виде фингалов. Это же упыри, им только темнота - подруга.
Но констатирует он это очевидное неочевидным образом. В России нет Библии, на которую можно положить руку и поклястаться. Т.е. нет ни одного трансцендентального означающего, собранного в кодекс, а есть бесконечный сериальный имманентизм вечно обновляющейся невинности.
Поэтому Павловскому даже не нужно нервничать по поводу всего того, что он наговорил в 2004-2008 году. В России по природе вещей царит тотальный порноангелизм, когда никакие моменты здесь-теперь не связываются друг с другом в аппараты памяти. Я бы даже мнемотехнику ставил под сомнение, рассеивание пиздюлей -процесс природно-стохастический, без иных последствоий кроме инвалидности и смерти. Поощрявший прокремлевские молодежки на войну и кланявшийся имени Путин в два последних года путинского режима Павловский теперь демократ, еврофил, “верный медведевец”и борец с “распоясавшимися бандами”. “Жрицей стала, жрицей, Постум…”
На этом фоне Ашкеров, трогательно и последовартельно пытающийся отмазывать Суркова от любой каки, выглядит образцом кантианской добродетели и человеком долгой памяти. Хотя бы об оказанных благодеяних (впрочем скорей всего благодеяния носят непрерывно возобновляющийся характер, иначе тут знаки памяти не лепятся друг к другу. Оно касается и Павловского, скорей всего, просто теперь его ФЭПу платят за ДРУГОЕ, вот и старается за это ДРУГОЕ). Бизнес, бля, ничего личного.
В этом смысле, конечно, можно лишь с тоской вспоминать шестидесятников, ибо таки “свой круг” в те времена преполагал репутацию, некоторый механизм долгой памяти, обеспеченной оппозициями 37 года, условной памятью о колыме. Отсюда вырос проект археологии памяти Солженицына, уничтоживший советский мир. Но и там были свои аппараты имманентоизации, конечно, Зиновьев их отлично продемоснтрировал. НО здесь полисемия этосов и т.п.
Собственно, это Хуманитор, насколько я понимаю, и именует интенсивной политикой. И пытается осмыслить это ПОЗИТИВНО. Ибо если мыслить это вечное забывание негативно, то надо просто валить из Масковии или повеситься.
НУ вот так здесь есть. Значит, нужно обдумывать адекватную такому радикальному беспамятному имманентизму этику, не пытаясь примыслить априорных конструкций, позаимствованных у обществ трансцендентальной памяти.
НО это значит в принципе и нечто весьма радикальное: что в этом мире Библия не является Книгой кодирующей социальные порядки. Или должна она в этом мире мыслиться как элемент “реакционный”, возмущающий нормальный ход вещей.
Но можно это развернуть ведь и иначе, в духе известной книги Штрауса про письмо: быть может, Библия - залог арканума империи в этом мире, складка или машина про производству складок? Пли сюр пли против молота без хозяина. И никаких тебе друзей-врагов, в мире человека как универсального средства вс еэти наивные греко-немецкие гипотезы просто не уместны.
Здесь конечно, разворачивается к вопрошанию огромная, как все псалмы разом, даль.И один Хуманитор бредет в эту даль одиноким шиллеровким странником.
Ясно, что Бог здесь - партизан, такой бен ладен. Обнаруживающий присутствтвие актами террора против сериального повторения. рельсовая война благодати, проявляемой в дарении в самых неожиданных сериальным человеком местах. Бог по ту сторону прощения что ли? не умею пока сформулировать даже постановку вопроса. Бог вечного забывания - как он входит в присутствие? Через войну резона интереса с резоном состояния? как радикальная складка на ткани имманентной жизни?
К примеру, обдумывание этого российского вечного забывания в контексте столь интерсно описываемых нам Ассманом коллизий между египетскими и иудеоя-христианскими аппаратами памяти я явно перспективно.
Или вот возвращение богов по-иудеохристиански и по-египетски (я писал про осириса и его пропавший член, это явно не фаллическая практика памятливости, русский хуй между дионисом и осирисом - вот один из аппаратов русской интенсивной политики, не даром им - по лбу, такой вот аппарат с(т)имулкяции памяти).
Или политический имманентизм, Спиноза и Сийес против всяких там Локков и Гоббсов. Кто пытался, кроме Олега Аронсона, просто взять и почитать с этой точки зрения Льва Толстого? да никто пока.
Или производство арканума в русской ойкономической политии. У тех же русских нигилистов или Достоевского с Писемским. Или у Вл.Соловьева. И т.п. Огромная работа по вскрытию русского архива как архива “интенсивной политики”, с запретом на “репутацию” (отсюда невозможность “линий преемственности” в русской мысли, основного аппарата европейской истории философии), русская история мысли как архимедова наука. Вобщем, так себя мыслят аналитики, но пока деконструировать таким образом русский архив пытаются только последователи Фоменко, претендующие, однако, не на деструкцию Библии, но на ее переписывание.
НУ и понятно - как устроены аппараты “клятв” в мире такого радикального имманентизма. Как они локально собираются каждый раз в диспозитив. кажется, исследована с этой точкли зрения только клятва Сталина. А вот даже я упустил из виду, когда писал об аркануме Тимура, его Клятву.
А отсюда - выход на диссимулирующий пруденциализм, этический и эстетический, как его практиковали либертины 17 века. Паралелли в русском архиве очевидны. Полная имитация фигур противника в поисках “сюрплюса”.
И т.п.
надо бы нам что-нибудь такое совместное замесить с Хуманитором и Креонтом в Вышке в будущем году. Поддержать героическое усилие Алексея. МОжно было бы, наверно, вовлечь и Олега с Леной, и Зимовца. Семинар, комбинирующий личные и дистанционные сессии. надо начать читать русские тексты. Семинар типа делезовского. И чтобы фронесис при нем был рабочей площадкой, а не как сейчас, декоративным ресурсом для неясных целей.
А семинар такой должен, между прочим, работать на основе запрета на всякий спонтанный трансцендентализм. Чтобы было как у Павлова, когда за каждое “собака подумала” и т.п. антропологизацию животных платился штраф. Всякое употребление трансцендентализма должно тщательно обосновываться.
и вот читать так раз за разом тексты русского архива, нарабатывая ресурс интерпретаций, перевоссоздавая этот архив как стратегический.
ЧТо вы про это думаете, други? МОжет, обдумаем организационный контур?