София Арпад и авада милосердия
Я специально или случайно захожу в комнату, где пытали и бросили Софию Арпад. Она быстро поджимает ноги и смотрит на меня со страхом. Знает ли она моё имя?
Мне больно на неё смотреть. Я раздражён.
Я говорю, что она здорово напортачила, что приехала в школу. Что она здорово напортачила, что так глупо попалась. Что она здорово подставляет моего брата.
Она отвечает, что просто беседовала с людьми и не делала ничего плохого. Спрашивает, как попалась.
Я спрашиваю, сколько ей лет. Она отвечает, что вчера исполнилось 18. Я говорю, что это ужасно, и что не знаю, что ей подарить. Она вжимается в угол. Мои коллеги, которые работали с ней, узнав это, дарили Круциатус. Я качаю головой. Приношу ей воды. Она дала слово, что не попытается сбежать. На столе лежат окровавленные ножи. Я не запираю дверь. Мне интересно, на что ты, белоручка, готова ради своей жизни. Но лучше бы ты сбежала.
Я говорю ей о трусости. Её оборотка, конечно, вполне доказывает, что она знала, почему попала в пыточную. У неё такие маленькие руки. Я злюсь. Пытаюсь оттереть кровь с её щеки, но она вздрагивает.
Я говорю, что принцессе лучше сидеть в своём замке. Это её брат сидит в замке. Его задача сохранять свою жизнь, потому что он наследник. Её отец ничего не знает о том, что она здесь. И все вместе они трусы и идиоты.
Когда отправляешься на диверсионную операцию, нужно иметь в виду, что всё может закончиться вот так. Не палиться. Не молиться. Не быть идиотом. Я злюсь, что думаю об этом за Арпадов, и когда уже слишком поздно. Я бы никогда не бросил свою дочь или сестру в тыл врага. Особенно с такими навыками. Как можно быть настолько наивным! У меня чешутся руки засунуть в рот Гёзе кулак размером с его нелепость.
Она говорит, что Гриндевальд опорочил Совет, применяя от имени Арпадов тёмную магию. Что он заявил, что и впредь будет решать за Совет, как поступать. Что тёмные маги служат Дьяволу. Я отвечаю, что идёт война, и она требует диктатуры. Что я был во Франции, и лучше так, эффективно, чем нести потери. Что мы марали там руки за Арпадов, а им всё досталось за так. Что Арпады бы наверняка решили не идти на штурм, и вообще уйти из Франции. Но как тогда быть с отменой Статута! Что во Франции точно такие же трусы прятались за спины детей, и я вовсе не рад тому, что мне пришлось сделать. Что в Третьей Империи рады магам всех миров, а мир, который бы построили Арпады, был бы диктатурой.
Мы спорим про артефакт трёх миров, который позволяет спасать детей-магглорожденных из маггловского мира. Арпады бы никогда не сделали ничего подобного.
Подходят мои 3 часа ломки. Пальцы дёргаются, я беру палочку в хват. Но я не хочу причинять ей боль.
***
Планёрка Гвардии. Геллерт говорит, что Софию Арпад казнят завтра в обед, потому что завтрак занят казнью Паулины Вюртемберг. Я в ужасе и я в ужасе во второй раз. Потом добавляет, что Софию должен будет казнить Константин, чтобы проявить свою верность. Я прошу Фюрера позволить мне сделать это за него. Но получаю отказ.
***
Я жду, когда все разойдутся. Она сидит в пыточной, спиной ко мне, и молится. Я сажусь на лавку и просто смотрю. Когда она оборачивается, говорю: “Завтра вы умрёте”. Она начинает рыдать. Я беру её за руку.
Она спрашивает, как умрёт, манипулирует мной. Я прошу не делать мне больно, проявить милосердие.
Я очень раздражён, я держу палочку хватом для пытки. Лучше бы это всё закончилось здесь и сейчас.
Я прошу её прочитать молитву, встаю на колени. Но в её обращении к богу только надежда, что кто-то придёт и решит все проблемы за нас. Я хорошо знаю, что так не бывает. Моё лицо искривляется. Я крещусь рукой с палочкой и встаю. На этом всё.
Я иду к двери, потом разворачиваюсь. Покой. Что ещё я могу для неё сделать? Беру её лицо в руки и говорю: “Морфеус”.