«Рекрут», Владимир Васильев
Отличный автор продолжил творить в мирах Лукьяненко, причём, что характерно, снова в одиночку - на сей раз «заехав» в «Пограничье»...
Как-то сумма для компьютерщика удивляет - речь ведь о нашем времени?
«В принципе триста долларов не были для него запредельной суммой: месяц работы да воздержание от совсем уж разнузданных кутежей - и порядок. Но косяки навалились дружной стаей.»
Язык радует:
«- Спасибо за совет, - сказал зервар ядовито. - И того... не учи птицу гадить на чужие шляпы.»
Отсылки - чудесные:
«- Угу... Знаю-знаю, чисто тебе имперский бронеход, огонь на колесах...
- Зря иронизируешь, - хмыкнул Виорел. - Бронепоезд захватить практически нереально. Самое плохое, что может случиться, - на какое-то время застрянем. Но расковырять такой состав - это, братец, фантастика. Проверено временем.»
Детали - отменные:
«Еще - хрустящие поджаренные хлебцы, столбиком, на тарелочке; скворчащую сковороду, полную чего-то вроде голубцов - оболочка явно растительная, внутри пряное, аж тающее во рту мясо, и все это в остром горячем соусе. Подано было по-деревенски: "голубцы" прямо на сковороде, салат в миске, большой и глубокой. Персональные тарелки принесли, но Виорел ими особо не пользовался; салат, к примеру, накладывать не стал, ел ложкой непосредственно из большой миски, да и "голубцы" делил на части той же ложкой и лопал точно так же, со сковороды.
Из питья подали вино в большом глиняном графине, домашнее, ароматное и, как выразился Виорел, - нажористое.
- Местное блюдо, - жуя половину "голубца", пояснил Виорел. - Писк и эксклюзив, больше нигде не делают. Ну... почти нигде. Называется "танзо".
Слово было говорящее, Костя перевел бы его как "плотоядное растение".
- Вдоль всего побережья в море коса тянется, там болота всякие, заливчики, озерца и прочие радости. Озерца пресные, как ни странно. Вот там эта травка и растет. Она реально хищная, вроде нашей росянки, только крупнее. Даже небольшую птицу сожрать может, а уж насекомых лопает так просто горстями. Местные эту травку выращивают целыми плантациями, кормят, а когда голова вырастает до нужных размеров, закладывают туда шмат мяса. Потом, часа через полтора-два, голову вместе с этим мясом - чик! И на сковородку. Сам видишь, что получается, пальчики оближешь.»
Точное определение:
«Если он задумывается над "почему", у него появляется первый инструмент для изменения себя, собственной сущности и собственного взгляда на мир. С подобного всегда и начинается неприятие насилия и убийств, с того, что один, второй, третий, сотый, тысячный вдруг задумается и поймет, что убивать неправильно. По большому счету, любая религия мира стремится разрешить подобные же вопросы. Только тут важно не путать религию, а еще точнее - веру с церковью, совершенно бездушной организацией по отъему жизненных благ у населения путем беззастенчивой эксплуатации людской веры в добро и справедливость.»
Интересно, из каких соображений издатели так затянули выход книги? Отменная вещь же, рекомендую...
Как-то сумма для компьютерщика удивляет - речь ведь о нашем времени?
«В принципе триста долларов не были для него запредельной суммой: месяц работы да воздержание от совсем уж разнузданных кутежей - и порядок. Но косяки навалились дружной стаей.»
Язык радует:
«- Спасибо за совет, - сказал зервар ядовито. - И того... не учи птицу гадить на чужие шляпы.»
Отсылки - чудесные:
«- Угу... Знаю-знаю, чисто тебе имперский бронеход, огонь на колесах...
- Зря иронизируешь, - хмыкнул Виорел. - Бронепоезд захватить практически нереально. Самое плохое, что может случиться, - на какое-то время застрянем. Но расковырять такой состав - это, братец, фантастика. Проверено временем.»
Детали - отменные:
«Еще - хрустящие поджаренные хлебцы, столбиком, на тарелочке; скворчащую сковороду, полную чего-то вроде голубцов - оболочка явно растительная, внутри пряное, аж тающее во рту мясо, и все это в остром горячем соусе. Подано было по-деревенски: "голубцы" прямо на сковороде, салат в миске, большой и глубокой. Персональные тарелки принесли, но Виорел ими особо не пользовался; салат, к примеру, накладывать не стал, ел ложкой непосредственно из большой миски, да и "голубцы" делил на части той же ложкой и лопал точно так же, со сковороды.
Из питья подали вино в большом глиняном графине, домашнее, ароматное и, как выразился Виорел, - нажористое.
- Местное блюдо, - жуя половину "голубца", пояснил Виорел. - Писк и эксклюзив, больше нигде не делают. Ну... почти нигде. Называется "танзо".
Слово было говорящее, Костя перевел бы его как "плотоядное растение".
- Вдоль всего побережья в море коса тянется, там болота всякие, заливчики, озерца и прочие радости. Озерца пресные, как ни странно. Вот там эта травка и растет. Она реально хищная, вроде нашей росянки, только крупнее. Даже небольшую птицу сожрать может, а уж насекомых лопает так просто горстями. Местные эту травку выращивают целыми плантациями, кормят, а когда голова вырастает до нужных размеров, закладывают туда шмат мяса. Потом, часа через полтора-два, голову вместе с этим мясом - чик! И на сковородку. Сам видишь, что получается, пальчики оближешь.»
Точное определение:
«Если он задумывается над "почему", у него появляется первый инструмент для изменения себя, собственной сущности и собственного взгляда на мир. С подобного всегда и начинается неприятие насилия и убийств, с того, что один, второй, третий, сотый, тысячный вдруг задумается и поймет, что убивать неправильно. По большому счету, любая религия мира стремится разрешить подобные же вопросы. Только тут важно не путать религию, а еще точнее - веру с церковью, совершенно бездушной организацией по отъему жизненных благ у населения путем беззастенчивой эксплуатации людской веры в добро и справедливость.»
Интересно, из каких соображений издатели так затянули выход книги? Отменная вещь же, рекомендую...