(no subject)
Тут в связи с юбилеем Бродского в соцсетях вспомнили старое, 2013 г., интервью экс-гебиста Филиппа Бобкова телеканалу "Дождь". Приведу пространный фрагмент этой беседы.
Бобков: Что касается Бродского, я не принимал участия в том, чтобы ему помогать уезжать или помогать оставаться. Единственное, когда встал вопрос о том, что ему бы надо было уехать, я не возражал. Но я не вырабатывал эту линию, это его был вопрос. Если возвращаться к Бродскому просто так, как я его помню - кроме всего прочего, какой он там был, какой есть - он вел себя так, как ему надо было, и хотел себя именно так вести. Это неинтересный человек. Кстати говоря, если вспомнить это, то когда он уехал, он остался вычеркнутым совершенно. Никаких уже не было к нему отношений, чтобы его вспоминали. Он покинул страну и покинул.
Желнов: Как вычеркнут? Потом была Нобелевская премия и преподавание.
Бобков: Так это его вытягивали там, пытались из него уже что-то делать.
Желнов: Вы видели в Бродском большой талант большого поэта?
Бобков: В то время, когда он был здесь, я не видел этого. Не видел. И я, между прочим, большого поэта и большого таланта в нем никогда не видел, даже когда он уехал.
Нет смысла рассуждать об уровне мышления бывшего первого заместителя председателя КГБ СССР. Но вот одно забавное наблюдение: то, что говорит Бобков, удивительным образом напоминает известную (причем анонимную) характеристику Лермонтова: «Я не понимаю, что о Лермонтове так много говорят; в сущности, он был препустой малый, плохой офицер и поэт неважный». Время идет, а мозги определенной категории людей не меняются.
Бобков: Что касается Бродского, я не принимал участия в том, чтобы ему помогать уезжать или помогать оставаться. Единственное, когда встал вопрос о том, что ему бы надо было уехать, я не возражал. Но я не вырабатывал эту линию, это его был вопрос. Если возвращаться к Бродскому просто так, как я его помню - кроме всего прочего, какой он там был, какой есть - он вел себя так, как ему надо было, и хотел себя именно так вести. Это неинтересный человек. Кстати говоря, если вспомнить это, то когда он уехал, он остался вычеркнутым совершенно. Никаких уже не было к нему отношений, чтобы его вспоминали. Он покинул страну и покинул.
Желнов: Как вычеркнут? Потом была Нобелевская премия и преподавание.
Бобков: Так это его вытягивали там, пытались из него уже что-то делать.
Желнов: Вы видели в Бродском большой талант большого поэта?
Бобков: В то время, когда он был здесь, я не видел этого. Не видел. И я, между прочим, большого поэта и большого таланта в нем никогда не видел, даже когда он уехал.
Нет смысла рассуждать об уровне мышления бывшего первого заместителя председателя КГБ СССР. Но вот одно забавное наблюдение: то, что говорит Бобков, удивительным образом напоминает известную (причем анонимную) характеристику Лермонтова: «Я не понимаю, что о Лермонтове так много говорят; в сущности, он был препустой малый, плохой офицер и поэт неважный». Время идет, а мозги определенной категории людей не меняются.