Париж
Вы когда-нибудь гуляли по Парижу?
Когда, слегка задыхаясь, поднимаешься пешком к Монмартру по узкой улочке, слышишь "Padam, Padam, Padam..." доносящееся из маленького кафе - и вдруг понимаешь, насколько голос Эдит Пиаф органичен этой брусчатке, зажатой между домов. И улыбаясь про себя, невольно начинаешь шагать в такт...
А на полпути выходишь на маленькую, залитую светом площадь - а там играет духовой оркестр. В котором студенты-медики, облаченные в оранжевые, мешковатые пожарные комбинезоны и резиновые тапки на босу ногу cамозабвенно дуют в трубы. И поднимают настроение прохожим не столько умением играть, сколько своим веселым энтузиазмом... а солнце помогает им, тоже играет на их трубах ...
Когда минуешь туристический Монмартр и сворачиваешь в безлюдные переулки, оставляя за спиной шумную толпу на смотровой площадке и белизну нависающего над ними собора - и вдруг резко погружаешься в тишину и обыденность, грустно подчеркнутую сухими листьями на крыше старенького Пежо...
Эх, Париж, Париж… Чужой он все же. Притягательный, но чужой город. Наверное, поэтому и притягательный. И действительно город любви, тонким ароматом витающей повсюду. Ведь только в Париже тебе могут уступить место в метро, если на соседнее ты усадил свою девушку.
А Вы когда-нибудь видели, какое над Парижем небо в марте? В прохладный и солнечный день? Оно удивительное! Такого оттенка голубого цвета больше нет нигде. Вот выходишь из метро - и сначала видишь стены, украшенные трещинками, зеленые матерчатые козырьки над окнами кафе, едва прикрывающие повернутые к улице плетеные стулья и маленькие, смешные столики между ними… Поднимаешь взгляд выше - а там трогательные французские балкончики с резными решетками вровень со стеной… Потом замечаешь крыши с мансардами… и вдруг - небо! Невероятным образом принадлежащее городу. В других городах оно отдельно - просто свод, нечто далекое наверху. А в Париже - нет. Неотъемлемая часть пейзажа. Так только в тропиках бывает. И на картинах Рериха. А еще в Париже. Чужой и притягательный город…
И люди там тоже чужие, как ни крути. Вот с детства знаем, что все люди одинаковые. И литература, и религии об этом говорят, и основы гуманизма в душе о том же твердят. А опыт каждый раз другое показывает - разные мы. Вроде оболочка похожая, и ценности духовные вкупе с целями жизненными под ней вроде одни и те же - от любви и счастья до материального благополучия. Но все равно мы разные. И чем больше с представителями других народов общаешься, тем больше это понимаешь. И становишься в душе чуть-чуть националистом. Не злобным и воинствующим, а просто. Мягким таким, дружелюбным, настроенным на общение и взаимопонимание. И французы, и представители других народов тоже так думают - не раз спрашивал. Так что так вот и живем - каждый народ в своем мирке. И периодически, более или менее мирно, пересекаясь с чужаками.
Но вот разок пробило мне эту привычную картинку мироустройства. И именно в Париже. В ясный, мартовский день. Неожиданно так пробило. И сильно.
Как-то выхожу из метро, на станции Invalides, и иду себе не торопясь к мосту Александра III-го. Того самого, императора нашего российского. Иду, наслаждаюсь шершавой прохладой каменного парапета, легким ветерком, играющим с солнцем на щеке - как только солнце чуть нагреет ее, ветерок тут же охладит… Небом любуюсь, ступая на мост. Над Сеной оно чуть другое, чем над городом - низкое и плоское, мягко спускающееся к горизонту…
А на мосту пусто, и только у противоположного берега парочка стоит, обнявшись. По виду студенты - в свитерах с потертыми рукавами, плечи рюкзачками оттянуты. Просто обнялись и молча стоят. Но когда я мимо проходил, стараясь деликатно глаза отвести, от них вдруг такой волной повеяло! В ней и любовь какая-то невероятная была, и рвущая душу тоска, и горечь расставания… А они замерли. И просто стояли, обнявшись.
Что там было - бог весть. Может, на всю жизнь расставались, может на час, а может мама не велит. И вроде ничего особенного не случилось, просто мимо прошел - но такой сильной эта волна была, что я потом дня три под впечатлением ходил. И думал - не про себя тихонько, а громко так, почти вслух: «-Все таки жизнь - классная штука, и ее стоит жить!».
Когда, слегка задыхаясь, поднимаешься пешком к Монмартру по узкой улочке, слышишь "Padam, Padam, Padam..." доносящееся из маленького кафе - и вдруг понимаешь, насколько голос Эдит Пиаф органичен этой брусчатке, зажатой между домов. И улыбаясь про себя, невольно начинаешь шагать в такт...
А на полпути выходишь на маленькую, залитую светом площадь - а там играет духовой оркестр. В котором студенты-медики, облаченные в оранжевые, мешковатые пожарные комбинезоны и резиновые тапки на босу ногу cамозабвенно дуют в трубы. И поднимают настроение прохожим не столько умением играть, сколько своим веселым энтузиазмом... а солнце помогает им, тоже играет на их трубах ...
Когда минуешь туристический Монмартр и сворачиваешь в безлюдные переулки, оставляя за спиной шумную толпу на смотровой площадке и белизну нависающего над ними собора - и вдруг резко погружаешься в тишину и обыденность, грустно подчеркнутую сухими листьями на крыше старенького Пежо...
Эх, Париж, Париж… Чужой он все же. Притягательный, но чужой город. Наверное, поэтому и притягательный. И действительно город любви, тонким ароматом витающей повсюду. Ведь только в Париже тебе могут уступить место в метро, если на соседнее ты усадил свою девушку.
А Вы когда-нибудь видели, какое над Парижем небо в марте? В прохладный и солнечный день? Оно удивительное! Такого оттенка голубого цвета больше нет нигде. Вот выходишь из метро - и сначала видишь стены, украшенные трещинками, зеленые матерчатые козырьки над окнами кафе, едва прикрывающие повернутые к улице плетеные стулья и маленькие, смешные столики между ними… Поднимаешь взгляд выше - а там трогательные французские балкончики с резными решетками вровень со стеной… Потом замечаешь крыши с мансардами… и вдруг - небо! Невероятным образом принадлежащее городу. В других городах оно отдельно - просто свод, нечто далекое наверху. А в Париже - нет. Неотъемлемая часть пейзажа. Так только в тропиках бывает. И на картинах Рериха. А еще в Париже. Чужой и притягательный город…
И люди там тоже чужие, как ни крути. Вот с детства знаем, что все люди одинаковые. И литература, и религии об этом говорят, и основы гуманизма в душе о том же твердят. А опыт каждый раз другое показывает - разные мы. Вроде оболочка похожая, и ценности духовные вкупе с целями жизненными под ней вроде одни и те же - от любви и счастья до материального благополучия. Но все равно мы разные. И чем больше с представителями других народов общаешься, тем больше это понимаешь. И становишься в душе чуть-чуть националистом. Не злобным и воинствующим, а просто. Мягким таким, дружелюбным, настроенным на общение и взаимопонимание. И французы, и представители других народов тоже так думают - не раз спрашивал. Так что так вот и живем - каждый народ в своем мирке. И периодически, более или менее мирно, пересекаясь с чужаками.
Но вот разок пробило мне эту привычную картинку мироустройства. И именно в Париже. В ясный, мартовский день. Неожиданно так пробило. И сильно.
Как-то выхожу из метро, на станции Invalides, и иду себе не торопясь к мосту Александра III-го. Того самого, императора нашего российского. Иду, наслаждаюсь шершавой прохладой каменного парапета, легким ветерком, играющим с солнцем на щеке - как только солнце чуть нагреет ее, ветерок тут же охладит… Небом любуюсь, ступая на мост. Над Сеной оно чуть другое, чем над городом - низкое и плоское, мягко спускающееся к горизонту…
А на мосту пусто, и только у противоположного берега парочка стоит, обнявшись. По виду студенты - в свитерах с потертыми рукавами, плечи рюкзачками оттянуты. Просто обнялись и молча стоят. Но когда я мимо проходил, стараясь деликатно глаза отвести, от них вдруг такой волной повеяло! В ней и любовь какая-то невероятная была, и рвущая душу тоска, и горечь расставания… А они замерли. И просто стояли, обнявшись.
Что там было - бог весть. Может, на всю жизнь расставались, может на час, а может мама не велит. И вроде ничего особенного не случилось, просто мимо прошел - но такой сильной эта волна была, что я потом дня три под впечатлением ходил. И думал - не про себя тихонько, а громко так, почти вслух: «-Все таки жизнь - классная штука, и ее стоит жить!».