У гор глубокие корни. Часть 2
Как нам обеспечить правовую охрану изобретений? Как обеспечить, Карл!?
Строительство коммунизма должно опираться на принцип материальной заинтересованности.
В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Изд. 5-е, т. 44, стр. 151
У нас есть материал и в природных богатствах, и в запасе человеческих сил, и в прекрасном размахе, который дала народному творчеству великая революция, - чтобы создать действительно могучую и обильную Русь.
В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Изд. 5-е, т. 36, с. 80
Вот уже три десятка лет отделяют нас от Советского Союза. По сравнению с человеческой жизнью этот срок еще не слишком велик, а для большой истории от и вовсе малозаметен. Однако история СССР уже успела обрасти немалым количеством легенд. Теперь уже не только потенциальные кандидаты наук, но и серьезные авторы в профессиональных журналах пишут, что при советской власти единственным обладателем исключительных прав было только государство. В целом же советское законодательство в области интеллектуальной собственности начинает восприниматься как скучная череда сменяющих друг друга нормативных документов.
Но это совершенно не так. За семьдесят четыре года существования советской власти одних крупных актов, регламентирующих вопросы правовой охраны изобретений, было принято семь. Причем и первый и последние законы, мало того, что принимались на крутых поворотах отечественной истории, но и кардинально меняли подход к правовой охране изобретений. Внутри этого промежутка законодательство четырежды делало полный поворот кругом, внося принципиальные изменения в деятельность патентного ведомства. На столь коротком временном отрезке такая динамика не имеет аналогов в мировой истории.
В период с октября 1917 г. по октябрь 1918 г. в России формально продолжало действовать Положение о привилегиях на изобретения и усовершенствования от 20 мая 1896 г., о котором я рассказывал в предыдущей части своего рассказа. В литературе советского времени особо подчеркивалось, что первым нормативным актом Республики Советов по изобретательству стало Положение об изобретениях, утвержденное 30 июня 1919 г. В.И. Лениным как председателем Совнаркома РСФСР. Как говорил один герой «Свадьбы в Малиновке» - «то было так, но трошэчки не так».
Первыми нормативными актами по охране прав изобретателей в советской России стали утвержденные в октябре 1918 г. «Временный порядок регистрации и аттестации заявок на изобретения» и «Основные принципы Положения об изобретениях». Подготовлены они были Комподизом - Комитетом по делам изобретений и усовершенствований при ВСНХ Республики, образованным в соответствии с постановлением ВЦИК от 1 декабря 1917 г. при научно-техническом отделе Высшего совета народного хозяйства РСФСР.
13 октября 1918 г. на заседании коллегии Комподиза были рассмотрены проекты Положения об изобретениях, представленные ее членами. По итогам заседания Коллегия приняла решение «просить Комиссариат Юстиции созвать в срочном порядке специальную комиссию для выработки основного закона РСФСР об изобретениях» и одновременно коллегия утвердила Временный порядок регистрации и аттестации заявок на изобретения. Этот скромный документ и стал основой для советского патентного права.
Нужно сказать, что разработка основного закона и временного порядка была нелегкой задачей. Брадатые мудрецы не оставили насчет изобретений никаких указаний, их обошел вниманием в своих дореволюционных работах Ленин, а использовать опыт Великой французской революции было нельзя - французский патентный закон 1791 г. был законом самым что ни на есть буржуйским.
Впервые идеи, которые заложили основу советского изобретательского права, были сформулированы в Положении о Комподизе, утвержденном в августе 1918 г. Государство отчуждало у изобретателя исключительное право, но взамен уплачивало ему поощрительное вознаграждение, если «изобретение жизнью признается практичным и выгодным» - премию за пользование таковым. Эти принципы были в полной мере включены в Положении об изобретениях, утвержденном в октябре 1918 г.
Временный порядок не столь далеко отходил от Положения о привилегиях 1896 г., сохранив в новом качестве выдачу охранительных свидетельств и экспертизу изобретений на новизну. Заявка рассматривалась в три этапа:
На первом, Бюро предварительной консультации, в случае признания им изобретения заслуживающим дальнейшего рассмотрения, выдавало автору «Заявочное свидетельство». Свидетельство определяло состав авторов изобретения и дату приоритета.
На втором этапе, заявка рассматривалась экспертами и, в случае признания ими новизны, автору выдавался «Отзыв о новизне».
И, наконец, в случае успешного прохождения третьего этапа, на котором устанавливалось пригодность и полезность изобретения, автору выдавался «Диплом». Получение диплома давало автору изобретения право на получение вознаграждения от государства.
Глядя из дня сегодняшнего, эти требования были очень близки к применяемым сейчас к полезным моделям, которым необходима только новизна и промышленная применимость. Также следует отметить, что консультирование заявителей по вопросам подготовки и оформления материалов заявки сохранилось в отечественной практике до сих пор.
12 марта 1919 г. межведомственное совещание, созванное научно- техническим отделом ВСНХ, одобрило проект положения об изобретениях и 30 июня 1919 г. В.И. Ленин утвердил его окончательную редакцию. В историю отечественного патентного права это положение вошло как ленинский декрет.
Вот в такое время принимался Декрет об изобретениях
Ленинский декрет был очень краток, и включал в себя всего десять пунктов. Основные положения заключались в следующем. Всякое изобретение, признанное полезным Комитетом по делам изобретений, могло быть по постановлению президиума ВСНХ объявлено достоянием РСФСР. Объявленное достоянием РСФСР изобретение (за исключением секретных), по опубликованию об этом, поступало в общее пользование всех граждан и учреждений на особых условиях, оговоренных в каждом отдельном случае. Изобретения, признанные полезными, объявлялись достоянием РСФСР или по соглашению с изобретателем, или в случае несостоявшегося соглашения принудительно за особое вознаграждение, не подлежащее налоговому обложению. Авторское право на изобретение сохранялось за изобретателем и удостоверялось авторским свидетельством, выдаваемым изобретателю Комитетом по делам изобретений. Все законы и положения о привилегиях на изобретения, изданные до опубликования «сего декрета», отменялись.
Но, как это часто бывает, маленькие документы порождают большую путаницу. В декрете не упоминались установленные Временным порядком требования к изобретениям, поэтому уже тогда современники полагали, что изобретением может быть любое техническое решение, независимо от степени его новизны или уровня решения поставленной задачи. Главное, чтобы его признали полезным, причем не обязательно, чтобы это сделал Комподиз. Даже в те годы это порождало конфликты.
Еще одним следствием этой опрометчивости председателя Совнаркома стало появление среди правоведов «фундаменталистов-ленинцев». Их активная деятельность привела к тому, что положения этого документа времен военного коммунизма, полностью исчерпавшего себя уже к началу нэпа, бережно сохранялись в законодательстве вплоть до конца 1980-х годов. Лишь Перестройка дала возможность начать открытую работу по возврату изобретателю исключительного права и возможности распоряжения им, что было сделано только в Патентном законе СССР 1991 года. По большому счету, крайне отрицательные последствия действий «фундаменталистов» от патентоведения сказываются до сих пор.
Оценивая достоинства и недостатки ленинского декрета нужно учитывать, что он принимался в самый разгар Гражданской войны в условиях предельного напряжения сил Советской России. 30 июня 1919 г., например, Деникин взял Царицын и готовился наступать на Москву, имея все шансы на победу. Очевидно, что в условиях замены товарно-денежных отношений натуральным обменом и прямым принуждением ввиду полной утраты деньгами покупательной силы, изобретатель был не в состоянии сам использовать изобретение. Куда более весомым тогда было предоставленное ему право на получение дополнительного пайка и льгот, наподобие охранной грамоты от уплотнения, которые изобретатель получал, передавая исключительные права государству.
Интересно отметить, что некоторые положения ленинского декрета до сих пор остаются в законодательстве. К ним, например, относятся, правовая охрана секретных изобретений и требование первичной подачи патентной заявки в России, которое без принципиальных изменений перекочевало в ст. 1395 ГК РФ.
Хлопотный труд Комподиза был как добыча радия. Всего с января 1918 г. по сентябрь 1924 г. было подано 6 467 заявок, но выдано было только 28 авторских свидетельств, которые после вступления в силу постановления ЦИК «О патентах на изобретения» были обменены на патенты. На смену военному коммунизму шел нэп.
Двадцатые годы до сих пор остаются для нас «неинтересным временем», краткой передышкой между Гражданской войной и великими потрясениями тридцатых. Но они забыты незаслуженно, именно во время нэпа готовились и обкатывались решения, в соответствии с которыми складывалась плановая экономика, проводились индустриализация и коллективизация. Зрели в это время и противоречия, разразившиеся, в конце концов, репрессиями конца следующего десятилетия.
Своеобразие двадцатых годов определялось тем, что экономику страны вновь вернулся частник. Правда действовать он должен был лишь в строго определенных рамках, на установление которых и было направлено законодательство. Первой ласточкой стал Гражданский кодекс РСФСР 1922 года, который создавался на основе проекта Гражданского уложения Империи. Недостатки законодательства времен военного коммунизма прекрасно сознавались Комподизом, поэтому работа над проектом нового патентного закона началась уже в июле 1921 года. Проект закона был вынесен на рассмотрение научно-технического отдела ВСНХ в сентябре 1922 г., но утвержден он был лишь 12 сентября 1924 г. - учет всех замечаний и доработка заняли почти два года.
Глядя из дня сегодняшнего, постановление ЦИК Совнаркома «О патентах на изобретения» удивительно современно. Особенностью «Положения» являлось то, что им охватывались как основные вопросы, связанные с выдачей патентов, так и ряд процедурных вопросов экспертизы заявок.
Исключительное право на изобретение возвращалось изобретателю, и взамен авторских свидетельств выдавались патенты со сроком действия не более 15-ти лет. Традиционное для России название охранного документа «привилегия» звучало, надо полагать, слишком контрреволюционно. При этом право на получение патента могло быть передано другому лицу.
Ряд положений вводился в отечественную практику впервые. Например, было установлено право заявителя преобразовать заявку на изобретение в заявку на промышленный образец с сохранением даты приоритета. Было уточнено понятие преждепользования. При этом используемые в «Положении о патентах» формулировки сохранились без особых изменений.
Патентная грамота на изобретение
Экспертиза заявки проводилась в два этапа. В ходе предварительного рассмотрения проверялась полнота материалов заявки, а также не относится ли изобретение к явно ошибочным и не осуществимым. В случае положительного заключения заявителю выдавалось заявочное свидетельство, с получением которого заявитель мог «не теряя права на получение патента, делать сообщения и публикации об изобретении, производить публичные испытания его, приводить его в исполнение, а также уступать свои права на получение патента».
На втором этапе проводилось исследование новизны изобретения. Интересны требования к источникам для ее оценки. Экспертами использовалась, «главным образом, общетехническая литература и предшествующие привилегии и патентные заявки. Иностранная патентная литература принимается во внимание только по мере возможности». Но при подачи протеста против выдачи патента или признании его недействительным, третьи лица могли использоваться опубликованные иностранные патенты.
Для поддержания в силе патента требовалась уплата годовых пошлин. По сравнению с привилегиями их размер был существенно снижен (золотое содержание советского рубля равнялось дореволюционному): за 1 - 3 годы - 5 руб., за 4-й - 15 руб., за пятый - 25 руб., за шестой - 35 руб., за седьмой - 45 руб., за восьмой - 55 руб., за девятый - 65 руб., за десятый - 75 руб. и за каждый последующий год - на 15 руб. больше, чем за предыдущий. При этом ряд категорий изобретателей вообще освобождались от их уплаты.
Использование запатентованного изобретения допускалось лишь с согласия патентообладателя, подтверждением которого служил лицензионный договор. Для вступления в силу договор подлежал регистрации в Комподизе. Если использование изобретения требовалось для государственных нужд, а с патентообладателем не удавалось достичь согласия, заключался договор принудительной лицензии, либо осуществлялось принудительное отчуждение изобретения. Размер вознаграждения для принудительной лицензии определялся исходя из средней стоимости договоров для сходных изобретений, в случае же отчуждения - «по справедливой оценке тех выгод, которые могли бы быть извлечены владельцем патента от применения изобретения».
Описание изобретения 1925 г.
С момента своего принятия положение «О патентах на изобретения» 1924 г. было под огнем яростной критики. С одной стороны, положение и его разработчиков обвиняли в отходе от ленинской линии, а с другой - в установлении завышенных требований к изобретениям, которые нашей промышленности не по зубам и невниманию к «рабочему изобретательству».
Под «ленинской линией» критики и критиканы понимали предыдущий декрет «Об изобретениях», в разработке которого Ильич не принимал никакого участия. Единственный раз, когда Ленин хоть как-то затронул патентные дела, была его работа «Империализм как высшая стадия капитализма», где он назвал лицензии «орудием закабаления сильными более слабых». Однако из этого фундаменталистами делался далеко идущий вывод о невозможности лицензионных договоров при социализме.
С так сказать «промышленным» подходам было сложнее. Упреки в том, что технические решения, пусть и не обладающие новизной, но приносящие реальную пользу, не могут получить патентную правовую охрану, имели под собой реальные основания. Однако занижение требований к изобретениям означало неизбежную консервацию низкого уровня решения технических задач.
Критиковался Комподиз за длительную экспертизу, в связи с чем высказывались предложения отказаться от проверочной системы регистрации изобретений в пользу явочной. Она, мол, не только быстрее, но дешевле для страны. На это Комподиз справедливо отвечал, что после полного укомплектования штатов сроки экспертизы нормализовались, а явочная система только засоряет промышленность «слабыми» патентами.
Как бы то ни было, но положение 1924 г. действовало семь лет, пока в 1931 г. не было заменено Положением об изобретениях и технических усовершенствованиях, принятым 9 апреля 1931 г. ЦИК и СНК СССР. В качестве основания для его разработки указывалось, что действовавшее до сих пор патентное законодательство, охраняющее интересы изобретателя путем предоставления ему исключительного права на его изобретение, уже не соответствует стремлениям передовых изобретателей - сознательных строителей социалистического общества. Позднее круг сознательных граждан указывался более конкретно. Например, хрущевское постановление о замораживании выплат по облигациям государственных займов вышло со ссылкой на мнение «сормовских рабочих», что породило волну едких анекдотов.
Создание Положения 1931 г. прямо определялось практически завершенным превращением «всего государственного экономического механизма в единую крупную машину, в хозяйственный организм, работающий так, чтобы сотни миллионов людей руководились одним планом». Советская экономика должна была работать как единое предприятие, а, следовательно, в ней не было места для конкуренции между его составляющими. Исключительное право и удостоверяющий его патент виделись создателям этой системы лишь инструментами монополистической конкуренции, что предопределило возврат к авторскому свидетельству. Но окончательно отказываться от патента не стали.
Авторское свидетельство по Положению 1931 г.
Положение 1931 года подвело, таким образом, на время черту под спорами «фундаменталистов» и «практиков», став своего рода соломоновым решением. Под одной обложкой ставшего первым «классическим» законом СССР об изобретениях, теперь мирно уживались две альтернативные формы их правовой охраны - авторское свидетельство и патент.
Основной формой правовой охраны считалось авторское свидетельство. Испрашивая его, автор, получая ряд весомых льгот, передавал исключительное право на изобретение государству. Поэтому изобретение могло использоваться «государственными, кооперативными, общественными предприятиями, организациями и учреждениями без специального на то разрешения». Порядок получения патентов мало отличался от положения 1924 г., но возможность его получения была ограничена тем, что они не выдавались на служебные изобретения, создаваемые на государственных предприятиях. Авторское свидетельство действовало бессрочно, а патент сохранил традиционный для России 15-летний срок действия.
"Горчишник" - отказ в выдаче авторского свидетельства
Помимо изобретений, положение 1931 г. впервые обеспечивало охрану «технических усовершенствований» - знаменитых впоследствии рацух. Однако четкого их определения по-прежнему не было. Под ними подразумевались некие технические предложения, «которые не являются новыми изобретениями», а автор их получал удостоверение, выдаваемое не в централизованном порядке, а «теми органами и организациями, которые используют предложения».
Вносило положение 1931 г. и изменения в органы управления изобретательством. Комподиз выводился из подчинения Наркомфина, и именовался отныне Комитетом по изобретательству при Совете труда и обороны. При этом сам СТО состоял при Совнаркоме СССР. В наркоматах и мало-мальски крупных предприятиях и МТС должны были создаваться отделы по изобретательству.
В целом, на момент принятия положение отвечало требованиям времени, и система обеспечения правовой охраны изобретений работало устойчиво. Но оно несло в себе и разрушительный заряд. Дело в том, что изобретения не допускались до экспертизы по существу без заключения об их «полезности», вне зависимости от того, испрашивал ли заявитель авторское свидетельство или патент. Проверка полезности и выдача заключений осуществлялась патентными отделами наркоматов. Само собой, в таких условиях рождалась мысль о ненужности централизованного органа для выдачи охранных документов.
Авторское свидетельство, выданное НКПС в 1937 г.
Постановление ЦИК СНК СССР от 22 июля 1936 г. ликвидировало Комитет по изобретательству, и «возлагало на наркоматы выдачу авторских свидетельств и патентов». В централизованном порядке осуществлялась лишь регистрация изобретений, которую должен был осуществлять Госплан. Ему же передавались архивы и патентная библиотека Комитета по изобретениям.
Примечательно, что мотивы упразднения оставались неизвестными современниками. Когда в 1955 году готовилось постановление Совмина о возрождении Комитета по изобретениям, оставшиеся в живых очевидцы и участники тех событий не могли сказать ничего определенного для мотивирующей части постановления. Любопытно также, что упразднение комитета не повлекло за собой репрессий, в то время как руководство ликвидированного в 1938 г. Всесоюзного общества изобретателей (ВОИЗ) было арестовано и под грузом неопровержимых улик и доказательств призналось в работе на иностранные разведки. В комитете не нашлось ни троцкисто-бухаринцев, ни шпионов. Надо полагать, к 1936 г. он был уже никому не нужен.
Авторское свидетельство на секретное изобретение 1948 г.
Как говориться в Интернете «конец был немного предсказуем». Наркоматы сами не знали, что делать с внезапным счастьем и выдача авторских свидетельств сократилась почти втрое. Поэтому 5 марта 1941 г. Совнаркомом СССР было принято новое Положение об изобретениях и технических усовершенствованиях и о порядке финансирования затрат по изобретательству, техническим усовершенствованиям и рационализаторским предложениям. Учитывая большое число заявок, о принадлежности которых наркоматы никак не могли договориться, Положение 1941 г. возродило централизованную экспертизу новизны изобретений, которая осуществлялась Комитетом по изобретательству при СТО. Но комитеты по изобретательству при наркоматах, в том числе наркоматах союзных республик, сохранялись.
Авторская справка на рационализаторское предложение 1958 г.
Выдачу авторских свидетельств и патентов поручалось осуществлять народным комиссариатам СССР, главным управлениям и комитетам при СНК СССР и Центросоюзе, а также наркоматам местной промышленности, коммунального хозяйства и просвещения союзных республик, что предусматривало процедуры подачи заявки, проведения экспертизы на новизну и полезность и принятия решения о выдаче охранного документа.
Большой проблемой при этом оставалась расчет и выплата причитающегося автору вознаграждения. Инструкция о порядке его расчета, которая наконец-то снимала ряд спорных моментов, была утверждена лишь 27 ноября 1942 г.
Авторское свидетельство, выданное в 1950 г. Обратите внимание на дату приоритета, в то время, к сожалению, изобретения могли мариноваться по десять лет
Как и предупреждали специалисты, ликвидация централизованного управления патентным делом сказалось на отечественном изобретательстве самым печальным образом. Несмотря на рост числа подаваемых заявок число авторских свидетельств, выдаваемых в период 1936-1955 годов ежегодно, практически никогда не превышало 3000 единиц, что было куда меньше, чем в Швеции, Канаде или Японии. Для СССР, который в послевоенное время активно развивал науку и стремился к выходу на внешние рынки, это было совершенно не приемлемо. Наступала оттепель, кочевья перелетных птиц уже вовсю трубили в трубы весны, и в истории советского патентного законодательства открывалась новая глава.