пятница, 31-е. офис
Я устроился было поудобнее и протер джинну окошечко для обозрения, но тут из коридора донеслись голоса, топот ног и хлопанье дверей. Я вскочил и кинулся вон из лаборатории. Ощущение ночной пустоты и темного покоя огромного здания исчезло бесследно. В коридоре горели яркие лампы. Кто-то сломя голову мчался по лестнице, кто-то кричал: "Валька! Напряжение упало! Сбегай в аккумуляторную!", кто-то вытряхивал на лестничной площадке шубу, и мокрый снег летел во все стороны. Навстречу мне с задумчивым лицом быстро шел изящно изогнутый Жиан Жиакомо, за ним с огромным портфелем под мышкой и с его тростью в зубах семенил гном. Мы раскланялись. От великого престидижитатора пахло хорошим вином и французскими благовониями. Остановить его я не посмел, и он прошел сквозь запертую дверь в свой кабинет. Гном просунул ему вслед портфель и трость, а сам нырнул в батарею парового отопления. -- Какого дьявола? -- вскричал я и побежал на лестницу. Институт был битком набит сотрудниками. Казалось, их было даже больше, чем в будний день. В кабинетах и лабораториях вовсю горели огни, двери были распахнуты настежь. В институте стоял обычный деловой гул: треск разрядов, монотонные голоса, диктующие цифры и произносящие заклинания, дробный стук "мерседесов" и "рейнметаллов". И над всем этим раскатистый и победительный рык Федора Симеоновича: "Эт' хорошо, эт' здо-о-рово! Вы молодец, голубчик! Но к-какой дурак выключил г-генератор?" Меня саданули в спину твердым углом, и я ухватился за перила. Я рассвирепел. Это были Володя Почкин и Эдик Амперян, они тащили на свой этаж координатно-измерительную машину весом в полтонны. -- А, Саша? -- приветливо сказал Эдик. -- Здравствуй, Саша. -- Сашка, посторонись с дороги! -- крикнул Володя Почкин, пятясь задом. -- Заноси, заноси!.. Я схватил его за ворот: -- Ты почему в институте? Ты как сюда попал? -- Через дверь, через дверь, пусти... -- сказал Володя. -- Эдька, еще правее! Ты видишь, что не проходит? Я отпустил его и бросился в вестибюль. Я был охвачен административным негодованием. "Я вам покажу, -- бормотал я, прыгая через четыре ступеньки. -- Я вам покажу бездельничать. Я вам покажу всех пускать без разбору!.." Макродемоны Вход и Выход, вместо того чтобы заниматься делом, дрожа от азарта и лихорадочно фосфоресцируя, резались в рулетку. На моих глазах забывший свои обязанности Вход сорвал банк примерно в семьдесят миллиардов молекул у забывшего свои обязанности Выхода. Рулетку я узнал сразу. Это была моя рулетка. Я сам смастерил ее для одной вечеринки и держал ее за шкафом в электронном зале, и знал об этом один только Витька Корнеев. Заговор, решил я. Всех разнесу. А через вестибюль все шли и шли покрытые снегом краснолицые веселые сотрудники. -- Ну и метет! Все уши забило... -- А ты тоже ушел? -- Да ну, скукотища... Напились все. Дай, думаю, пойду лучше поработаю. Оставил им дубля и ушел... -- Ты знаешь, танцую я с ней и чувствую, что обрастаю шерстью. Хватил водки -- не помогает... -- А если пучок электронов? Масса большая? Ну тогда фотонов... -- Алексей, у тебя лазер свободный есть? Ну, давай хоть газовый... -- Галка, как же это ты мужа оставила? -- Я еще час назад вышел, если хочешь знать. В сугроб, понимаешь, провалился, чуть не занесло меня... Я понял, что не оправдал. Не было уже смысла отбирать рулетку у демонов, оставалось пойти и вдребезги разругаться с провокатором Витькой, а там будь что будет. Я погрозил демонам кулаком и побрел вверх по лестнице, пытаясь представить себе, что было бы, если бы в институт сейчас заглянул Модест Матвеевич. По дороге в приемную директора я остановился в стендовом зале. Здесь усмиряли выпущенного из бутылки джинна. Джинн, огромный, синий от злости , метался в вольере, огороженном щитами Джян бен Джяна и закрытым сверху мощным магнитным полем. Джинна стегали высоковольтными разрядами, он выл, ругался на нескольких мертвых языках, скакал, отрыгивал языки огня, в запальчивости начинал строить и тут же разрушал дворцы, потом, наконец, сдался, сел на пол и, вздрагивая от разрядов, жалобно завыл: -- Ну хватит, ну отстаньте, ну я больше не буду... Ой-йой-йой... Ну я уже совсем тихий... У пульта разрядника стояли спокойные немигающие молодые люди, сплошь дубли. Оригиналы же, столпившись около вибростенда, поглядывали на часы и откупоривали бутылки. Я подошел к ним. -- А, Сашка! -- Сашенция, ты, говорят, дежурный сегодня... Я к тебе потом забегу в зал. -- Эй, кто-нибудь, сотворите ему стакан, у меня руки заняты... Я был ошеломлен и не заметил, как в руке у меня очутился стакан. Пробки грянули в щиты Джян бен Джяна, шипя полилось ледяное шампанское. Разряды смолкли, джинн перестал скулить и начал принюхиваться. В ту же секунду Кремлевские часы принялись бить двенадцать. -- Ребята! Да здравствует понедельник! Стаканы сдвинулись. Потом кто-то сказал, осматривая бутылку: -- Кто творил вино? -- Я. -- Не забудь завтра заплатить.