«Красота спасет мир, а не тяжелая артиллерия» - солдатский маршал Иван Конев
Все лучшее в советском - не советское. И эта известная цитата атеиста Конева, конечно, не советская, а русская и достоевская.
И конечно, слова не мальчика, но мужа. Слова не случайные, а глубоко продуманные и пережитые.
Иван Степанович Конев родился 28 декабря 1897 года в деревне Лодейно в Вологодской губернии в семье крестьянина. Мать Евдокия Степановна умерла после родов дочери Марии, и сироту воспитывала тётка Клавдия Ивановна Мергасова.
В Первую Мировую был призван весной 1916 года. Окончил учебную артиллерийскую команду, служил в резервной тяжёлой артиллерийской бригаде в Москве.
Сам он вспоминал: “Однажды в часть, где я служил, наведались офицеры, чтобы отобрать людей в школу прапорщиков. Меня отобрали в артиллерию, определив во 2-ю запасную тяжёлую артиллерийскую бригаду в Москву на Ходынку. Я получил специальность фейерверкера. Никаких поблажек во время службы нам не давали. Я должен был готовить все данные к стрельбе, делать расчёты. Пришлось взяться за учебу, хорошо освоить геометрию, тригонометрию”.
Затем унтер-офицер Конев в 1917 году был направлен на Юго-Западный фронт. Воевал в составе 2-го отдельного тяжёлого артиллерийского дивизиона.
В 1918-ом после продажи большевиками русской победы Конев, как все атеисты (таких было много, увы) стал красным комиссаром. Но характерно, что когда началась иностранная интервенция, у него возникло сильное желание отправиться на фронт, чтобы защищать Родину. Его сначала не хотели отпускать, так как он зарекомендовал себя как хороший организатор, но Конев настоял на своём.
Его первая жена была из очень бедной семьи. По реформе Столыпина, где-то перед Первой Мировой войной, её семью переселили с Украины на Дальний Восток. У неё было четыре класса церковно-приходской школы и читала наизусть Шевченко. Родилась она на Украине, в селе Торчин, основным языком у неё было малороссийское наречие, вторым языком был польский, на нём она наизусть читала многие стихотворения Мицкевича.
Начала работать рано, в 16 лет. Тут и заприметил её один богатый купец и взял он её за себя. Жили очень хорошо - богатый муж, большой дом, всего было в достатке. Потом началась Гражданская война: красные, белые, партизаны… Работая в лазарете, она встретила заболевшего тифом комиссара бронепоезда “Грозный”. Анна Ефимовна выхаживала комиссара Конева и поселилась с ним в бронепоезде в качестве жены, а её муж забрал дочку Варечку и ушёл через Харбин с белыми.
Перед войной, когда «любовь прошла», легкомысленная женщина бальзаковского возраста (как назвал её Конев) женщина встала ушла из семьи к подчиненному Конева, с которым завела роман. Конев очень переживал, ведь двое детей растут! Традиционную ответственность отца за всю семью отмечают все его дети от первого и второго брака. В 1941-м он пробовал снова все склеить, но не получилось. В письма с фронта он писал: “Нюра (Анна Ефимовна - прим.), после каждого твоего письма у меня открывается язва”.
После Гражданской Конева отправили на курсы красных командиров. Там преподавали люди, имевшие огромный опыт императорской армии. Были среди преподавателей великолепные специалисты из Временного правительства и армии Колчака, перешедшие на сторону советской власти. Эти люди Конева многому научили, и он до конца жизни их вспоминал. Позже, в 1930-е годы, он оказался в Академии имени М.В. Фрунзе, там отец встретил человека, которого потом всю жизнь глубоко уважал как своего учителя, - бывшего офицера царского Генштаба Бориса Михайловича Шапошникова, ставшего впоследствии советским маршалом.
Война 1941-го все расставила по своим местам.
Маршалу Победы Коневу довольно часто уже после войны задавали вопрос: наверное, Иван Степанович, для вас самое яркое событие - это взятие штурмом Берлина или освобождение Праги? На это он всегда отвечал так: «Нет, для меня самое важное - это оборона Москвы. Мы обороняли её в невероятно сложных условиях, но всё-таки смогли удержать фронт, и Москва не была оккупирована врагами».
По свидетельству дочери Конева увидеть Освенцим собственными глазами он не захотел. Более того, он сознательно запретил себе это. Когда я спрашивала - почему, он говорил: "Я боялся, что это зрелище заставит меня быть жестоким, что я начну мстить. Я не хотел ожесточиться".
Отец приучал детей к классической музыке, к русским песням. В юности его младшей дочери Наталии Ивановне хотелось слушать джаз, а у старшей Майи была огромная коллекция записей Эллы Фицджералд. Но Конева говорил: "Нет. Мне это не нравится. Ты лучше послушай, какой чудесный романс поет Шаляпин "Утро туманное, утро седое..." В доме Коневых постоянно звучала музыка Шопена, Чайковского. По привычке Конев всю жизнь много читал. Всю войну возил по фронтам несколько любимых книг: «Науку побеждать» Суворова, «Войну и мир» Толстого, том Пушкина. «Полтаву» знал наизусть и любил читать какие-то куски из неё.
Однажды, после выступления Конева в годовщину Победы перед труппой МХАТа известная актриса Ангелина Степанова подошла к нему и спросила:
- Иван Степанович! Откуда вы родом? У вас такой красивый, правильный язык.
Он улыбнулся и ответил:
- Моя родина там, где не было крепостного права и не ступала нога завоевателей. Мы сохранили свободу языка славян, которые жили под Великим Устюгом.
В окрестностях Архангельского после войны построили себе дачи многие маршалы и генералы. Семьи Конева, Москаленко, Жадова, Рокоссовского, Говорова. В Архангельском с некоторых пор стал часто бывать Константин Симонов, женат третьим браком на дочери Алексея Семёновича Жадова Ларисе (она вышла за Симонова вторым браком, её первый муж был поэт Семён Гудзенко).
Симонов в те годы он был увлечён записями фронтовиков и записывал на диктофон рассказы маршала Конева. Многие из записей впоследствии вошли в книгу Симонова «Глазами человека моего поколения». Взаимоотношения со Сталиным. Их встречи и разговоры. Именно после бесед с Коневым Симонов, размышляя на тему «Сталин и война», напишет: «По отношению к командующим фронтами Сталин был не только руководитель государства, партии, то есть человек, в этой ипостаси своей находившийся на много ступеней от них, отделённый от них целой иерархией - партийной, государственной. В должности главнокомандующего Сталин был их непосредственным начальником. Эти четырнадцать или пятнадцать человек были его непосредственные подчинённые как Верховного главнокомандующего. И это отражалось на его отношении к ним. Это было временно, на время войны (...) ...Был командующий фронтом и над ним Сталин. Сталин и под ним командующий фронтом. (Михеенков С. «Конев: Солдатский маршал», серия ЖЗЛ, 2013)
Более того, внучка Конева от первого брака Елена говорит: Во время войны Сталин всех сталкивал лбами... (...) А после войны всех разослали куда можно. Дед уехал в Прикарпатский военный округ, Жуков - в Одесский, Рокоссовский - в Польшу: всех товарищ Сталин от себя убирал подальше.
Конев рассказывал, что в начале войны Джугашвили был человеком, считавшим, что поставленные им задачи должны выполняться беспрекословно, многое решал самолично, не очень стремился учитывать мнение Генерального штаба. Однако впоследствии он овладел пониманием военных обстоятельств и начал в значительной степени опираться в своих решениях на Генштаб. И если бы, по словам Конева, он всегда был таким, как при подготовке Берлинской операции, - это было бы счастье для страны.
В отличие от советской практики, по русской традиции Конев ...берёг солдат. Берёг, что называется, людские ресурсы. Где можно - действовал обходом. Вот, даже, пожалуйста Вам - Берлинская операция. Самая большая дымовая завеса в истории войн была, когда 1-й Украинский фронт наступал. Это было сделано не просто так, а чтобы максимально избежать потерь. Он не закидывал телами, когда можно было сделать по-другому. А однажды он сам встал к орудию первым номером и отбивался от шедших на них танков, и сам он тогда чуть не погиб.
Более того, благодаря маршалу Коневу был спасен от разрушений Краков - древняя столица Польши. Неблагодарные пшеки нам «спасибо», конечно, никогда не скажут, но мы должны знать, это именно русское благородство, а не советское.
Отец невестки Конева, князь Чагадаев-Саканский, был расстрелян в 1937. После смерти маршала Наташа (дочь от второго брака - прим.) нашла в его архиве листок, написанный рукой Конева, с датой расстрела. Он всё знал про другого деда, князя. Видимо, ему доложили. Но он не побоялся, принял дочь репрессированного в свою семью и никогда в жизни ей об этом не говорил.
Когда была закончена работа над второй книгой мемуаров, Конев (...) ... пришёл к выводу, что нужна отдельная глава о Сталине. Ему хотелось подробнее рассказать о Верховном, о непростых взаимоотношениях с ним, о его достоинствах и недостатках, как видел их он, командующий войсками фронта. Посовещался с редактором, с боевыми товарищами генералами Жадовым и Покрышкиным. Пришли к выводу, что публикация такой главы невозможна без согласования с ЦК. Написал записку с просьбой - разрешить. Вскоре из ЦК позвонили: «Нет, не время…»