Холмогоров о Вере. 3.08.
Все же Егор Станиславович продолжает публицистическую деятельность и разместил весьма годный материал:
МЫ - ПРАВОСЛАВНЫЕ?
Почему нам придется ими стать
В новом опросе ВЦИОМ, посвящённом религиозности жителей России, православными себя назвали 57% опрошенных (в 2017 г. - 60%), мусульманами - 5% (в 2017 - 7%), неверующими 19% (в 2017 - 17%), а колеблющимися 7% (в 2017 - 4%). Все изменения в пределах статистической погрешности, в современном мире ситуация для религии выглядит в России неплохо - скажем, в Чехии неверующих 47%, а ещё 30% отказываются отвечать на вопрос. Не внушает тревоги и соотношение конфессий - десять православных на одного мусульманина - залог взаимоуважительного отношения традиционных религий и ясной культурной идентичности страны.
Однако если посмотреть на разбивку по возрастным категориям, то ситуация начинает внушать тревогу. Да что там тревогу - впору звонить в набат. Среди молодежи 18-24 лет неверующими себя заявляют 42%, православными - 29%, а мусульманами 9%. То есть соотношение православных и мусульман составляет 3 к 1, а большинство молодежи о религии не задумывается или её отрицает.
Разумеется, такое положение дел в младшей возрастной группе - это во многом производное от молодого бунтарства и лёгкого отношения к жизни. Какая церковь - даёшь «Доту» и «Геншин Импакт»! С формированием серьёзного отношения к жизни, самостоятельным вхождением в традицию не только в качестве «детей», но и в качестве «отцов» положение значительно меняется. Но всё-таки не в такой степени, чтобы надеяться на естественное превращение 42% неверующих в верующих.
Да и непригодность молодого возраста к религиозному порыву сильно преувеличена. Я помню, как ночи напролёт читал сложнейшие богословские книги, часами стоял на молитве и всё время рвался в церковь, - дай мне, Боже, сейчас хотя бы десятую долю тех же сил и рвения. А были в моём круге общения молодые люди, религиозное рвение которых превосходило моё примерно на бесконечность. Православие в начале 90-х было религией молодых, причём в значительной степени, хорошо образованных мужчин. Но иных уж нет, а те - иуды.
Дело ещё и в определённом нравственном старении и расслаблении образа Православия в глазах общества, когда оно перестаёт восприниматься как религия сильных молодых мужчин. Именно эта категория опрошенных неслучайно принадлежит к самой радикальной части неверующих. Многие уходят в неоязычники, других привлекает культ «борцух».
А ещё не так давно, прямо перед началом СВО, громко звучали заявления горе-богословов, что солдат - это едва ли не полуубийца, который должен, видимо, с кислой миной на лице исполнять свой тяжкий долг перед государством и не думать, что этим он служит православной вере и Святой Руси. И это притом, что такой подход прямо противоречит церковным канонам и святоотеческому учению.
Русские солдаты сражаются подобно их предкам 900 лет назад, под стягом со Спасом Нерукотворным, другие предпочитают чёрный «баклановский» флаг со словами «Чаю воскресенія мертвыхъ». А что делают некоторые чиновники? Они срывают такие флаги со зданий, запрещают проносить их на массовые мероприятия, объявляют экстремистскими. Волей-неволей обществу навязывается подсознательная установка, что православным не должно быть дело до Отечества, а патриотам - до Православия.
На фоне таких опросов вполне можно ожидать оживления пропаганды «антиклерикалов»: мол, смотрите, все заявления РПЦ, что она представляет православное большинство общества, - не соответствуют действительности, будущее за атеистической Россией, давайте-ка сокращать роль Церкви в общественной жизни, поменьше православствовать и побольше искать «диалога с атеистической молодёжью».
Было бы исключительно опасно поддаться этой пропаганде. Да, российское государство подчёркивает, что воспринимает веру как частное дело гражданина. Это хорошо в том смысле, что к религии никого нельзя принуждать силой. Но это не значит, что государство и общество должны быть религиозно нейтральны.
Все государственные и общественные институты России, вся историческая и культурная традиция базируются на Православии. Россия сформировалась и существует как православная цивилизация. Это определяет и нашу культуру, и многое в наших политических моделях, и даже геополитику, а главное - базовую идентичность народа России.
Если отдельный русский перестанет быть православным, он не перестанет быть русским. Если русские перестанут быть православными - они перестанут быть русскими.
Если неверие молодого поколения не пройдёт с возрастом и у нас сформируется атеистическое общество (впервые в истории, так как при всём государственном атеизме советский социум был криптоправославным), то вскоре наше государство обнаружит, что оно функционирует с большими сбоями, а в обществе образуется тяжёлый кризис ценностей. Мы просто не будем знать «кто мы?» Мы превратимся в общество с потерявшейся историей, поскольку вся русская история, нравится нам это или нет, это история святых и глубоко верующих людей - от князя Владимира, Александра Невского, Сергия Радонежского до Петра Столыпина, Юрия Гагарина и Георгия Свиридова. Мы превратимся в общество с потерявшимся местом в космосе.
Причём если кто-то из западников лелеет иллюзии, что мы станем ещё одним обществом победившего гей-парада, это тоже ошибка. Никакого всероссийского погружения в секулярный Запад не произойдет - потерявшую стержень Россию будут рвать на части, в том числе и буквально - в составе страны есть и большой исламский этнотерриториальный блок, и буддийский этнотерриториальный блок, активную деятельность развернут всевозможные секты. Нравится вам слово «скрепа» или нет, но Россия рассыплется, как разбитое зеркало.
Отдельный риск представляет собой мода на неоязычество или так называемое родноверие, бурно распространяющееся, в частности, у многих сотрудников силовых структур, в том числе и в зоне СВО, сотрудников ЧВК, спецназовцев и т.д.
Неоязычество состоит ведь не только в вере в неких славянских богов. Важной частью его идентичности является неприятие Крещения Руси, культивация ненависти к князю Владимиру Святому, миф о «насильственном крещении Руси».
Тем самым адепт неоязычества обречён отторгать всю тысячелетнюю традицию русской истории от святых Ольги и Владимира до православных Юрия Гагарина и Евгения Родионова. Что остаётся? Олег Вещий и Святослав Храбрый (неприятие которым Христианства сильно преувеличено в неверных интерпретациях летописи - проживи он дольше, нет никаких гарантий, что именно он не стал бы крестителем Руси)? Не густо. Ярослав Мудрый и Владимир Мономах, Александр Невский и Дмитрий Донской, Евпатий Коловрат и Пересвет, Воротынский и Хворостинин, Минин и Пожарский, Ушаков и Нахимов, Суворов и Кутузов - всех придётся из языческой истории выкинуть.
Или заниматься откровенным жульничеством, как происходит с Евпатием Коловратом, объявляемым язычником. Хотя в единственном источнике, откуда мы узнаём об этом русском герое, - «Повести о разорении Рязани Батыем» чёрным по белому написано: «Едва удалось татарам захватить пятерых тяжело раненных воинов. И привели их к царю Батыю. Царь Батый и начал выспрашивать: «Какой вы веры и какой земли? И за что мне много зла сотворили?» Они же отвечали: «Веры мы христианской, слуги великого князя Юрия Ингоревича Рязанского, а воины Евпатия Коловрата. Посланы мы от князя Ингваря Ингоревича Рязанского тебя, могучего царя, почтить, и с честью проводить, и честь тебе воздать. Да не дивись, царь, что не успеваем наливать чаш на великую силу - рать татарскую». Царь же удивился ответу их мудрому».
В отсутствие исторических героев приходится заменять их натуральными фэнтези - «русскими ведами», «велесовыми книгами», то есть подделками, а история тысячелетней нации не может быть «от и до» поддельной. Если это, конечно, не «украинская нация».
Кроме того, в разрыве с историей Руси и с православной традицией единственным фактором русской идентичности останется кровь. И вот уже «славянское язычество» выживет только в качестве идеологии для середины страны, так как уже у финно-угров Поволжья язычество своё, и за вычетом русской государственной и культурной традиции, которую фэнтези-язычники обнуляют, оснований считать себя русскими у них нет. Православие у нас и удмуртов общее, а язычества разные. Иными словами, распространение среди русских неоязычества это еще и дешёвый способ урезать Россию на 8/10.
Упаси Бог кого-то загонять в церковь силой, но нам нужна последовательная программа восстановления православной идентичности у молодых людей. Хотя бы на том уровне, чтобы они не боялись сказать: «Я - православный», не стеснялись насмешек своих неверующих сверстников, наоборот, подтверждали своим примером духовную мощь Православия.
Православное Христианство ставит для человека максимально мыслимую планку - стать Богом. «Бог вочеловечился, чтобы мы обожились», - учил один из величайших отцов Церкви святитель Афанасий Александрийский. Вот этот смешной и жалкий человек, как мы, призван стать Богом, соединиться с Богом по благодати, чему способствуют и пришедший на землю Сын Божий Иисус Христос, и воплощающая Его волю и спасительную миссию Церковь. Это невероятно высокий и смелый идеал, к которому не приблизилась ни одна другая религия, и даже ни одно другое направление Христианства.
И вот об этом звенящем золоте величайшей религиозной идеи, которой созданы и русская цивилизация, и российское государство, наша молодежь знает крайне мало. Во-первых, из-за «толерантности» информация о Православии в общественной сфере максимально засушивается, выхолащивается, уравнивается с другими религиями и «светской этикой». Даже невинный базовый курс «основы православной культуры», на котором кое-как преподаются самые азы православного культурного языка, встречается во многих школах и регионах в штыки. Некоторые чиновники прямо-таки не скрывают к нему ненависти.
Но немало тревожных вопросов и к Русской Православной Церкви. Церковь - это и мистический организм, и объединение верующих, и важный общественный институт. За последние годы Церковь получила немало привилегий, и преференций, и большой кредит доверия от общества. У неё всего две первостепенных задачи. Первая - молиться за «богохранимую страну нашу Российскую, власти и воинство ея». Вторая - привлекать молодых верующих, формировать у них православную идентичность, найти путь к душе каждого соевого порриджа.
И вот со второй задачей пока явно не справились. Кто я, чтобы поучать, - жалкий грешник, но…
Церкви нужна миссия среди молодого поколения. Не «миссия среди субкультур», не подлаживание к молодежному языку - это все-таки второстепенно, а иногда даже вредно. А способность увлечь молодых верой, идеалами, историей, идентичностью Русского Православия. Способность превратить в идеал для молодых людей святых, а не очередных голливудских звёзд. Причём святые бывают разные - бывают воины и учёные, труженики и юродивые. Среди святых были и бывшие проститутки, и бывшие разбойники, и солдаты, и повара. Не было только специалистов по политкорректности.
«Мы святые, а они - корректные. К вздоху Бог придет. К нам - придет. Но скажите, пожалуйста, неужели же Бог придет к корректному человеку?», - писал Венедикт Ерофеев.
Разумеется, чтобы вернуть молодёжь к Православию нам необходим порыв. И этот порыв нужен в Церкви. Но необходима и государственная организация. Христианская Византийская Империя, а затем и Российская Империя представляли собой настоящую «инфраструктуру спасения». Само государство было заточено так, чтобы человек в нём мог родиться, жить и умереть православным христианином. И с нашего государства, если оно хоть немного хочет быть наследником Российской Империи, такой обязанности тоже никто не снимал, тем более что это, как было сказано ранее, вопрос выживания и для самого государства.
Поэтому возвращением молодежи в Православие должны заниматься и РПЦ, и министерства просвещения, образования и культуры, и общественные организации, и лидеры мнений. И не надо гоняться за «облико морале» тех, кто говорит о Православии - Церковь собрание не святых, а грешных и кающихся, и только после смерти мы узнаем, кто из каявшихся стал святым. И то узнаем не про всех. Всякий, кто ощущает себя хотя бы на донышке души православным, должен свидетельствовать о своём православии.
Лицемерная казённая толерантность тут вряд ли уместна - её ценой может стать то, что вся российская государственность, опирающаяся на православную цивилизацию, на православные ценности, идеалы, историю и культурные образы, может попросту сойти со своей оси и стать игрушкой внешних идеологических и религиозных сил. В этом случае не поздоровится и верующим, и атеистам.
Что можно сказать? Старается Егор Станиславович... Только вот к нашей власти апеллировать... Дело едва ли осмысленное,с учетом того,как она по всякой глобализации угорела... Так что просто молимся. И уповаем только на Господа Бога. И еще чуть-чуть на себя.