(no subject)
ЮКОС разоряли с помощью Генпрокуратуры?
(Из цикла «Листая архивы»)
В августе 1997 года СМИ дружно сообщали о том, как нефтяная компания ЮКОС потеряла 10,5 миллиона долларов, точнее - облигации на эту сумму. Компания стала жертвой «бизнеса по-чеченски». Чтобы завладеть привлекательной де¬нежной суммой, представитель маленькой кавказской республики Мишиев зарегистрировал в Москве фирму, сумел войти в доверие к руководителям ЮКОСа, которые передали ему об¬лигации «в управление» в обмен на обещания извлечь из них максимальную прибыль.
Как не трудно догадаться, Мишиев исчез, продав облигации. Большую их часть тогда обнаружили в хранилищах Внешторгбанка. На облигации вначале был наложен арест, вызвавший невиданное доселе давление «сверху» на следственное уп¬равление Самарского областного УВД. По устному указанию Генеральной прокуратуры арест был снят представителями об¬ластной инстанции. Столичные прокуроры определили нынешних владельцев облигаций как добросовестных людей и дали понять, что они не должны испытывать неудобств.
Следующий раунд борьбы, ставший этапом расследования уголовного дела, которое вел следователь УРОПД (Управления по расследованию организованной преступной деятельности при УВД Самарской об¬ласти) Юрий Топозлы, разыгрался 27 августа 7997 года в хранилище Внешторгбанка в Москве по адресу: проспект Сахарова, 9. После инцидента в газете «Сегодня» появилась заметка о том, что милиционеры опять пытались изъять из банка облигации «добросовестных» вкладчиков, несмотря на обращения банковского сообщества и разъяснения Генеральной прокуратуры.
В первых же строках сообщалось о штурме банка многочисленным отрядом милиции!
-Со мной были восемь собровцев из ГУОП, - рассказал мне тогда Юрий Топозлы. - При этом они в банк не заходили, оставались в машинах. Так что никакого штурма не было...
Для изъятия облигаций самарские следователи пошли на хитрость: позвонив в хранилище, сообщили о своем намерении убедиться в их целости. Юрию вынесли пачку облигаций; вот, мол, все в наличии. Тогда он и предъявил ордер на изьятие.
Эти действия были согласованы с тогдашним прокурором Самарской области А.Ф.Ефремовым, потому что
облигации явились объектом преступных действий и, соответственно, вещественным доказательством.
Реакцию работников банка трудно описать. Вначале следователь и банкиры просто тянули пачку документов каждый на себя, так что чуть не порвали. Потом Юрия заперли в помещении и не выпускали добрых' шесть часов. Была пятница, рабочий день закончился, но работники банка нажимали на все известные им «кнопки». Приехали представители ГУВД Москвы, делегаты от Чубайса (сам он, к несчастью, находился в ;Испании) и другие лица. Лейтенанту юстиции угрожали увольнением с работы, обвиняли в нетрезвом состоянии...
В конце концов глубокой но¬чью Топозлы пригласили к телефону-«вертушке». На другом конце провода находился сам заместитель Генпрокурора, государственный совет¬ник юстиции 1 класса М.Б.Катышев. Он пригласил следователя прийти на следующий день к себе в ведомство, уговорив до тех пор отступиться. Следователь подчинился. Утром он был в кабинете Катышева. Заместитель пообещал ему дать своих людей в помощь. Но после того, как предварительно ознакомится с материалами уголовного дела.
Юрий съездил в Самару и привез уголовное дело. Но к этому моменту, судя по всему, М.Б.Катыше¬вым уже было подписано по-становление (датировано 28 августа 1997 года): «Целесообразности выемки подлинников облигаций не имеется».
Как следует из материалов следствия, владельцы обли¬гаций сменились, добросовестность приобретателей сомнения не вызывает, а постановление следователя противоречит ч.З ст.302 Гражданского кодекса РФ.
Теперь уже Управление внутренних дел Самарской области направило в адрес Генерального прокурора письмо с возражениями. Ко¬ротко их суть сводится к следующему;
«...ссылка заместителя Ге¬нерального прокурора на ст. 175 УПК РФ, которая регламентирует порядок наложения и отмены ареста на иму¬щество, недопустима в данной ситуации, поскольку про¬изводство выемки... регламентируется ст. 167 УПК РФ.
Недопустима ссылка на ст.302 ч.З ГК РФ, в соответствии с которой деньги и ценные бумаги не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя, по следующим причинам:
- не отменены ст.83, 84 УПК, по которым следователь может описать в материалах дела и приобщить к делу вещдоки (в т.ч. облигации); '
-в ст.302 употреблен термин «истребовать», и с точки зрения элементарных понятий юриспруденции недопустимо ставить знак равенства между понятиями «истребование» и «выемка»;
-утверждение о добросовестности нынешних приобретателей голословно и противоречит материалам дела... Внешторгбанк и его клиенты должны были доказать пред¬варительному следствию, что они являются добросовестными приобретателями, чего сделано не было.
Кроме того, постановление о производстве выемки содержало выводы и о необходимости изъятия документации о финансовых операциях, которые имеют значение по делу. Отмена постановления в целом лишает следствие возможности сбора доказательств в виде документов и по лицам, имеющим отношение к хищению, что является прямым вмешательством в деятельность следователя в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию уголовного дела».
Оставим юридические споры профессионалам. Хотя весовые категории в этой ситуации заведомо не равны. Этого не скрывали и многие московские клерки, побывав¬шие в те часы в банке: «Кто-то из какой-то Самары нарушает спокойствие!» Впрочем, были и утверждающие, что происходит грабеж средь бела дня.
Следствие располагает данными, что часть облигаций владельцами срочно продается и уже реализована. А по каналам РЕЙТЕР прошло сообщение, что после скандального инцидента во Внешторгбанке с участием самарских милиционеров котировки облигаций на валютных биржах несколько упали.
В связи с этим сотрудники самарского УРОПД задавались вопросом: чьи интересы отстаивают некоторые представители Генеральной прокуратуры? Закона? Трудно утверждать. И уж никак немногочисленного коллектива рос¬сийской нефтяной компании. Гораздо очевиднее, что отстаивают инте¬ресы нынешних приобретателей этих пресловутых облигаций. А среди них, напомним, крупнейшие американские и европейские банки.
От автора: это только один из штрихов роли прокуратур в лихие 90-ые. Не было, да и по сей день так, ни одного лакомого дела, где бы обошлось без прокурорского следа…
(Из цикла «Листая архивы»)
В августе 1997 года СМИ дружно сообщали о том, как нефтяная компания ЮКОС потеряла 10,5 миллиона долларов, точнее - облигации на эту сумму. Компания стала жертвой «бизнеса по-чеченски». Чтобы завладеть привлекательной де¬нежной суммой, представитель маленькой кавказской республики Мишиев зарегистрировал в Москве фирму, сумел войти в доверие к руководителям ЮКОСа, которые передали ему об¬лигации «в управление» в обмен на обещания извлечь из них максимальную прибыль.
Как не трудно догадаться, Мишиев исчез, продав облигации. Большую их часть тогда обнаружили в хранилищах Внешторгбанка. На облигации вначале был наложен арест, вызвавший невиданное доселе давление «сверху» на следственное уп¬равление Самарского областного УВД. По устному указанию Генеральной прокуратуры арест был снят представителями об¬ластной инстанции. Столичные прокуроры определили нынешних владельцев облигаций как добросовестных людей и дали понять, что они не должны испытывать неудобств.
Следующий раунд борьбы, ставший этапом расследования уголовного дела, которое вел следователь УРОПД (Управления по расследованию организованной преступной деятельности при УВД Самарской об¬ласти) Юрий Топозлы, разыгрался 27 августа 7997 года в хранилище Внешторгбанка в Москве по адресу: проспект Сахарова, 9. После инцидента в газете «Сегодня» появилась заметка о том, что милиционеры опять пытались изъять из банка облигации «добросовестных» вкладчиков, несмотря на обращения банковского сообщества и разъяснения Генеральной прокуратуры.
В первых же строках сообщалось о штурме банка многочисленным отрядом милиции!
-Со мной были восемь собровцев из ГУОП, - рассказал мне тогда Юрий Топозлы. - При этом они в банк не заходили, оставались в машинах. Так что никакого штурма не было...
Для изъятия облигаций самарские следователи пошли на хитрость: позвонив в хранилище, сообщили о своем намерении убедиться в их целости. Юрию вынесли пачку облигаций; вот, мол, все в наличии. Тогда он и предъявил ордер на изьятие.
Эти действия были согласованы с тогдашним прокурором Самарской области А.Ф.Ефремовым, потому что
облигации явились объектом преступных действий и, соответственно, вещественным доказательством.
Реакцию работников банка трудно описать. Вначале следователь и банкиры просто тянули пачку документов каждый на себя, так что чуть не порвали. Потом Юрия заперли в помещении и не выпускали добрых' шесть часов. Была пятница, рабочий день закончился, но работники банка нажимали на все известные им «кнопки». Приехали представители ГУВД Москвы, делегаты от Чубайса (сам он, к несчастью, находился в ;Испании) и другие лица. Лейтенанту юстиции угрожали увольнением с работы, обвиняли в нетрезвом состоянии...
В конце концов глубокой но¬чью Топозлы пригласили к телефону-«вертушке». На другом конце провода находился сам заместитель Генпрокурора, государственный совет¬ник юстиции 1 класса М.Б.Катышев. Он пригласил следователя прийти на следующий день к себе в ведомство, уговорив до тех пор отступиться. Следователь подчинился. Утром он был в кабинете Катышева. Заместитель пообещал ему дать своих людей в помощь. Но после того, как предварительно ознакомится с материалами уголовного дела.
Юрий съездил в Самару и привез уголовное дело. Но к этому моменту, судя по всему, М.Б.Катыше¬вым уже было подписано по-становление (датировано 28 августа 1997 года): «Целесообразности выемки подлинников облигаций не имеется».
Как следует из материалов следствия, владельцы обли¬гаций сменились, добросовестность приобретателей сомнения не вызывает, а постановление следователя противоречит ч.З ст.302 Гражданского кодекса РФ.
Теперь уже Управление внутренних дел Самарской области направило в адрес Генерального прокурора письмо с возражениями. Ко¬ротко их суть сводится к следующему;
«...ссылка заместителя Ге¬нерального прокурора на ст. 175 УПК РФ, которая регламентирует порядок наложения и отмены ареста на иму¬щество, недопустима в данной ситуации, поскольку про¬изводство выемки... регламентируется ст. 167 УПК РФ.
Недопустима ссылка на ст.302 ч.З ГК РФ, в соответствии с которой деньги и ценные бумаги не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя, по следующим причинам:
- не отменены ст.83, 84 УПК, по которым следователь может описать в материалах дела и приобщить к делу вещдоки (в т.ч. облигации); '
-в ст.302 употреблен термин «истребовать», и с точки зрения элементарных понятий юриспруденции недопустимо ставить знак равенства между понятиями «истребование» и «выемка»;
-утверждение о добросовестности нынешних приобретателей голословно и противоречит материалам дела... Внешторгбанк и его клиенты должны были доказать пред¬варительному следствию, что они являются добросовестными приобретателями, чего сделано не было.
Кроме того, постановление о производстве выемки содержало выводы и о необходимости изъятия документации о финансовых операциях, которые имеют значение по делу. Отмена постановления в целом лишает следствие возможности сбора доказательств в виде документов и по лицам, имеющим отношение к хищению, что является прямым вмешательством в деятельность следователя в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию уголовного дела».
Оставим юридические споры профессионалам. Хотя весовые категории в этой ситуации заведомо не равны. Этого не скрывали и многие московские клерки, побывав¬шие в те часы в банке: «Кто-то из какой-то Самары нарушает спокойствие!» Впрочем, были и утверждающие, что происходит грабеж средь бела дня.
Следствие располагает данными, что часть облигаций владельцами срочно продается и уже реализована. А по каналам РЕЙТЕР прошло сообщение, что после скандального инцидента во Внешторгбанке с участием самарских милиционеров котировки облигаций на валютных биржах несколько упали.
В связи с этим сотрудники самарского УРОПД задавались вопросом: чьи интересы отстаивают некоторые представители Генеральной прокуратуры? Закона? Трудно утверждать. И уж никак немногочисленного коллектива рос¬сийской нефтяной компании. Гораздо очевиднее, что отстаивают инте¬ресы нынешних приобретателей этих пресловутых облигаций. А среди них, напомним, крупнейшие американские и европейские банки.
От автора: это только один из штрихов роли прокуратур в лихие 90-ые. Не было, да и по сей день так, ни одного лакомого дела, где бы обошлось без прокурорского следа…