Китай: Третий срок Си - часть вторая: недвижимость, долги и всеобщее процветание
China: Xi’s third term - part two: property, debt and common prosperity
В первой части своего анализа экономического будущего Китая я рассмотрел утверждения о том, что Китай медленно движется к стагнации, поскольку уровень инвестиций слишком высок, трудоспособное население быстро сокращается, а экономика должна стать похожей на зрелые западные капиталистические экономики, пологающиеся на рост, основанный на потреблении. Я заявил, что западную капиталистическую модель вряд ли можно назвать удачной, учитывая ее регулярные и повторяющиеся кризисы и гораздо более низкие уровни роста потребления. В любом случае, в экономике потребление не ведет за собой инвестиции и совокупный объем национального производства. Напротив, в капиталистических экономиках, как и в Китае, ведущую роль играют инвестиции.
Причина, по которой западные аналитики так скептически относятся к китайской модели, заключается в том, что они погрязли в иной экономической модели роста. Они убеждены, что Китай может быть "успешным" (как и экономики стран Большой семерки!) только в том случае, если его экономика зависит от прибыльных инвестиций частных компаний на "свободном рынке". Однако последние 40 и даже 70 лет свидетельствуют о том, что государственная, плановая модель экономики, какой является китайская, была гораздо более успешной, чем ее аналоги с "рыночной экономикой", такие как Индия, Бразилия или Россия, и даже страны "Большой семерки".
Уроки глобального финансового краха и Великой рецессии 2009 года, последующей длительной депрессии до 2019 года и экономических последствий пандемического спада заключаются в том, что внедрение более капиталистического производства с целью получения прибыли не обеспечит устойчивого экономического роста и уж точно не приведет к "всеобщему процветанию". Реальный вопрос заключается в том, производят ли эти инвестиции новую стоимость или же тратятся на непродуктивное потребление, например, на недвижимость и финансовые спекуляции, а также на военные расходы.
И в этом вопросе именно крупный капиталистический сектор Китая угрожает его будущему процветанию. Реальная проблема заключается в том, что за последние десять лет (и даже раньше) китайские лидеры допустили массовое расширение непроизводительных и спекулятивных инвестиций капиталистического сектора экономики. Стремясь построить достаточно домов и инфраструктуры для резко возросшего городского населения, центральные и местные власти отдали эту работу частным застройщикам. Вместо того чтобы строить дома для сдачи в аренду, они выбрали решение "свободного рынка" - частные застройщики строят на продажу. Конечно, дома нужно было строить, но, как запоздало выразился президент Си, "дома нужны для жизни, а не для спекуляций".
Пекину нужны были дома, а местным чиновникам - доходы. Капиталистические жилищные проекты помогли обеспечить и то, и другое. Но результатом стал огромный рост цен на жилье в крупных городах и массовое увеличение задолженности. Действительно, в настоящее время сектор недвижимости достиг более 20% ВВП Китая. Китайский сектор частной собственности теперь состоит из компаний-"зомби", как и 15-20% компаний в крупных капиталистических странах. Вопрос заключается в том, позволят ли китайские власти этим компаниям разориться. Местные органы власти сейчас пытаются обеспечить строительство жилья, обещанного компанией Evergrande 1,8 млн. китайцев, взяв проекты на себя, в то время как многие застройщики будут ликвидированы.
В Китае не произойдет финансового краха потому, что правительство контролирует финансовые рычаги власти: центральный банк, большую четверку государственных коммерческих банков, которые являются крупнейшими банками в мире, и так называемые "плохие банки", которые поглощают плохие кредиты, крупных управляющих активами, большинство крупнейших компаний. Правительство может приказать большой четверке банков обменять дефолтные кредиты на доли в капитале и забыть о них. Оно может приказать центральному банку, Народному банку Китая, сделать все, что потребуется. Оно может приказать государственным управляющим активами и пенсионным фондам покупать акции и облигации для поддержания цен и финансирования компаний. Он может приказать государственным компаниям по управлению активами покупать безнадежные долги у коммерческих банков. Он может заставить местные органы власти довести до конца имущественные проекты. Таким образом, финансовый кризис исключен, поскольку государство контролирует банковскую систему.
Нынешняя неразбериха с недвижимостью - это сигнал о том, что китайская экономика все больше подвержена влиянию хаоса и капризов ориентированного на прибыли сектора. Как и в капиталистических экономиках Запада, прибыльность капиталистического сектора Китая падает.
И именно частный сектор плохо себя чувствовал во время COVID и после него. Прибыль в капиталистическом секторе падает. Совокупная прибыль промышленных компаний Китая за первые восемь месяцев 2022 года упала на 1,4% по сравнению с 2021 годом, поскольку высокие цены на сырье и нарушения в цепочке поставок из-за ограничений COVID-19 продолжали уменьшать маржу и нарушать деятельность заводов. Однако прибыль государственных промышленных компаний выросла на 14%, в то время как в частном секторе она упала на 9%. Только государственный сектор продолжает работать. То же самое произошло и во время мирового финансового кризиса 2008-9 годов, которого Китай избежал благодаря расширению государственных инвестиций, чтобы заменить "неработающий" капиталистический сектор.
Капиталистический сектор увеличивает свои размеры и влияние в Китае, наряду с замедлением роста реального ВВП, инвестиций и занятости, даже при Си. Недавнее исследование показало, что частный сектор Китая вырос не только в абсолютном выражении, но и как доля крупнейших компаний страны, измеряемая по выручке или (для компаний, имеющих листинг) по рыночной стоимости, с очень низкого уровня, когда президент Си был утвержден в качестве следующего высшего лидера в 2010 году, до значительной доли сегодня. ГП по-прежнему доминируют среди крупнейших компаний по объему выручки, но их превосходство ослабевает.
Это усиливает противоречия между прибыльностью капиталистического сектора и стабильными инвестициями в производство в Китае. Накопление финансовых и имущественных активов, основанное на огромных заимствованиях, снижает потенциал роста.
Инвестиции в государственный сектор всегда были более стабильными, чем частные инвестиции в Китае. Китай выжил и даже процветал во время Великой рецессии не благодаря стимулированию частного сектора за счет государственных расходов в стиле Кейнса, как утверждали некоторые экономисты, как на Западе, так и в Китае, а благодаря прямым государственным инвестициям. Это сыграло решающую роль в поддержании совокупного спроса, предотвращении рецессии и снижении неопределенности для всех инвесторов.
Когда инвестиции в капиталистическом секторе замедляются, как это происходит при замедлении или падении роста прибыли, в Китае на помощь может прийти государственный сектор. Инвестиции в государственные предприятия росли особенно быстро в 2008-09 и 2015-16 годах, когда рост инвестиций в некоммерческие предприятия замедлился. Как показал Дэвид Котц в своей недавней работе: "Большинство современных исследований игнорируют роль госпредприятий в стабилизации экономического роста и стимулировании технического прогресса. Мы утверждаем, что госпредприятия играют роль, способствующую росту, несколькими способами.
Госпредприятия стабилизируют рост во время экономического спада, осуществляя масштабные инвестиции. Госпредприятия способствуют развитию крупных технических инноваций, инвестируя в более рискованные области технического прогресса. Кроме того, госпредприятия применяют социально-ответственный подход в обращении с работниками, что будет благоприятствовать переходу к более устойчивой экономической модели. Наш эмпирический анализ показывает, что госпредприятия в Китае способствуют долгосрочному росту и компенсируют негативное влияние экономических спадов".
Пузырь недвижимости, подпитываемый долгами, также резко увеличил неравенство доходов и богатства в Китае. Хорошо известно, что в Китае очень высокий уровень неравенства доходов. Его индекс неравенства доходов Джини высок по мировым стандартам, хотя в последние годы он снизился.
По сути, призыв Си к "всеобщему процветанию" - это признание того, что капиталистический сектор, поддерживаемый китайскими лидерами (и от которого они получают большую личную выгоду), настолько вышел из-под контроля, что угрожает стабильности контроля коммунистической партии. То, что Си и китайские лидеры назвали "беспорядочной экспансией капитала".
Возьмите комментарий миллиардера Джека Ма до того, как он был "перевоспитан" властями:
"Китайское потребление движет не правительство, а предпринимательство и рынок… В последние 20 лет правительство было таким сильным. Теперь они становятся слабыми. Это наша возможность, это наше время показать, как рыночная экономика, предпринимательство могут развить реальное потребление".
The Guardian, 25 июля 2019 года
В прошлом году китайское правительство создало специальную зону для реализации "всеобщего процветания" в провинции Чжэцзян, где также расположены штаб-квартиры нескольких известных интернет-корпораций - в том числе Alibaba. Си объявил о планах по распространению "всеобщего процветания", предвещая жесткие меры по борьбе с богатой элитой, включая растущую в Китае группу технологических миллиардеров.
На своем заседании в августе 2021 года Центральный финансово-экономический комитет под председательством Си подтвердил, что "всеобщее процветание" является "важнейшим требованием социализма" и должно сопровождаться высоким качеством роста. Провозглашенная цель "Всеобщего процветания" - "регулирование чрезмерно высоких доходов" для обеспечения "всеобщего процветания".
Есть две причины, по которым Си и его большинство в руководстве КПК запустили проект "всеобщего процветания". Первая - это опыт пандемии COVID. Как и в крупных капиталистических экономиках, пандемия обнажила огромное неравенство среди широких слоев населения в Китае, не только в доходах, но и в растущем богатстве миллиардеров, которые пожинали огромные прибыли во время COVID, в то время как большинство китайцев, особенно группы со средним доходом, страдали от карантинных мер, потери доходов и роста стоимости жизни. Доля личного богатства китайских миллиардеров удвоилась с 7% в 2019 году до 15% ВВП в 2021 году.
Если бы этому позволили продолжаться, это обнажило бы раскол в компартии и снижение поддержки партии населением. Си хочет избежать повторения протестов на площади Тяньаньмэнь в 1989 году после огромного роста неравенства и инфляции в результате "социальных рыночных" реформ Дэна. Правительству пришлось принять меры, чтобы обуздать безудержное расширение непроизводительных и спекулятивных инвестиций.
Репрессии Си против миллиардеров и его призыв к снижению неравенства - это очередное колебание генеральной линии в политике китайской бюрократической элиты: от первых десятилетий правления Мао до "рыночных" реформ Дэна в 1980-х годах, приватизации некоторых государственных компаний в 1990-х годах, возвращения к более жесткому государственному контролю над "командными высотами" экономики после глобального спада в 2009 году, ослабления спекулятивных кредитов после этого, а теперь нового натиска на капиталистический сектор для достижения "всеобщего процветания".
Эти колебания расточительны и неэффективны. Они происходят потому, что руководство Китая не подотчетно трудовому народу; в стране нет органов рабочей демократии. Нет демократического планирования. Только 100 миллионов членов компартии имеют право голоса в экономическом будущем Китая, и то только среди верхушки. Отнюдь не ответ на китайский мини-кризис требует более "либеральных" реформ в сторону капитализма, Китаю необходимо обратить вспять расширение частного сектора и ввести более эффективные планы государственных инвестиций, но на этот раз при демократическом участии китайского народа в этом процессе. В противном случае, цели руководства по "всеобщему процветанию" останутся лишь разговорами.
В третьей и последней заметке о Китае я расскажу о внешнем давлении на Китай - в частности, об усиливающемся стремлении американского империализма и его союзников сдержать и изолировать Китай и уменьшить его предполагаемую угрозу гегемонии США.
Майкл Робертс
В первой части своего анализа экономического будущего Китая я рассмотрел утверждения о том, что Китай медленно движется к стагнации, поскольку уровень инвестиций слишком высок, трудоспособное население быстро сокращается, а экономика должна стать похожей на зрелые западные капиталистические экономики, пологающиеся на рост, основанный на потреблении. Я заявил, что западную капиталистическую модель вряд ли можно назвать удачной, учитывая ее регулярные и повторяющиеся кризисы и гораздо более низкие уровни роста потребления. В любом случае, в экономике потребление не ведет за собой инвестиции и совокупный объем национального производства. Напротив, в капиталистических экономиках, как и в Китае, ведущую роль играют инвестиции.
Причина, по которой западные аналитики так скептически относятся к китайской модели, заключается в том, что они погрязли в иной экономической модели роста. Они убеждены, что Китай может быть "успешным" (как и экономики стран Большой семерки!) только в том случае, если его экономика зависит от прибыльных инвестиций частных компаний на "свободном рынке". Однако последние 40 и даже 70 лет свидетельствуют о том, что государственная, плановая модель экономики, какой является китайская, была гораздо более успешной, чем ее аналоги с "рыночной экономикой", такие как Индия, Бразилия или Россия, и даже страны "Большой семерки".
Уроки глобального финансового краха и Великой рецессии 2009 года, последующей длительной депрессии до 2019 года и экономических последствий пандемического спада заключаются в том, что внедрение более капиталистического производства с целью получения прибыли не обеспечит устойчивого экономического роста и уж точно не приведет к "всеобщему процветанию". Реальный вопрос заключается в том, производят ли эти инвестиции новую стоимость или же тратятся на непродуктивное потребление, например, на недвижимость и финансовые спекуляции, а также на военные расходы.
И в этом вопросе именно крупный капиталистический сектор Китая угрожает его будущему процветанию. Реальная проблема заключается в том, что за последние десять лет (и даже раньше) китайские лидеры допустили массовое расширение непроизводительных и спекулятивных инвестиций капиталистического сектора экономики. Стремясь построить достаточно домов и инфраструктуры для резко возросшего городского населения, центральные и местные власти отдали эту работу частным застройщикам. Вместо того чтобы строить дома для сдачи в аренду, они выбрали решение "свободного рынка" - частные застройщики строят на продажу. Конечно, дома нужно было строить, но, как запоздало выразился президент Си, "дома нужны для жизни, а не для спекуляций".
Пекину нужны были дома, а местным чиновникам - доходы. Капиталистические жилищные проекты помогли обеспечить и то, и другое. Но результатом стал огромный рост цен на жилье в крупных городах и массовое увеличение задолженности. Действительно, в настоящее время сектор недвижимости достиг более 20% ВВП Китая. Китайский сектор частной собственности теперь состоит из компаний-"зомби", как и 15-20% компаний в крупных капиталистических странах. Вопрос заключается в том, позволят ли китайские власти этим компаниям разориться. Местные органы власти сейчас пытаются обеспечить строительство жилья, обещанного компанией Evergrande 1,8 млн. китайцев, взяв проекты на себя, в то время как многие застройщики будут ликвидированы.
В Китае не произойдет финансового краха потому, что правительство контролирует финансовые рычаги власти: центральный банк, большую четверку государственных коммерческих банков, которые являются крупнейшими банками в мире, и так называемые "плохие банки", которые поглощают плохие кредиты, крупных управляющих активами, большинство крупнейших компаний. Правительство может приказать большой четверке банков обменять дефолтные кредиты на доли в капитале и забыть о них. Оно может приказать центральному банку, Народному банку Китая, сделать все, что потребуется. Оно может приказать государственным управляющим активами и пенсионным фондам покупать акции и облигации для поддержания цен и финансирования компаний. Он может приказать государственным компаниям по управлению активами покупать безнадежные долги у коммерческих банков. Он может заставить местные органы власти довести до конца имущественные проекты. Таким образом, финансовый кризис исключен, поскольку государство контролирует банковскую систему.
Нынешняя неразбериха с недвижимостью - это сигнал о том, что китайская экономика все больше подвержена влиянию хаоса и капризов ориентированного на прибыли сектора. Как и в капиталистических экономиках Запада, прибыльность капиталистического сектора Китая падает.
И именно частный сектор плохо себя чувствовал во время COVID и после него. Прибыль в капиталистическом секторе падает. Совокупная прибыль промышленных компаний Китая за первые восемь месяцев 2022 года упала на 1,4% по сравнению с 2021 годом, поскольку высокие цены на сырье и нарушения в цепочке поставок из-за ограничений COVID-19 продолжали уменьшать маржу и нарушать деятельность заводов. Однако прибыль государственных промышленных компаний выросла на 14%, в то время как в частном секторе она упала на 9%. Только государственный сектор продолжает работать. То же самое произошло и во время мирового финансового кризиса 2008-9 годов, которого Китай избежал благодаря расширению государственных инвестиций, чтобы заменить "неработающий" капиталистический сектор.
Капиталистический сектор увеличивает свои размеры и влияние в Китае, наряду с замедлением роста реального ВВП, инвестиций и занятости, даже при Си. Недавнее исследование показало, что частный сектор Китая вырос не только в абсолютном выражении, но и как доля крупнейших компаний страны, измеряемая по выручке или (для компаний, имеющих листинг) по рыночной стоимости, с очень низкого уровня, когда президент Си был утвержден в качестве следующего высшего лидера в 2010 году, до значительной доли сегодня. ГП по-прежнему доминируют среди крупнейших компаний по объему выручки, но их превосходство ослабевает.
Это усиливает противоречия между прибыльностью капиталистического сектора и стабильными инвестициями в производство в Китае. Накопление финансовых и имущественных активов, основанное на огромных заимствованиях, снижает потенциал роста.
Инвестиции в государственный сектор всегда были более стабильными, чем частные инвестиции в Китае. Китай выжил и даже процветал во время Великой рецессии не благодаря стимулированию частного сектора за счет государственных расходов в стиле Кейнса, как утверждали некоторые экономисты, как на Западе, так и в Китае, а благодаря прямым государственным инвестициям. Это сыграло решающую роль в поддержании совокупного спроса, предотвращении рецессии и снижении неопределенности для всех инвесторов.
Когда инвестиции в капиталистическом секторе замедляются, как это происходит при замедлении или падении роста прибыли, в Китае на помощь может прийти государственный сектор. Инвестиции в государственные предприятия росли особенно быстро в 2008-09 и 2015-16 годах, когда рост инвестиций в некоммерческие предприятия замедлился. Как показал Дэвид Котц в своей недавней работе: "Большинство современных исследований игнорируют роль госпредприятий в стабилизации экономического роста и стимулировании технического прогресса. Мы утверждаем, что госпредприятия играют роль, способствующую росту, несколькими способами.
Госпредприятия стабилизируют рост во время экономического спада, осуществляя масштабные инвестиции. Госпредприятия способствуют развитию крупных технических инноваций, инвестируя в более рискованные области технического прогресса. Кроме того, госпредприятия применяют социально-ответственный подход в обращении с работниками, что будет благоприятствовать переходу к более устойчивой экономической модели. Наш эмпирический анализ показывает, что госпредприятия в Китае способствуют долгосрочному росту и компенсируют негативное влияние экономических спадов".
Пузырь недвижимости, подпитываемый долгами, также резко увеличил неравенство доходов и богатства в Китае. Хорошо известно, что в Китае очень высокий уровень неравенства доходов. Его индекс неравенства доходов Джини высок по мировым стандартам, хотя в последние годы он снизился.
По сути, призыв Си к "всеобщему процветанию" - это признание того, что капиталистический сектор, поддерживаемый китайскими лидерами (и от которого они получают большую личную выгоду), настолько вышел из-под контроля, что угрожает стабильности контроля коммунистической партии. То, что Си и китайские лидеры назвали "беспорядочной экспансией капитала".
Возьмите комментарий миллиардера Джека Ма до того, как он был "перевоспитан" властями:
"Китайское потребление движет не правительство, а предпринимательство и рынок… В последние 20 лет правительство было таким сильным. Теперь они становятся слабыми. Это наша возможность, это наше время показать, как рыночная экономика, предпринимательство могут развить реальное потребление".
The Guardian, 25 июля 2019 года
В прошлом году китайское правительство создало специальную зону для реализации "всеобщего процветания" в провинции Чжэцзян, где также расположены штаб-квартиры нескольких известных интернет-корпораций - в том числе Alibaba. Си объявил о планах по распространению "всеобщего процветания", предвещая жесткие меры по борьбе с богатой элитой, включая растущую в Китае группу технологических миллиардеров.
На своем заседании в августе 2021 года Центральный финансово-экономический комитет под председательством Си подтвердил, что "всеобщее процветание" является "важнейшим требованием социализма" и должно сопровождаться высоким качеством роста. Провозглашенная цель "Всеобщего процветания" - "регулирование чрезмерно высоких доходов" для обеспечения "всеобщего процветания".
Есть две причины, по которым Си и его большинство в руководстве КПК запустили проект "всеобщего процветания". Первая - это опыт пандемии COVID. Как и в крупных капиталистических экономиках, пандемия обнажила огромное неравенство среди широких слоев населения в Китае, не только в доходах, но и в растущем богатстве миллиардеров, которые пожинали огромные прибыли во время COVID, в то время как большинство китайцев, особенно группы со средним доходом, страдали от карантинных мер, потери доходов и роста стоимости жизни. Доля личного богатства китайских миллиардеров удвоилась с 7% в 2019 году до 15% ВВП в 2021 году.
Если бы этому позволили продолжаться, это обнажило бы раскол в компартии и снижение поддержки партии населением. Си хочет избежать повторения протестов на площади Тяньаньмэнь в 1989 году после огромного роста неравенства и инфляции в результате "социальных рыночных" реформ Дэна. Правительству пришлось принять меры, чтобы обуздать безудержное расширение непроизводительных и спекулятивных инвестиций.
Репрессии Си против миллиардеров и его призыв к снижению неравенства - это очередное колебание генеральной линии в политике китайской бюрократической элиты: от первых десятилетий правления Мао до "рыночных" реформ Дэна в 1980-х годах, приватизации некоторых государственных компаний в 1990-х годах, возвращения к более жесткому государственному контролю над "командными высотами" экономики после глобального спада в 2009 году, ослабления спекулятивных кредитов после этого, а теперь нового натиска на капиталистический сектор для достижения "всеобщего процветания".
Эти колебания расточительны и неэффективны. Они происходят потому, что руководство Китая не подотчетно трудовому народу; в стране нет органов рабочей демократии. Нет демократического планирования. Только 100 миллионов членов компартии имеют право голоса в экономическом будущем Китая, и то только среди верхушки. Отнюдь не ответ на китайский мини-кризис требует более "либеральных" реформ в сторону капитализма, Китаю необходимо обратить вспять расширение частного сектора и ввести более эффективные планы государственных инвестиций, но на этот раз при демократическом участии китайского народа в этом процессе. В противном случае, цели руководства по "всеобщему процветанию" останутся лишь разговорами.
В третьей и последней заметке о Китае я расскажу о внешнем давлении на Китай - в частности, об усиливающемся стремлении американского империализма и его союзников сдержать и изолировать Китай и уменьшить его предполагаемую угрозу гегемонии США.
Майкл Робертс