Как одичалых бомжей пустили в переработку
"2040-й год. Закончилась ядерная война" - всплыли у меня в сознании слова из какого-то фантастического фильма, когда я впервые оказался на городской свалке. Была зима. Припорошенные снегом, до самого горизонта тянулись груды всякого хлама - будто взрывом до самого основания было снесено множество домов, и теперь по территории, где они стояли, были распластаны их внутренности - мебель, одежда, кухонная утварь, игрушки, книги - на поверхности которых что-то отыскивая копошились сотни людей. Некоторые сидели у костров, разбросанных по поверхности с интервалом метров в сто. Жгли явно не дрова: от костров исходили клубы чёрного дыма, между столбами которого плотными тучами кружили вороны.
Бомжи, населявшие свалку, вблизи выглядели ничуть не лучше, чем общая картина: осипшие от холода и дешёвых сигарет голоса, растресканные на морозе, незаживающие и оттого до невероятных размеров распухшие губы, въевшаяся в жёлтые лица и руки грязь. Раскладывая в разные мешки пластиковые бутылки и алюминиевые баночки, предварительно давя их ногой, они жаловались на тяжёлую свою судьбу - негде жить, негде помыться, питаются чем придётся.
В это же время в городе жили бомжи иной касты - не зашуганные и больные, а подобно хищникам делящие территорию и готовые сражаться за свою добычу. Обходя днём помойки, урны, а иногда и подвалы с запасами солений и картофеля, ночевали они в уютных подъездах и в тёплых канализационных колодцах, гостеприимно распахнувших свои люки. Так складывались обстоятельства на стыке тысячелетий.
В те времена бутылки от алкогольных напитков ещё были, в основном, стандартными, потому я их не выбрасывал, а складывал в специальный шкафчик, предполагая однажды сдать их и пожить денёк на широкую ногу. Однако со временем счёл, что проще подарить эти бутылки какому-нибудь бомжу на условиях самовыноса. Тут-то мною и было обнаружено, что бомжей в городе больше нет. Знание о том, что они постоянно где-то здесь, было настолько привычным, что для его подкрепления уже не требовалось встречать копошащихся в помойках оборванцев.
А через некоторое время я получил ответ на вопрос о том, куда же они все подевались. Был конец весны 2006 года. Я снова оказался на городской свалке. Шесть с половиной лет минуло с моего первого визита. Местная сотрудница, занимавшаяся приёмкой пластика, жести и прочего, что ей несли с разных концов рабочей территории, оказалась охочею до разговоров, благодаря чему я узнал о значительных переменах в жизни бездомного населения.
На свалке образовалась организация, которая не просто принимала у бомжей собранное ими вторсырьё, но трудоустраивала их. Теперь это были не безымянные бездомные, а сотрудники предприятия, занимающегося сортировкой бытовых отходов. Бомжей из города тоже свезли туда. Пока я говорил с приёмщицей, в помещение временами заходил кто-нибудь из сотрудников, производя взвешивание принесённых им полезностей. И это не были бомжи с распухшими и пожелтевшими от бухла и курева физиономиями, это был трудящийся люд, довольный своими успехами. Приёмщица заведовала и находящимся здесь же магазином, где сотрудники под зарплату брали продукты. Но не это удивило меня больше всего, а то, что наиболее усердно работавшим удавалось накопить денег на то, чтобы в расположенном неподалёку посёлке купить дом, где некоторые заводили себе хозяйство, и уже могли себе позволить реже выходить на свалку - фиксированного графика работы там, понятное дело, не было. Многое я повидал в жизни, но бомжи, скупающие недвижимость - это нечто, близкое к непостижимому.
Несколькими годами ранее бомж, попавший на свалку, был вынужден провести там остаток своей короткой жизни, в течение которой он за бесценок сдавал всё найденное, пропивая полученные гроши чтобы согреться и притупить чувства безысходности и унижения, сопровождавшие его до тех пор, пока он не скопытится на куче покрышек от цирроза или пневмонии. Теперь у каждого был медицинский страховой полис, каждому начислялась пенсия. У них теперь была нормальная одежда, в которой можно было съездить на автобусе в город. И, что очень важно, они при желании могли сменить место работы и проживания. Даже могли поступить заочно учиться. Новые условия позволили бездомным не просто улучшить свою жизнь, а полностью реабилитироваться в обществе.
Десять лет прошло с тех пор, как я последний раз был на городской свалке. В городе бомжей по-прежнему не видать. Что происходит на свалке - не знаю. Быть может, они там уже вскладчину построили бассейн со спортивным городком.
Бомжи, населявшие свалку, вблизи выглядели ничуть не лучше, чем общая картина: осипшие от холода и дешёвых сигарет голоса, растресканные на морозе, незаживающие и оттого до невероятных размеров распухшие губы, въевшаяся в жёлтые лица и руки грязь. Раскладывая в разные мешки пластиковые бутылки и алюминиевые баночки, предварительно давя их ногой, они жаловались на тяжёлую свою судьбу - негде жить, негде помыться, питаются чем придётся.
В это же время в городе жили бомжи иной касты - не зашуганные и больные, а подобно хищникам делящие территорию и готовые сражаться за свою добычу. Обходя днём помойки, урны, а иногда и подвалы с запасами солений и картофеля, ночевали они в уютных подъездах и в тёплых канализационных колодцах, гостеприимно распахнувших свои люки. Так складывались обстоятельства на стыке тысячелетий.
В те времена бутылки от алкогольных напитков ещё были, в основном, стандартными, потому я их не выбрасывал, а складывал в специальный шкафчик, предполагая однажды сдать их и пожить денёк на широкую ногу. Однако со временем счёл, что проще подарить эти бутылки какому-нибудь бомжу на условиях самовыноса. Тут-то мною и было обнаружено, что бомжей в городе больше нет. Знание о том, что они постоянно где-то здесь, было настолько привычным, что для его подкрепления уже не требовалось встречать копошащихся в помойках оборванцев.
А через некоторое время я получил ответ на вопрос о том, куда же они все подевались. Был конец весны 2006 года. Я снова оказался на городской свалке. Шесть с половиной лет минуло с моего первого визита. Местная сотрудница, занимавшаяся приёмкой пластика, жести и прочего, что ей несли с разных концов рабочей территории, оказалась охочею до разговоров, благодаря чему я узнал о значительных переменах в жизни бездомного населения.
На свалке образовалась организация, которая не просто принимала у бомжей собранное ими вторсырьё, но трудоустраивала их. Теперь это были не безымянные бездомные, а сотрудники предприятия, занимающегося сортировкой бытовых отходов. Бомжей из города тоже свезли туда. Пока я говорил с приёмщицей, в помещение временами заходил кто-нибудь из сотрудников, производя взвешивание принесённых им полезностей. И это не были бомжи с распухшими и пожелтевшими от бухла и курева физиономиями, это был трудящийся люд, довольный своими успехами. Приёмщица заведовала и находящимся здесь же магазином, где сотрудники под зарплату брали продукты. Но не это удивило меня больше всего, а то, что наиболее усердно работавшим удавалось накопить денег на то, чтобы в расположенном неподалёку посёлке купить дом, где некоторые заводили себе хозяйство, и уже могли себе позволить реже выходить на свалку - фиксированного графика работы там, понятное дело, не было. Многое я повидал в жизни, но бомжи, скупающие недвижимость - это нечто, близкое к непостижимому.
Несколькими годами ранее бомж, попавший на свалку, был вынужден провести там остаток своей короткой жизни, в течение которой он за бесценок сдавал всё найденное, пропивая полученные гроши чтобы согреться и притупить чувства безысходности и унижения, сопровождавшие его до тех пор, пока он не скопытится на куче покрышек от цирроза или пневмонии. Теперь у каждого был медицинский страховой полис, каждому начислялась пенсия. У них теперь была нормальная одежда, в которой можно было съездить на автобусе в город. И, что очень важно, они при желании могли сменить место работы и проживания. Даже могли поступить заочно учиться. Новые условия позволили бездомным не просто улучшить свою жизнь, а полностью реабилитироваться в обществе.
Десять лет прошло с тех пор, как я последний раз был на городской свалке. В городе бомжей по-прежнему не видать. Что происходит на свалке - не знаю. Быть может, они там уже вскладчину построили бассейн со спортивным городком.