Самообъективация
Я помню, что обещала написать про имидж тургеневской хищницы и ошибки в экранизациях, помню, что обещала рассказать, как баги отрицательно программируют события в поле, но разбор вчерашнего письма показал, что есть один базовый пробел, который мешает все перечисленные вопросы разбирать.
Этот пробел - самообъективация.
Самообъективация - это отсутствие самоуважения, если его верно понимать.
Человек не считает себя личностью, не видит в себе субъекта, воспринимает себя как предмет.
"Раз я - вещь, пойду к своему хозяину", - эта мысль Ларисы Огудаловой, бесприданницы Островского - суть самообъективации.
Синоним самоуважения - самосубъектность, будь это слово корректным.
Видеть в себе субъекта, уважать в себе личность - вот что такое самоуважение, а самообъективация - нечто противоположное.
Имидж тургеневской хищницы построен на самоуважении, а все ошибки в экранизации - образ зависимой, сексуально озабоченной женщины. Тургенев все время подчеркивает силу личности Полозовой, он рисует как она вальяжна, иронична, устойчива, уверена в себе. При удачной экранизации все это должно было проявляться внешне: и в выражении лица, и в поведении, и в одежде (все спокойное, серьезное, достойное, без суеты, без жеманства, без натужного кокетства). Авторы экранизаций заставляли Полозову изо всех сил флиртовать, строить глазки, глупо наряжаться, демонстрировать глубокое декольте, стараться понравиться и угодить Санину, а Тургенев делал нечто противоположное. Поэтому когда Полозова у него в конце второго дня вдруг стала мягкой, горячей и нежной, Санин был сражен контрастом. То есть до этого она была скорее прохладной, жесткой, строгой, и это раскачивало непонимание Санина: чего же она от него хочет. Она очень откровенна, но сохраняет дистанцию, она явно симпатизирует Санину, но не допускает флирта. Санин вроде и подозревает умысел Полозовой по соблазнению его, но не находит в ее поведении никакого подтверждения и ему становится стыдно за свои подозрения, ему начинает казаться, что это его фантазии. Поэтому вскоре он решает, что это его ожидания, а не ее, это его заветные желания, хотя изначально ему казалось, что это желания Полозовой. Именно так возникает коварный крючок, за который цепляется и Санин, и его корона, а фигура Полозовой быстро и незаметно вырастает до больших размеров. Если бы авторы экранизаций догадались сделать имидж Полозовой строгим и серьезным, получился бы тот самый красивый контраст между двусмысленным предложением (пообщаться два дня) и отсутствием кокетства и двусмысленности в общении, между их дружбой и ее сексапилом.
Авторы экранизаций отнеслись прямолинейно как все Штурманы. Надо чтобы Санин соблазнился? Значит пусть Полозова его соблазняет, вылезая из кожи.
Обратите внимание, откуда возникает такое неуважение героини экранизаций к себе.
Она хочет донести свое намерение изо рта в уши герою, она хочет вложить желание из своей головы в его, чтобы он подчинился ей.
Это самое типичное слияние и отсутствие чувства границ: как будто другой человек - твое продолжение и его можно по-штурмански направлять.
При самоуважении обязательно есть уважение к субъектности другого. Между ним и тобой должно быть неприкосновенное пространство, нейтральные воды, спонтанный поток.
В момент влюбленности поток этот становится бурным как вешние воды.
Люди, которые не уважают ни свою, ни чужую субъектность, игнорируют и спонтанность.
Вот автор вчерашнего письма. Она пишет, что подыскивает мужчину по определенным критериям, потом проверяет его на годность как любовника. Якобы это предмет, который можно оценить, потом взять, испытывать, а в конце выкинуть.
И вот что самое для нас интересное.
Такой цинизм по отношению к партнерам - всегда признак и самообъективации.
Человек, объективирующий других, не видит границ, а значит и себя тоже считает предметом для использования и торопится первым заявить свое намерение использовать другого.
Автор вчерашнего письма пишет, что вынуждена выносить мозг мужчинам, вероятно, что не быть легкодоступной вещью. И ей приходит в голову идея: брать деньги за доступ к себе.
Почти никто в комментариях не сказал, что самый большой вред проституции - это самообъективация женщин. Привычка многих мужчин видеть в женщинах сексуальный объект - меньшая беда, чего бы там ни говорили те, кто не считает проституток субъектами и поэтому снимает с них любую ответственность за их поведение. Главная беда - самообъективация, готовность и согласие быть вещами, которые можно купить.
Часто в письмах женщины сравнивают бесплатный секс без любви и секс за деньги, приходя к выводу, что второе - лучше. Однако в случае даже самой неудачной романтичной истории нет прайса для самообъективации.
Очень большая разница - оказаться использованной или предложить использовать себя. В случае проституции происходит именно второе: женщина сама предлагает воспользоваться ею как вещью.
Если мужчина объективирует женщину - это его косяк (а часто и слив), к женщине этот косяк не имеет отношения. Женщина может со своей стороны рассматривать эти отношения как романтичные, серьезные и позже, увидев цинизм мужчины, порвать с ним. Ее фигура никак не пострадает от того, что мужчина воспринимал ее как объект. Это повредит только мужчине. Это будут его баги.
Совсем другое дело, когда женщина сама предлагает относиться к ней плоско и цинично, воспринимать ее как девайс, как предмет.
У женщин, привыкших к сексуальной неразборчивости, часто коллапс: чем секс за деньги хуже бесплатного секса без любви.
Секс без любви может говорить о недостатке самооуважения, однако чаще это говорит о торопливости женщины, о ее нежелании сопротивляться импульсам, о ее готовности упразднить все этапы сближения. А откровенное предложение себя за таксу говорит о том, что женщина воспринимает себя как предмет.
Многие проститутки говорят, что их личность субъектна, а тело объектно и нет ничего страшного в том, чтобы второе продавать.
Однако если относить тело к предметам, придется куда-то относить ощущения этого тела, его эмоции, чувства, мысли, которые возникают в процессе близости. Если относить их к телу, то есть к предмету, то и существенную часть личности тоже придется объективировать. Если относить их к личности, придется учиться выключать это все или большую часть в процессе секса.
В результате таких делений человек утрачивает целостность, как если бы вы хотели отделить лепестки от цветка, а цветок от стебля и корневой системы и получили бы в процессе только ошметки.
Очень опасно считать, что секс - это функция тела, к которой личность не имеет отношения.
Это самая опасная кнопка в парадигме современных отношений.
Сексу нужно вернуть чувственность вместо функциональности, а затем непременно вернуть ему интимность, тайну.
Иначе будет нарастать энергетический крах, как на уровне индивида, так и на уровне социума.
Кто понимает, почему необходимо вернуть интимность? И как ее вернуть?
Этот пробел - самообъективация.
Самообъективация - это отсутствие самоуважения, если его верно понимать.
Человек не считает себя личностью, не видит в себе субъекта, воспринимает себя как предмет.
"Раз я - вещь, пойду к своему хозяину", - эта мысль Ларисы Огудаловой, бесприданницы Островского - суть самообъективации.
Синоним самоуважения - самосубъектность, будь это слово корректным.
Видеть в себе субъекта, уважать в себе личность - вот что такое самоуважение, а самообъективация - нечто противоположное.
Имидж тургеневской хищницы построен на самоуважении, а все ошибки в экранизации - образ зависимой, сексуально озабоченной женщины. Тургенев все время подчеркивает силу личности Полозовой, он рисует как она вальяжна, иронична, устойчива, уверена в себе. При удачной экранизации все это должно было проявляться внешне: и в выражении лица, и в поведении, и в одежде (все спокойное, серьезное, достойное, без суеты, без жеманства, без натужного кокетства). Авторы экранизаций заставляли Полозову изо всех сил флиртовать, строить глазки, глупо наряжаться, демонстрировать глубокое декольте, стараться понравиться и угодить Санину, а Тургенев делал нечто противоположное. Поэтому когда Полозова у него в конце второго дня вдруг стала мягкой, горячей и нежной, Санин был сражен контрастом. То есть до этого она была скорее прохладной, жесткой, строгой, и это раскачивало непонимание Санина: чего же она от него хочет. Она очень откровенна, но сохраняет дистанцию, она явно симпатизирует Санину, но не допускает флирта. Санин вроде и подозревает умысел Полозовой по соблазнению его, но не находит в ее поведении никакого подтверждения и ему становится стыдно за свои подозрения, ему начинает казаться, что это его фантазии. Поэтому вскоре он решает, что это его ожидания, а не ее, это его заветные желания, хотя изначально ему казалось, что это желания Полозовой. Именно так возникает коварный крючок, за который цепляется и Санин, и его корона, а фигура Полозовой быстро и незаметно вырастает до больших размеров. Если бы авторы экранизаций догадались сделать имидж Полозовой строгим и серьезным, получился бы тот самый красивый контраст между двусмысленным предложением (пообщаться два дня) и отсутствием кокетства и двусмысленности в общении, между их дружбой и ее сексапилом.
Авторы экранизаций отнеслись прямолинейно как все Штурманы. Надо чтобы Санин соблазнился? Значит пусть Полозова его соблазняет, вылезая из кожи.
Обратите внимание, откуда возникает такое неуважение героини экранизаций к себе.
Она хочет донести свое намерение изо рта в уши герою, она хочет вложить желание из своей головы в его, чтобы он подчинился ей.
Это самое типичное слияние и отсутствие чувства границ: как будто другой человек - твое продолжение и его можно по-штурмански направлять.
При самоуважении обязательно есть уважение к субъектности другого. Между ним и тобой должно быть неприкосновенное пространство, нейтральные воды, спонтанный поток.
В момент влюбленности поток этот становится бурным как вешние воды.
Люди, которые не уважают ни свою, ни чужую субъектность, игнорируют и спонтанность.
Вот автор вчерашнего письма. Она пишет, что подыскивает мужчину по определенным критериям, потом проверяет его на годность как любовника. Якобы это предмет, который можно оценить, потом взять, испытывать, а в конце выкинуть.
И вот что самое для нас интересное.
Такой цинизм по отношению к партнерам - всегда признак и самообъективации.
Человек, объективирующий других, не видит границ, а значит и себя тоже считает предметом для использования и торопится первым заявить свое намерение использовать другого.
Автор вчерашнего письма пишет, что вынуждена выносить мозг мужчинам, вероятно, что не быть легкодоступной вещью. И ей приходит в голову идея: брать деньги за доступ к себе.
Почти никто в комментариях не сказал, что самый большой вред проституции - это самообъективация женщин. Привычка многих мужчин видеть в женщинах сексуальный объект - меньшая беда, чего бы там ни говорили те, кто не считает проституток субъектами и поэтому снимает с них любую ответственность за их поведение. Главная беда - самообъективация, готовность и согласие быть вещами, которые можно купить.
Часто в письмах женщины сравнивают бесплатный секс без любви и секс за деньги, приходя к выводу, что второе - лучше. Однако в случае даже самой неудачной романтичной истории нет прайса для самообъективации.
Очень большая разница - оказаться использованной или предложить использовать себя. В случае проституции происходит именно второе: женщина сама предлагает воспользоваться ею как вещью.
Если мужчина объективирует женщину - это его косяк (а часто и слив), к женщине этот косяк не имеет отношения. Женщина может со своей стороны рассматривать эти отношения как романтичные, серьезные и позже, увидев цинизм мужчины, порвать с ним. Ее фигура никак не пострадает от того, что мужчина воспринимал ее как объект. Это повредит только мужчине. Это будут его баги.
Совсем другое дело, когда женщина сама предлагает относиться к ней плоско и цинично, воспринимать ее как девайс, как предмет.
У женщин, привыкших к сексуальной неразборчивости, часто коллапс: чем секс за деньги хуже бесплатного секса без любви.
Секс без любви может говорить о недостатке самооуважения, однако чаще это говорит о торопливости женщины, о ее нежелании сопротивляться импульсам, о ее готовности упразднить все этапы сближения. А откровенное предложение себя за таксу говорит о том, что женщина воспринимает себя как предмет.
Многие проститутки говорят, что их личность субъектна, а тело объектно и нет ничего страшного в том, чтобы второе продавать.
Однако если относить тело к предметам, придется куда-то относить ощущения этого тела, его эмоции, чувства, мысли, которые возникают в процессе близости. Если относить их к телу, то есть к предмету, то и существенную часть личности тоже придется объективировать. Если относить их к личности, придется учиться выключать это все или большую часть в процессе секса.
В результате таких делений человек утрачивает целостность, как если бы вы хотели отделить лепестки от цветка, а цветок от стебля и корневой системы и получили бы в процессе только ошметки.
Очень опасно считать, что секс - это функция тела, к которой личность не имеет отношения.
Это самая опасная кнопка в парадигме современных отношений.
Сексу нужно вернуть чувственность вместо функциональности, а затем непременно вернуть ему интимность, тайну.
Иначе будет нарастать энергетический крах, как на уровне индивида, так и на уровне социума.
Кто понимает, почему необходимо вернуть интимность? И как ее вернуть?