Канторович и марксизм
//Эта запись идет парой к истории о неграх с каучуковыми шариками.
https://evgeniy-kond.livejournal.com/142818.html
Арон Каценелинбойген. Воспоминания.
...После беглого ознакомления с концепцией Л.В.Канторовича, я понял, что дальше не могу мыслить принятыми марксистскими экономическими представлениями... Канторович любезно дал мне рукопись своей книги по оптимальному планированию, написанной еще в 1942 г. Я читал еще «невинный» вариант, не тронутый редакторами и самим автором, т.е. еще не испорченный марксистской фразеологией и последующими попытками Канторовича примирить непримиримое - марксизм с его теорией оптимальности. ...
Марксизация книги Канторовича искажала суть его научных идей. ...
ЦК КПСС дал указание МГУ, чтобы его преподаватели политэкономии овладели математическими методами и могли их применять в рамках марксизма.
С кафедры политической экономии была выделена небольшая группа преподавателей среднего возраста, освобожденная от всех нагрузок, которая в течение одного семестра должна была прослушать цикл курсов по экономико-математическим методам. В течение семестра я старательно излагал им курс по оптимальному функционированию экономики, не прибегая ни к каким математическим формализмам. Когда я кончил курс, то должен был с сожалением констатировать, что идей оптимизации они так и не поняли. Я не хотел спорить с ними об интерпретации отдельных экономических категорий, и прежде всего, что такое цена. Я хотел дать им аксиомы для экономических построений, а затем уже говорить о выводах из них и сравнении с нынешней экономической теорией. Другими словами, понимание сущности цены я хотел вывести как следствие из аксиом, показать цену не как сепарированную категорию, а как инструмент решения общей задачи экономического развития.
Две аксиомы, которые я предложил своим слушателям, были связаны с возможностью сравнения благ по полезности и наличия в каждый момент ограниченных ресурсов. Вот на этих аксиомах я и застрял. Они их не хотели принимать.
По поводу первой аксиомы я даже нашел у Маркса в Нищете философии нужную мне цитату. В 1845 году он писал, что в будущем обществе блага будут соизмеряться по их полезности. Строго говора, эти слова противоречили всей его теории, но это уже неважно. Была найдена нужная к месту цитата, за которую сторонники категории полезности были мне благодарны.
Чем хороши классики марксизма-ленинизма, как, впрочем, и творцы всех великих религий? Тем, что в их произведениях можно найти положительный ответ на любой заранее поставленный вопрос.
Итак, по поводу первой аксиомы. Казалось, что может быть проще? Мы исходим из предположения, что у экономической системы есть цель, которая указывает на то, что мы хотим. Все политэкономы были согласны, что конечная цель - это удовлетворение потребностей трудящихся. Но как соизмерить эти потребности, как выяснить предпочтение одних потребностей другим? Для этого надо признать, что люди соизмеряют блага по полезности. Я приводил слушателям такие примеры. Два человека приходят в магазин. Цены на продукты те же. Допустим, что у них тот же доход и то же семейное положение. Почему, как правило, они выберут разные наборы продуктов? Или еще более простой пример. Давайте положим на столе разные наборы продуктов и пригласим группу людей, чтобы каждый мог выбрать из них тот набор, который ему больше по душе. Как правило, они выбирают разные наборы. Что же лежит за этими различиями в выборе? Здесь у слушателей возникал стопор: не могут потребительные стоимости, т.е. полезность вещей сравниваться между собой. Вы, говорили они, протаскиваете буржуазную теорию субъективной предельной полезности. И точка. Ценность благ может сравниваться только через затраты труда на их изготовление. Эти исходные положения написаны на первых страницах Капитала.
Вторая аксиома об ограниченности ресурсов в каждый данный момент также встретила категорическое возражение. Слушатели заявили, что мой подход статический, а не динамический. Ведь в динамике, с техническим прогрессом, утверждали они, количество ресурсов меняется. Я им возражал примерно так. Если мы чего-то хотим, это не означает, что мы можем этого сразу достичь. Мы начинаем с имеющихся в данный момент ограниченных ресурсов и по мере развития изменяем их количества.
Общая задача в сущности заключается в следующем: как распределить наши ограниченные ресурсы, чтобы оптимальным путем придти к поставленной цели. То есть необходимо одновременно увязать в голове определенное количество параметров и связать их необычными логическими конструкциями. Вот тут-то и начинаются трудности. Когда Канторович говорит, что цены вытекают из плана, что они орудие составления и реализации плана, что цены - это двойственные параметры, - здравый смысл тут ничего понять не может.
Другое дело, когда мы говорим, что цена - это выражение стоимости, т.е. общественно необходимых затрат труда, - это понимают все. Но как только заходит речь о критериях полезности (на чем, собственно, и зиждется развитый экономико-математический анализ), так сразу же какая-то ерунда. Какая еще полезность? Какие критерии? Как все это пощупать?
Может быть, потому уже более двухсот лет так привлекательна трудовая теория стоимости. Еще до Маркса, со времен Уильяма Петти, Адама Смита и Давида Рикардо, она всегда была доступна логике и здравому смыслу. Отсталость советской экономической науки тем и объясняется, что здравый смысл пытается постигнуть экономику. Но научить людей мыслить не категориями здравого смысла весьма трудно.
// Мои комментарии.
Здесь должна быть метка "идиоты", но увы, обе стороны (слушатели и учитель), конечно, не м.б. признаны таковыми в клиническом смысле.
Представьте себе, что вы пришли в магазин "Fix price" и видите кладбище буридановых ослов: покупатели не в силах выбрать товара, т.к. все товары по одной цене, и падают от истощения. Таково действие "здравого смысла" по мнению профессора. И такие ослы получали учёные степени, писали книги и учили других экономике!
Господин ам. профессор Каценелинбойген! "Капитал" начинается с двух сторон товара, и как раз сторона полезности (потреб. стоимости) и выпирает в сторону покупателя, апеллируя к нему, цена же написана внизу и учитывается уже после выбора товара.
Главное же в том, что марксизм изучает общество как целое, его законы - это законы, как правило, больших чисел. И эти законы, что особенно важно, он никогда не распространяет на поведение каждого индивида.
Буржуазные же учёные экономисты как раз действуют неправомерно, распространяя наоборот, на всё общество, законы поведения индивида.
И уж конечно, как раз некоторые выводы марксизма контр-интуитивны и противоречат здравому смыслу. Напр., общее повышение зарплат может привести к падению цен.
И конечно же, выбор того или иного варианты плана есть действие субъективной политической воли, кто бы ни предпринимал этот акт: вождь, эксперты или народные представители. И выбор это обусловлен набором критериев полезности, также субъективным.
Напр., в практике советского планирования особенно интересно то обстоятельство, что непроизводительным затратам на общественное управление и оборону приписывался наибольший вес, по этому критерию и производилась оптимизация. Само же это обстоятельство тщательно умалчивалось и представлялось как некая данность, не подлежащая обсуждению.
Показательно, что для всех крипто- и явно-сталинистов это так до сих пор и идет.
https://evgeniy-kond.livejournal.com/142818.html
Арон Каценелинбойген. Воспоминания.
...После беглого ознакомления с концепцией Л.В.Канторовича, я понял, что дальше не могу мыслить принятыми марксистскими экономическими представлениями... Канторович любезно дал мне рукопись своей книги по оптимальному планированию, написанной еще в 1942 г. Я читал еще «невинный» вариант, не тронутый редакторами и самим автором, т.е. еще не испорченный марксистской фразеологией и последующими попытками Канторовича примирить непримиримое - марксизм с его теорией оптимальности. ...
Марксизация книги Канторовича искажала суть его научных идей. ...
ЦК КПСС дал указание МГУ, чтобы его преподаватели политэкономии овладели математическими методами и могли их применять в рамках марксизма.
С кафедры политической экономии была выделена небольшая группа преподавателей среднего возраста, освобожденная от всех нагрузок, которая в течение одного семестра должна была прослушать цикл курсов по экономико-математическим методам. В течение семестра я старательно излагал им курс по оптимальному функционированию экономики, не прибегая ни к каким математическим формализмам. Когда я кончил курс, то должен был с сожалением констатировать, что идей оптимизации они так и не поняли. Я не хотел спорить с ними об интерпретации отдельных экономических категорий, и прежде всего, что такое цена. Я хотел дать им аксиомы для экономических построений, а затем уже говорить о выводах из них и сравнении с нынешней экономической теорией. Другими словами, понимание сущности цены я хотел вывести как следствие из аксиом, показать цену не как сепарированную категорию, а как инструмент решения общей задачи экономического развития.
Две аксиомы, которые я предложил своим слушателям, были связаны с возможностью сравнения благ по полезности и наличия в каждый момент ограниченных ресурсов. Вот на этих аксиомах я и застрял. Они их не хотели принимать.
По поводу первой аксиомы я даже нашел у Маркса в Нищете философии нужную мне цитату. В 1845 году он писал, что в будущем обществе блага будут соизмеряться по их полезности. Строго говора, эти слова противоречили всей его теории, но это уже неважно. Была найдена нужная к месту цитата, за которую сторонники категории полезности были мне благодарны.
Чем хороши классики марксизма-ленинизма, как, впрочем, и творцы всех великих религий? Тем, что в их произведениях можно найти положительный ответ на любой заранее поставленный вопрос.
Итак, по поводу первой аксиомы. Казалось, что может быть проще? Мы исходим из предположения, что у экономической системы есть цель, которая указывает на то, что мы хотим. Все политэкономы были согласны, что конечная цель - это удовлетворение потребностей трудящихся. Но как соизмерить эти потребности, как выяснить предпочтение одних потребностей другим? Для этого надо признать, что люди соизмеряют блага по полезности. Я приводил слушателям такие примеры. Два человека приходят в магазин. Цены на продукты те же. Допустим, что у них тот же доход и то же семейное положение. Почему, как правило, они выберут разные наборы продуктов? Или еще более простой пример. Давайте положим на столе разные наборы продуктов и пригласим группу людей, чтобы каждый мог выбрать из них тот набор, который ему больше по душе. Как правило, они выбирают разные наборы. Что же лежит за этими различиями в выборе? Здесь у слушателей возникал стопор: не могут потребительные стоимости, т.е. полезность вещей сравниваться между собой. Вы, говорили они, протаскиваете буржуазную теорию субъективной предельной полезности. И точка. Ценность благ может сравниваться только через затраты труда на их изготовление. Эти исходные положения написаны на первых страницах Капитала.
Вторая аксиома об ограниченности ресурсов в каждый данный момент также встретила категорическое возражение. Слушатели заявили, что мой подход статический, а не динамический. Ведь в динамике, с техническим прогрессом, утверждали они, количество ресурсов меняется. Я им возражал примерно так. Если мы чего-то хотим, это не означает, что мы можем этого сразу достичь. Мы начинаем с имеющихся в данный момент ограниченных ресурсов и по мере развития изменяем их количества.
Общая задача в сущности заключается в следующем: как распределить наши ограниченные ресурсы, чтобы оптимальным путем придти к поставленной цели. То есть необходимо одновременно увязать в голове определенное количество параметров и связать их необычными логическими конструкциями. Вот тут-то и начинаются трудности. Когда Канторович говорит, что цены вытекают из плана, что они орудие составления и реализации плана, что цены - это двойственные параметры, - здравый смысл тут ничего понять не может.
Другое дело, когда мы говорим, что цена - это выражение стоимости, т.е. общественно необходимых затрат труда, - это понимают все. Но как только заходит речь о критериях полезности (на чем, собственно, и зиждется развитый экономико-математический анализ), так сразу же какая-то ерунда. Какая еще полезность? Какие критерии? Как все это пощупать?
Может быть, потому уже более двухсот лет так привлекательна трудовая теория стоимости. Еще до Маркса, со времен Уильяма Петти, Адама Смита и Давида Рикардо, она всегда была доступна логике и здравому смыслу. Отсталость советской экономической науки тем и объясняется, что здравый смысл пытается постигнуть экономику. Но научить людей мыслить не категориями здравого смысла весьма трудно.
// Мои комментарии.
Здесь должна быть метка "идиоты", но увы, обе стороны (слушатели и учитель), конечно, не м.б. признаны таковыми в клиническом смысле.
Представьте себе, что вы пришли в магазин "Fix price" и видите кладбище буридановых ослов: покупатели не в силах выбрать товара, т.к. все товары по одной цене, и падают от истощения. Таково действие "здравого смысла" по мнению профессора. И такие ослы получали учёные степени, писали книги и учили других экономике!
Господин ам. профессор Каценелинбойген! "Капитал" начинается с двух сторон товара, и как раз сторона полезности (потреб. стоимости) и выпирает в сторону покупателя, апеллируя к нему, цена же написана внизу и учитывается уже после выбора товара.
Главное же в том, что марксизм изучает общество как целое, его законы - это законы, как правило, больших чисел. И эти законы, что особенно важно, он никогда не распространяет на поведение каждого индивида.
Буржуазные же учёные экономисты как раз действуют неправомерно, распространяя наоборот, на всё общество, законы поведения индивида.
И уж конечно, как раз некоторые выводы марксизма контр-интуитивны и противоречат здравому смыслу. Напр., общее повышение зарплат может привести к падению цен.
И конечно же, выбор того или иного варианты плана есть действие субъективной политической воли, кто бы ни предпринимал этот акт: вождь, эксперты или народные представители. И выбор это обусловлен набором критериев полезности, также субъективным.
Напр., в практике советского планирования особенно интересно то обстоятельство, что непроизводительным затратам на общественное управление и оборону приписывался наибольший вес, по этому критерию и производилась оптимизация. Само же это обстоятельство тщательно умалчивалось и представлялось как некая данность, не подлежащая обсуждению.
Показательно, что для всех крипто- и явно-сталинистов это так до сих пор и идет.