На дне
13 октября
OKT/Городской театр Вильнюса на сцене театра Балтийский дом
фестиваль Балтийский дом
Спроецировать известную горьковскую пьесу на сегодняшний низовой мир - идея, в общем, напрашивающаяся. В спектакле Оскараса Коршуноваса взамен ночлежки показан обычный городской подвал - не подвал, в котором обитают бомжи. Актеры практически не отделены от зрителя - первый ряд упирается в стол, за которым происходит все действие. Естественно, использованы элементы интерактива и хэппенинга: артисты обращаются к зрителям, переходя на русский язык; предлагают водку, чтобы выпить "за человека"; дерутся практически "на грани фола", рискуя задеть сидящих в первом ряду. При этом играют, в основном, последний акт пьесы, взяв небольшие куски из предшествующего текста. Вот тут сразу проявляется тривиальность: сделать бомжей из персонажей последнего акта нетрудно, а вот всю пьесу решить в этом ключе? Всю пьесу - тоже не самая сложная задача, но режиссер выбирает самый легкий путь. Причем, как и у Горького, ночлежка далеко не самая реалистическая: бомжи в ней - интеллектуалы и философы, драки простые, грязь невсамделишная, стаканы тщательно мытые.
Актерская игра в таком псевдо-реалистическом спектакле тоже строится на компромиссе. Она должна быть, как в жизни, но не до конца. И вот это "не до конца" составляет главный интерес спектакля. Вкуса режиссера вполне хватает, чтобы не перейти ту незримую грань, которая пролегает между лицедейством и искусством. Однако глубокой идеи, ради которой стоило бы смотреть спектакль, не видно. Текст Горького остается без измнений. Сатин (Дайнюс Гавенонис) произносит свои монологи без привычного надрыва, спокойно и тихо, но от этого мало что меняется. Барон (Дарюс Мяшкаускас) или Настя (Раса Самуолите) вообще ведут роли очень традиционно. Так ради чего было огород городить?
Интересно, смешно, прикольно. Но предсказуемо и неглубоко.
OKT/Городской театр Вильнюса на сцене театра Балтийский дом
фестиваль Балтийский дом
Спроецировать известную горьковскую пьесу на сегодняшний низовой мир - идея, в общем, напрашивающаяся. В спектакле Оскараса Коршуноваса взамен ночлежки показан обычный городской подвал - не подвал, в котором обитают бомжи. Актеры практически не отделены от зрителя - первый ряд упирается в стол, за которым происходит все действие. Естественно, использованы элементы интерактива и хэппенинга: артисты обращаются к зрителям, переходя на русский язык; предлагают водку, чтобы выпить "за человека"; дерутся практически "на грани фола", рискуя задеть сидящих в первом ряду. При этом играют, в основном, последний акт пьесы, взяв небольшие куски из предшествующего текста. Вот тут сразу проявляется тривиальность: сделать бомжей из персонажей последнего акта нетрудно, а вот всю пьесу решить в этом ключе? Всю пьесу - тоже не самая сложная задача, но режиссер выбирает самый легкий путь. Причем, как и у Горького, ночлежка далеко не самая реалистическая: бомжи в ней - интеллектуалы и философы, драки простые, грязь невсамделишная, стаканы тщательно мытые.
Актерская игра в таком псевдо-реалистическом спектакле тоже строится на компромиссе. Она должна быть, как в жизни, но не до конца. И вот это "не до конца" составляет главный интерес спектакля. Вкуса режиссера вполне хватает, чтобы не перейти ту незримую грань, которая пролегает между лицедейством и искусством. Однако глубокой идеи, ради которой стоило бы смотреть спектакль, не видно. Текст Горького остается без измнений. Сатин (Дайнюс Гавенонис) произносит свои монологи без привычного надрыва, спокойно и тихо, но от этого мало что меняется. Барон (Дарюс Мяшкаускас) или Настя (Раса Самуолите) вообще ведут роли очень традиционно. Так ради чего было огород городить?
Интересно, смешно, прикольно. Но предсказуемо и неглубоко.