Симон Бокканегра
16 июля
Ковент-Гарден
Симон - Томас Хэмпсон
Фиеско - Феруччо Фурланетто
Амелия - Хибла Герзмава
Габриеле Адорно - Рассел Томас
Во-первых, снова послушав "Симона Бокканегру" в Лондоне, окончательно понял, что не люблю я эту оперу. Она какая-то переходная: ни ранневердиевских хоров, ни средневердивеских больших арий, ни поздневердиевского драматического (в музыке) действия. И главное, ни одной запоминающейся мелодии. Впрочем, мне все время не везет: если прослушать "Симона" с блестящим ансамблем вокалистов, может, мнение и изменится.
Набор исполнителей этого спектакля был достаточно случайным. Хэмпсон - не самый удачный баритон для Верди. Если Жоржем Жермоном он может быть вполне органичным (его природная сухость приходится очень кстати Жермону-отцу), то внутренняя драма Симона дается ему с трудом. Нужна мягкость интонаций, вокал с драматическим подтекстом, а ни того, ни другого Бог Хэмпсону не дал (даже сцена смерти получилась у американца очень по-деловому - умирает он, как Линкольн, быстро и с чувством собственного достоинства). Все это в избытке есть у Фурланетто, но партия у него в опере не очень большая (из середины действия его герой выпадает), да и поет он больше в дуэтах. Герзмава звучит еще более по-типовому, чем Хэмпсон. То есть: если у Хэмпсона есть свои фишки и очень индивидуальный тембр, то Герзмава похожа сразу на всех певиц из России. Зачем в итальянской опере русская школа сопран, хоть убей не понимаю, но любит Паппано выписывать русских певиц. Наконец, как я уже привык в Ковенте, если все исполнители звучат средненько, английский зритель слушает тенора. Только Рассел Томас удостоился овации после арии, хотя поет он блекло: во-первых, тихо, а, во-вторых, опять же, без собственного лица.
Впрочем, вся эта критика по лондонскому счету. Если бы такой спектакль выдался в Мариинском театре, мы бы вспоминали его полгода. Но, как помните, когда Гергиев решил, что ему теперь нужно сыграть "Бокканегру" (в 2008 году?), он разделил Хэмпсона и Фурланетто на два концертных исполнения, так что комплексного обеда не получилось.
Ну и, опять же, оркестр. По сравнению с оркестром Ковент-гардена, оркестр Мариинского театра - это похлебка для бедных. Дирижировал в этот раз не Паппано, а Кристофер Уиллис. Оркестр. как показалось, звучал резче и проще, чем два года назад у Паппано. Однако зритель, судя по силе аплодисментов, Уиллиса любит и ценит. И, в общем, есть за что. Например, в конце первого акта, когда на сцене собираются все солисты и хор, звучание было отменно-выверенное: слышно всех, звук продуман, как на записи, - наслаждение.
Ковент-Гарден
Симон - Томас Хэмпсон
Фиеско - Феруччо Фурланетто
Амелия - Хибла Герзмава
Габриеле Адорно - Рассел Томас
Во-первых, снова послушав "Симона Бокканегру" в Лондоне, окончательно понял, что не люблю я эту оперу. Она какая-то переходная: ни ранневердиевских хоров, ни средневердивеских больших арий, ни поздневердиевского драматического (в музыке) действия. И главное, ни одной запоминающейся мелодии. Впрочем, мне все время не везет: если прослушать "Симона" с блестящим ансамблем вокалистов, может, мнение и изменится.
Набор исполнителей этого спектакля был достаточно случайным. Хэмпсон - не самый удачный баритон для Верди. Если Жоржем Жермоном он может быть вполне органичным (его природная сухость приходится очень кстати Жермону-отцу), то внутренняя драма Симона дается ему с трудом. Нужна мягкость интонаций, вокал с драматическим подтекстом, а ни того, ни другого Бог Хэмпсону не дал (даже сцена смерти получилась у американца очень по-деловому - умирает он, как Линкольн, быстро и с чувством собственного достоинства). Все это в избытке есть у Фурланетто, но партия у него в опере не очень большая (из середины действия его герой выпадает), да и поет он больше в дуэтах. Герзмава звучит еще более по-типовому, чем Хэмпсон. То есть: если у Хэмпсона есть свои фишки и очень индивидуальный тембр, то Герзмава похожа сразу на всех певиц из России. Зачем в итальянской опере русская школа сопран, хоть убей не понимаю, но любит Паппано выписывать русских певиц. Наконец, как я уже привык в Ковенте, если все исполнители звучат средненько, английский зритель слушает тенора. Только Рассел Томас удостоился овации после арии, хотя поет он блекло: во-первых, тихо, а, во-вторых, опять же, без собственного лица.
Впрочем, вся эта критика по лондонскому счету. Если бы такой спектакль выдался в Мариинском театре, мы бы вспоминали его полгода. Но, как помните, когда Гергиев решил, что ему теперь нужно сыграть "Бокканегру" (в 2008 году?), он разделил Хэмпсона и Фурланетто на два концертных исполнения, так что комплексного обеда не получилось.
Ну и, опять же, оркестр. По сравнению с оркестром Ковент-гардена, оркестр Мариинского театра - это похлебка для бедных. Дирижировал в этот раз не Паппано, а Кристофер Уиллис. Оркестр. как показалось, звучал резче и проще, чем два года назад у Паппано. Однако зритель, судя по силе аплодисментов, Уиллиса любит и ценит. И, в общем, есть за что. Например, в конце первого акта, когда на сцене собираются все солисты и хор, звучание было отменно-выверенное: слышно всех, звук продуман, как на записи, - наслаждение.