Лоренц Настурица-Гершовичи и Вилфред Штреле
9 июля
Концертный зал Мариинского театра
Первая скрипка Октета Берлинской филармонии (Настурица-Гершовичи) и знаменитый первый альт чуть не всех камерных коллективов Берлинской филармонии (Вилфред Штреле) выступили в качестве солистов с оркестром Мариинского театра. Дирижировал Настурица-Гершовичи. Концерты такого рода стали уже обычными для Концертного зала. Если раньше привозили весь Октет или ансамбль солистов Берлинской филармонии, то теперь решили, что это дорого. Настурица-Гершовичи - блестящий камерный музыкант, но весьма посредственный дирижер. Поэтому ситуация устраивает всех: скрипач получает возможность добавить в скромную дирижерскую биографию дирижирование Мариинским оркестром, Концертный зал получает имена.
В первом отделении звучала "Траурная музыка" для альта и струнных П.Хиндемита (появилась в программе прямо в день концерта - в качестве довеска) и Концертная симфония Моцарта для скрипки и альта с оркестром. Уже в Хиндемите стало ясно, что Настурица-Гершовичи с оркестром практически не работал. Если бы он лично отрепетировал с каждой скрипкой, а Штреле взял бы на себя группу альтов (именно это он делает в Берлинской филармонии и в Академии Берлинской филармонии - приводит альтов к настоящему уровню), то сотрудничество солистов с оркестром Мариинского театра было бы крайне плодотворным. Но господам из Германии нет дела до русского оркестра, стиль работы в Мариинском театре они усвоили хорошо, поэтому альт звучал отдельно, оркестр отдельно. Даже громкость оркестра не была выверена. То же повторилось и в симфонии Моцарта - за тем исключением, что два солиста задавали тон всему оркестру. Настурица-Гершовичи и Штреле сыграны великолепно, а вот с оркестром временами расходились - все по той же причине: фактическое отсутствие дирижера. Впрочем, мы давно научились слушать солистов, не обращая внимания на оркестр. Поэтому удовольствие и в этот раз получили.
В конце первого отделения солисты сыграли вдвоем на бис - вот это и стало лучшим моментом концерта.
Во втором отделении была заявлена "Девушка и смерть" Франца Шуберта. Администрация Мариинки не удосужилась сообщить на сайте, что будет исполнен не квартет Шуберта, а его оркестровое переложение, выполненное Малером. И только по упоминанию Страдивари-ансамбля в списке исполнителей можно было об этом догадаться. Уверен, что неумение слушать музыку, массовое бескультурие аудитории, о котором пишут много и часто, идет об руку с неуважением к слушателям, почитанием своих слушателей за нестоящих внимания профанов. И опять: если в гостях в Мариинке блестящие скрипка и альт, наверное, слушателям приятнее и интереснее услышать квартет с их участием, чем увидеть знакомый Страдивари-ансамбль и скрипача за пультом. Разумеется, играть надо было квартет. Но программа, по-видимому, составляется не для слушателей, а для какого-то неведомого отчета.
Чтобы не портить впечатление, на второе отделение не остался. Но в целом, и за это спасибо. За то, что Настурица-Гершовичи и Штреле у нас уже как родные, приезжают несколько раз в году. Лет десять назад мы о таком не думали.
Концертный зал Мариинского театра
Первая скрипка Октета Берлинской филармонии (Настурица-Гершовичи) и знаменитый первый альт чуть не всех камерных коллективов Берлинской филармонии (Вилфред Штреле) выступили в качестве солистов с оркестром Мариинского театра. Дирижировал Настурица-Гершовичи. Концерты такого рода стали уже обычными для Концертного зала. Если раньше привозили весь Октет или ансамбль солистов Берлинской филармонии, то теперь решили, что это дорого. Настурица-Гершовичи - блестящий камерный музыкант, но весьма посредственный дирижер. Поэтому ситуация устраивает всех: скрипач получает возможность добавить в скромную дирижерскую биографию дирижирование Мариинским оркестром, Концертный зал получает имена.
В первом отделении звучала "Траурная музыка" для альта и струнных П.Хиндемита (появилась в программе прямо в день концерта - в качестве довеска) и Концертная симфония Моцарта для скрипки и альта с оркестром. Уже в Хиндемите стало ясно, что Настурица-Гершовичи с оркестром практически не работал. Если бы он лично отрепетировал с каждой скрипкой, а Штреле взял бы на себя группу альтов (именно это он делает в Берлинской филармонии и в Академии Берлинской филармонии - приводит альтов к настоящему уровню), то сотрудничество солистов с оркестром Мариинского театра было бы крайне плодотворным. Но господам из Германии нет дела до русского оркестра, стиль работы в Мариинском театре они усвоили хорошо, поэтому альт звучал отдельно, оркестр отдельно. Даже громкость оркестра не была выверена. То же повторилось и в симфонии Моцарта - за тем исключением, что два солиста задавали тон всему оркестру. Настурица-Гершовичи и Штреле сыграны великолепно, а вот с оркестром временами расходились - все по той же причине: фактическое отсутствие дирижера. Впрочем, мы давно научились слушать солистов, не обращая внимания на оркестр. Поэтому удовольствие и в этот раз получили.
В конце первого отделения солисты сыграли вдвоем на бис - вот это и стало лучшим моментом концерта.
Во втором отделении была заявлена "Девушка и смерть" Франца Шуберта. Администрация Мариинки не удосужилась сообщить на сайте, что будет исполнен не квартет Шуберта, а его оркестровое переложение, выполненное Малером. И только по упоминанию Страдивари-ансамбля в списке исполнителей можно было об этом догадаться. Уверен, что неумение слушать музыку, массовое бескультурие аудитории, о котором пишут много и часто, идет об руку с неуважением к слушателям, почитанием своих слушателей за нестоящих внимания профанов. И опять: если в гостях в Мариинке блестящие скрипка и альт, наверное, слушателям приятнее и интереснее услышать квартет с их участием, чем увидеть знакомый Страдивари-ансамбль и скрипача за пультом. Разумеется, играть надо было квартет. Но программа, по-видимому, составляется не для слушателей, а для какого-то неведомого отчета.
Чтобы не портить впечатление, на второе отделение не остался. Но в целом, и за это спасибо. За то, что Настурица-Гершовичи и Штреле у нас уже как родные, приезжают несколько раз в году. Лет десять назад мы о таком не думали.