Коварство и любовь
МДТ
12 декабря
(Премьера состоялась 28 сентября)
"Коварство и любовь" кажется рубежным спектаклем Малого драматического, причем сразу в нескольких аспектах.
Во-первых, на этом спектакле Театр им. Прохорова опробовал новую политику ценообразования. Хорошие, удобные места стоят очень дорого, неудобные места - весьма дешево; разрыв между дорогими и дешевыми билетами огромен; среднего не дано. Это, думается, слепок с российского общества последних лет, причем именно такое положение дел господа Прохоровы и примкнувшие к ним Додины хотят упрочить на много лет вперед.
Во-вторых, Додин, по-видимому, окончательно разделался с Чеховым и перешел на западную классику. Шекспир у него не пошел ("Король Лир" вызвал весьма противоречивые отклики) - и режиссер взялся за Фридриха нашего понимаете Шиллера.
В-третьих, налицо стремление режиссера использовать практически весь пиар-потенциал театра. В одном спектакле заняты и Елизавета Боярская, и Ксения Раппопорт, и идущий в гору Данила Козловский, и (для гурманов) Игорь Иванов. А заодно и (для преданных фанатов театра и лично режиссера) неизменная Татьяна Шестакова. Не хватает в списке только Семака. Впрочем, до старого БДТ Малому драматическому далеко - даже при таком звездном напряжении. Да и проблема состоит в том, что Товстоногов (при всех его недостатках, которых было немало) исходил из индивидуальности артиста, не мешал артисту играть. Руководитель МДТ знает только одну индивидуальность - свою собственную. Поэтому артист на его сцене - это только имя в афише. Показательно, что Ксения Раппопорт, взятая по отдельности, играет вроде бы и неплохо (и роль глубоко продумана, и нюансы передает, и глубина как бы просвечивает за этими нюансами), но в рамках выдающегося режиссерского замысла все равно выходит пошло.
Напряжение всех сил театра не дало ничего: получилось нечто невразумительное. Текст шиллеровской пьесы сильно урезали (похоже, это уже привычный прием Додина в отношении европейской классики: в "Короле Лире", например, когда идеи режиссера кончились, а пьеса Шекспира еще нет, режиссер обрезал ей хвост) - и большая драма стала напоминать одноактную драматическую сценку, вроде чеховской "Свадьбы" (которую маэстро до сих пор не поставил, но он у нас выше комедий). К романтической драме добавили умерено сексу (при этом никого до конца не раздели - стареет, стареет маэстро), отчего объяснение Фердинанда с леди Мильфорд потеряло все свое благородное обаяние, но зато зал в этом месте ржет до колик, наблюдая за движениями Козловского и Раппопорт. Роль Вурма сократили так, что даже пустейший Черневич ее смог прилично сыграть (сноска: в спектакле Чхеидзе, его первом спектакле в БДТ, роль Вурма в исполнении Толубеева была лучшей). Порезали и все остальное (да и не жалко - а то бы вышли тоскливо-тоскливые монологи а ля Лорензаччо), но вот роль Президента в исполнении Игоря Иванова оставляет большое сожаление. Хорошо играет Игорь Иванов: жесткий и безжалостный, страшный и убежденный в своей правоте выходит у него Президент фон Вальтер (много ярче Кирилла Лаврова у Чхеидзе). Жаль, что вся роль его размывается к концу и остается в памяти эпизодом. А вот Елизавете Боярской слов бы не мешало поменьше: как только она переходит на меццо-сопрано (с высоких частот на низкие - это ее визитная карточка теперь), сразу пропадает вера в невинность ее героини - и начинаешь думать, что Фердинанд все-таки прав в своих подозрениях.
Но в МДТ не бывает спектакля без положительных эмоций. В данном случае - это сценография. Движение столов по сцене, параллельное развертывание сцен (двое говорят между собой, а третий сидит в углу и как бы подслушивает), некрофильская красотища последних явлений с канделябрами и ландышами - ради этого, кажется, и поставлен спектакль. Столы или артисты - не все ли равно? Шиллера нет на этой сцене, как нет ни тонкости чувств, ни культуры, ни эрудиции. Под рукой Додина вся мировая литература превращается в Федора Абрамова.
12 декабря
(Премьера состоялась 28 сентября)
"Коварство и любовь" кажется рубежным спектаклем Малого драматического, причем сразу в нескольких аспектах.
Во-первых, на этом спектакле Театр им. Прохорова опробовал новую политику ценообразования. Хорошие, удобные места стоят очень дорого, неудобные места - весьма дешево; разрыв между дорогими и дешевыми билетами огромен; среднего не дано. Это, думается, слепок с российского общества последних лет, причем именно такое положение дел господа Прохоровы и примкнувшие к ним Додины хотят упрочить на много лет вперед.
Во-вторых, Додин, по-видимому, окончательно разделался с Чеховым и перешел на западную классику. Шекспир у него не пошел ("Король Лир" вызвал весьма противоречивые отклики) - и режиссер взялся за Фридриха нашего понимаете Шиллера.
В-третьих, налицо стремление режиссера использовать практически весь пиар-потенциал театра. В одном спектакле заняты и Елизавета Боярская, и Ксения Раппопорт, и идущий в гору Данила Козловский, и (для гурманов) Игорь Иванов. А заодно и (для преданных фанатов театра и лично режиссера) неизменная Татьяна Шестакова. Не хватает в списке только Семака. Впрочем, до старого БДТ Малому драматическому далеко - даже при таком звездном напряжении. Да и проблема состоит в том, что Товстоногов (при всех его недостатках, которых было немало) исходил из индивидуальности артиста, не мешал артисту играть. Руководитель МДТ знает только одну индивидуальность - свою собственную. Поэтому артист на его сцене - это только имя в афише. Показательно, что Ксения Раппопорт, взятая по отдельности, играет вроде бы и неплохо (и роль глубоко продумана, и нюансы передает, и глубина как бы просвечивает за этими нюансами), но в рамках выдающегося режиссерского замысла все равно выходит пошло.
Напряжение всех сил театра не дало ничего: получилось нечто невразумительное. Текст шиллеровской пьесы сильно урезали (похоже, это уже привычный прием Додина в отношении европейской классики: в "Короле Лире", например, когда идеи режиссера кончились, а пьеса Шекспира еще нет, режиссер обрезал ей хвост) - и большая драма стала напоминать одноактную драматическую сценку, вроде чеховской "Свадьбы" (которую маэстро до сих пор не поставил, но он у нас выше комедий). К романтической драме добавили умерено сексу (при этом никого до конца не раздели - стареет, стареет маэстро), отчего объяснение Фердинанда с леди Мильфорд потеряло все свое благородное обаяние, но зато зал в этом месте ржет до колик, наблюдая за движениями Козловского и Раппопорт. Роль Вурма сократили так, что даже пустейший Черневич ее смог прилично сыграть (сноска: в спектакле Чхеидзе, его первом спектакле в БДТ, роль Вурма в исполнении Толубеева была лучшей). Порезали и все остальное (да и не жалко - а то бы вышли тоскливо-тоскливые монологи а ля Лорензаччо), но вот роль Президента в исполнении Игоря Иванова оставляет большое сожаление. Хорошо играет Игорь Иванов: жесткий и безжалостный, страшный и убежденный в своей правоте выходит у него Президент фон Вальтер (много ярче Кирилла Лаврова у Чхеидзе). Жаль, что вся роль его размывается к концу и остается в памяти эпизодом. А вот Елизавете Боярской слов бы не мешало поменьше: как только она переходит на меццо-сопрано (с высоких частот на низкие - это ее визитная карточка теперь), сразу пропадает вера в невинность ее героини - и начинаешь думать, что Фердинанд все-таки прав в своих подозрениях.
Но в МДТ не бывает спектакля без положительных эмоций. В данном случае - это сценография. Движение столов по сцене, параллельное развертывание сцен (двое говорят между собой, а третий сидит в углу и как бы подслушивает), некрофильская красотища последних явлений с канделябрами и ландышами - ради этого, кажется, и поставлен спектакль. Столы или артисты - не все ли равно? Шиллера нет на этой сцене, как нет ни тонкости чувств, ни культуры, ни эрудиции. Под рукой Додина вся мировая литература превращается в Федора Абрамова.