Балет "Лауренсия"
22 января
Михайловский театр
Ну вот и сходили мы, наконец, на "Лауренсию". Собирались еще с лета 2010 года - с музейной, разумеется, точки зрения. Отложили, узнав о переходе в Михайловский Сарафанова - решили, что когда он разучит "Лауренсию", посмотрим балет хотя бы с хорошим танцовщиком. Так и не разучил. Потом показалось, что "Лауренсия" со сцены сошла: все нет и нет ее в афише. И вот, с переходом Осиповой-Васильева, "Лауренсия" обретает новую жизнь.
Сразу скажу, молодцы ребята: разучили новый для себя балет за пару месяцев. Было ясно - это их балет, помесь "Дон Кихота" с "Пламенем Парижа". Но, тем не менее, я сознательно решил, что пойду смотреть только второй спектакль. И, похоже, не прогадал.
Перед походом внимательно ознакомился с тем, что писалось у френдов после спектакля 20 января ( http://ivlae.livejournal.com/101184.html). Со второго спектакля вынес совершенно иные впечталения.
Начну с того, что балет оказался навроде мексиканского сериала. В отличие от драмбалетов, получивших долгую жизнь ("Бахфонтан"), забылась "Лауренсия" совершенно заслуженно. Невероятной пошлости музыка Александра Крейна. Скучнейшая хореография всего первого акта и массовых сцен второго - банальность на банальности, сплошные цитаты из хореографической классики - не творческие цитаты-переосмысления, к которым мы привыкли у лучших современных хореографов, а плагиат. При всем огромном уважении к Вахтангу Чабукиани (не берусь сказать, сколько на сцене от него, а сколько Михаила Мессерера), совершенно четко: это тупик в развитии балета, как сериал - тупик в развитии киноискусства. Единственно, что можно смотреть на этом фоне - это так называемый "свадебный акт". Но, вспоминая свое юношеское восприятие этого акта в Мариинке конца 80-х (Терехова - Заклинский?), могу сказать, что и тогда хореография показалась мне обработанной напильником (впрочем, тогда я в балете еще мало что понимал).
"Играть" в таком балете крайне сложно - как сложно вообще говорить об актерской игре в сериале. Впрочем, в соцреалистическом кино актерская игра, как известно, была на высоком уровне. Не исключено, что так же обстоят дела и с драмбалетом. Большие танцовщики и большие актеры балета XX века, вероятно, исхитрялись и находили возможности для актерской игры внутри лажового либретто. Современный артист менее гибок - и не только потому, что актерская школа у него много хуже (это само собой), но и потому, что он человек иной эпохи: эпохи здравого смысла (для меня это скорее положительная характеристика, чем отрицательная). Трудно требовать от Осиповой, чтобы она была Плисецкой. Они совершенно разные люди и совершенно разные балерины. Можно и не смотря балет сказать, что Осипова будет вести роль совершенно иначе, чем вела Майя Михайловна.
Кроме того, приходится исходить из того, что на сцене - очень условная Испания. Это особенно остро ощущает, надо думать, Начо Дуато. Поэтому, если изображать испанцев, то изначально - испанцы выходят условные. Однако, танцуя "Лауренсию" сегодня, интереснее танцевать музейно-философски (как поступил Ратманский с хорошо знакомым нашей звездной паре "Пламенем Парижа"), как сегодняшнюю рецепцию вчерашнего (позавчерашнего?) культурного факта. С этой точки зрения, не мешает вспомнить - и рассказать артистам - что "Овечий источник" Лопе де Вега очень выручил советские театры первых послереволюционных лет: его ставили все и всюду. Потому что мало где в мировой драматургии можно было найти сцену народного восстания. Балет на этот сюжет, поставленный в разгар Сталинской эпохи, уже в момент премьеры становился, как сейчас выражаются, "легендарным" и "культовым", ибо по-новому обыгрывал наивность людей эпохи гражданской войны, людей и идей недавнего (но очень далекого уже) прошлого. Сегодняшнюю "Лауренсию" надо поставить так, чтобы постоянно ощущалась музейная линза, через которую мы рассматриваем тот, 1939 года, спектакль. Но Мессерер не так талантлив, как Ратманский, и этого эффекта линзы совершенно не получилось. По этой причине трудно требовать от артистов стиля. Играют они по мере сил. Осипова и Васильев играют то, что привыкли играть у Ратманского в "Пламени Парижа": простую деревенскую девушку, растворяющуюся в революционной стихии, и прямого-честного мачо-борца.
Теперь об исполнителях. Очень хорошее впечатление оставила и техникой и ведением роли Татьяна Мильцева (Паскуала) - особенно на фоне солистов второго плана, которых довелось видеть в Мариинской "Баядерке" 11 января. Запомнилась и Оксана Бондарева (Хасинта) в той сцене, где она возвращается на сцену после надругательства (хореография: этакая усложненная "Баядеркой" "Жизель"). Двое мальчиков, танцевавших в pas de six, начали сносно (четко синхронно, по крайне мере), но закончили уже за упокой. Дуэты и трио мальчиков давно уже не получаются у наших балетных трупп - остается только представлять, как это эффектно смотрелось во времена Чабукиани. Действительно, вызывает полнейшее недоумение (как было замечено ivlae), почему девочки из pas de six - это не Паскуала и Хасинта, а кто-то другой. Спектакль теряет логику: кто же тогда женится заодно с главными героями?
К Наталье Осиповой почти никаких претензий (ну, пожалуй, кроме второго фуэте - но такие вещи я ей давно прощаю). Очень хороша актерски: сначала привередливая девица, затем загнанная в угол, но борющаяся лань, потом безмерно благодарная Фрондосо женщина; в свадебном акте - безмерно счастливая невеста и, наконец, в конце революционная фурия. Просто блестяща технически. И, как всегда, после Осиповой (в отличие от Вишневой последних эдак десяти лет) остается радостное ощущение живого танца, рождающегося на твоих глазах.
А вот Иван Васильев, да простят меня девушки, откровенно не понравился. В первом акте он демонстрировал просто неумение ходить по сцене (это на фоне-то спроецированной под вступление фотографии Чабукиани - осанка, руки!), был каким-то сутулым и тяжелым (даже в прыжках). В свадебном акте сложные трюки делал неплохо, но ощущение некоторой тяжести не прошло. И, наконец, в последней сцене в замке танцевал так, как, помню, после травмы вышел в Большом в одной из сцен "Спартака". Не его был сегодня спектакль. Хотя, в общем, "Лауренсия" - это, конечно, для него.
В целом, сравнивая "Лауренсию" с "Баядеркой", снова выбрасываю лозунг: на сегодняшний день балет Михайловского театра живее и интереснее балета Мариинского. Вот мы еще Наташину-Ванину "Баядерку" в феврале посмотрим!
Михайловский театр
Ну вот и сходили мы, наконец, на "Лауренсию". Собирались еще с лета 2010 года - с музейной, разумеется, точки зрения. Отложили, узнав о переходе в Михайловский Сарафанова - решили, что когда он разучит "Лауренсию", посмотрим балет хотя бы с хорошим танцовщиком. Так и не разучил. Потом показалось, что "Лауренсия" со сцены сошла: все нет и нет ее в афише. И вот, с переходом Осиповой-Васильева, "Лауренсия" обретает новую жизнь.
Сразу скажу, молодцы ребята: разучили новый для себя балет за пару месяцев. Было ясно - это их балет, помесь "Дон Кихота" с "Пламенем Парижа". Но, тем не менее, я сознательно решил, что пойду смотреть только второй спектакль. И, похоже, не прогадал.
Перед походом внимательно ознакомился с тем, что писалось у френдов после спектакля 20 января ( http://ivlae.livejournal.com/101184.html). Со второго спектакля вынес совершенно иные впечталения.
Начну с того, что балет оказался навроде мексиканского сериала. В отличие от драмбалетов, получивших долгую жизнь ("Бахфонтан"), забылась "Лауренсия" совершенно заслуженно. Невероятной пошлости музыка Александра Крейна. Скучнейшая хореография всего первого акта и массовых сцен второго - банальность на банальности, сплошные цитаты из хореографической классики - не творческие цитаты-переосмысления, к которым мы привыкли у лучших современных хореографов, а плагиат. При всем огромном уважении к Вахтангу Чабукиани (не берусь сказать, сколько на сцене от него, а сколько Михаила Мессерера), совершенно четко: это тупик в развитии балета, как сериал - тупик в развитии киноискусства. Единственно, что можно смотреть на этом фоне - это так называемый "свадебный акт". Но, вспоминая свое юношеское восприятие этого акта в Мариинке конца 80-х (Терехова - Заклинский?), могу сказать, что и тогда хореография показалась мне обработанной напильником (впрочем, тогда я в балете еще мало что понимал).
"Играть" в таком балете крайне сложно - как сложно вообще говорить об актерской игре в сериале. Впрочем, в соцреалистическом кино актерская игра, как известно, была на высоком уровне. Не исключено, что так же обстоят дела и с драмбалетом. Большие танцовщики и большие актеры балета XX века, вероятно, исхитрялись и находили возможности для актерской игры внутри лажового либретто. Современный артист менее гибок - и не только потому, что актерская школа у него много хуже (это само собой), но и потому, что он человек иной эпохи: эпохи здравого смысла (для меня это скорее положительная характеристика, чем отрицательная). Трудно требовать от Осиповой, чтобы она была Плисецкой. Они совершенно разные люди и совершенно разные балерины. Можно и не смотря балет сказать, что Осипова будет вести роль совершенно иначе, чем вела Майя Михайловна.
Кроме того, приходится исходить из того, что на сцене - очень условная Испания. Это особенно остро ощущает, надо думать, Начо Дуато. Поэтому, если изображать испанцев, то изначально - испанцы выходят условные. Однако, танцуя "Лауренсию" сегодня, интереснее танцевать музейно-философски (как поступил Ратманский с хорошо знакомым нашей звездной паре "Пламенем Парижа"), как сегодняшнюю рецепцию вчерашнего (позавчерашнего?) культурного факта. С этой точки зрения, не мешает вспомнить - и рассказать артистам - что "Овечий источник" Лопе де Вега очень выручил советские театры первых послереволюционных лет: его ставили все и всюду. Потому что мало где в мировой драматургии можно было найти сцену народного восстания. Балет на этот сюжет, поставленный в разгар Сталинской эпохи, уже в момент премьеры становился, как сейчас выражаются, "легендарным" и "культовым", ибо по-новому обыгрывал наивность людей эпохи гражданской войны, людей и идей недавнего (но очень далекого уже) прошлого. Сегодняшнюю "Лауренсию" надо поставить так, чтобы постоянно ощущалась музейная линза, через которую мы рассматриваем тот, 1939 года, спектакль. Но Мессерер не так талантлив, как Ратманский, и этого эффекта линзы совершенно не получилось. По этой причине трудно требовать от артистов стиля. Играют они по мере сил. Осипова и Васильев играют то, что привыкли играть у Ратманского в "Пламени Парижа": простую деревенскую девушку, растворяющуюся в революционной стихии, и прямого-честного мачо-борца.
Теперь об исполнителях. Очень хорошее впечатление оставила и техникой и ведением роли Татьяна Мильцева (Паскуала) - особенно на фоне солистов второго плана, которых довелось видеть в Мариинской "Баядерке" 11 января. Запомнилась и Оксана Бондарева (Хасинта) в той сцене, где она возвращается на сцену после надругательства (хореография: этакая усложненная "Баядеркой" "Жизель"). Двое мальчиков, танцевавших в pas de six, начали сносно (четко синхронно, по крайне мере), но закончили уже за упокой. Дуэты и трио мальчиков давно уже не получаются у наших балетных трупп - остается только представлять, как это эффектно смотрелось во времена Чабукиани. Действительно, вызывает полнейшее недоумение (как было замечено ivlae), почему девочки из pas de six - это не Паскуала и Хасинта, а кто-то другой. Спектакль теряет логику: кто же тогда женится заодно с главными героями?
К Наталье Осиповой почти никаких претензий (ну, пожалуй, кроме второго фуэте - но такие вещи я ей давно прощаю). Очень хороша актерски: сначала привередливая девица, затем загнанная в угол, но борющаяся лань, потом безмерно благодарная Фрондосо женщина; в свадебном акте - безмерно счастливая невеста и, наконец, в конце революционная фурия. Просто блестяща технически. И, как всегда, после Осиповой (в отличие от Вишневой последних эдак десяти лет) остается радостное ощущение живого танца, рождающегося на твоих глазах.
А вот Иван Васильев, да простят меня девушки, откровенно не понравился. В первом акте он демонстрировал просто неумение ходить по сцене (это на фоне-то спроецированной под вступление фотографии Чабукиани - осанка, руки!), был каким-то сутулым и тяжелым (даже в прыжках). В свадебном акте сложные трюки делал неплохо, но ощущение некоторой тяжести не прошло. И, наконец, в последней сцене в замке танцевал так, как, помню, после травмы вышел в Большом в одной из сцен "Спартака". Не его был сегодня спектакль. Хотя, в общем, "Лауренсия" - это, конечно, для него.
В целом, сравнивая "Лауренсию" с "Баядеркой", снова выбрасываю лозунг: на сегодняшний день балет Михайловского театра живее и интереснее балета Мариинского. Вот мы еще Наташину-Ванину "Баядерку" в феврале посмотрим!