"Золушка" Массне
16 июля, утро
Ковент-Гарден
«Золушка» Массне - музыка весьма скучная и - вероятно, заслуженно - у нас не исполняемая. Я шел на этот спектакль, во-первых, «в целях повышения образованности», во-вторых, благодаря участию Джойс Дидонато, которая два года назад просто потрясла меня в партии Розины в «Севильском» - это несмотря на то, что партнером ее в том спектакле был Флорес.
Оказалось, что из весьма скучной музыки и куртуазно-облагороженной сказки хороший дирижер в сотрудничестве с хорошим режиссером могут сделать блестящий спектакль. Начнем с режиссуры, ибо, вопреки высказанному кем-то из моих оппонентов мнению, я полагаю, что именно продвинутой режиссурой современных российских режиссеров разрушается русская опера. Постановки Королевской оперы в этом смысле для меня эталонны. Они часто осовременивают материал, иронизируют над ним, но сохраняют изначальную аутентичность как музыкального текста, так и либретто, не пытаясь придумывать какую-то собственную историю. Первые два действия режиссер Laurent Pelly насквозь пропитал иронией и этаким ненавязчивым социалистическим пафосом. Вместо эльфов и фей Золушку наряжают на бал служанки (но главная Фея-крестная сохранена как фея, даже крылышки есть), в сцене сна Золушки главную героиню просто не отличить от окружающих ее работниц дома Пандольфа - получается, что каждая служанка теоретически может стать Золушкой. Рядом с каждой служанкой стоит свой волшебный фонарик - и социализм растворяется в сказочных доброте и чуде, в мерцании светлячков. Декорация (Barbara de Limburg) решена как раскрытая книга - по стенам дома Пандольфа и дворца принца идут строчки французской сказки. Чудесная сделанность спектакля этим усилена во много раз. В этом контексте вызывает громкий выдох зала карета Золушки, сделанная из букв «Carrousse» - действительно, у нее прекрасный дизайн. Во втором действии принц сидит в шкафу, в котором висят корона и королевская мантия, и не хочет оттуда выходить; танцы бала поставлены как-то прикольно по-детски, но в то же время пошловато - так, чтобы передать отвращение принца к дворцовой жизни. Представление принцу невест сделано полуфарсово и очень остроумно. В целом же, на сцене царит французско-парижская изысканность, не переступающая той грани, за которой блестящее остроумие превращается в навязчивость и пошлость. Третий и четвертый акты с их видениями и духовными блужданиями героев решены менее ярко. Фея, а потом и принц с Золушкой оказываются где-то на крышах, напоминая историю о Карлсоне. Я бы решал эту задачу в рамках средневековой куртуазности, к которой, вроде бы, и отсылает нас либретто.
Теперь исполнение. Дирижер Bertrand de Billy произвел сильнейшее впечатление. Он провел весь спектакль на пиано (а это потрясает после сезона с Гергиевым; каждый раз сидишь и думаешь: а вот ведь как можно музыку-то играть!) и на неярких полутонах - в полном соответствии с режиссерским замыслом. И в музыке получилась милая книжная история, без истерик и срывов. Кроме того, думается, французская красивость только так и получается красивой. Врубить силу звука - пастельность уходит, проступает мазня. Didonato не столь блестяща внешне, как в Розине (нет здесь ни фиоритур, ни колоратуры) но очень изысканна. Eglise Gutiérrez в партии Феи выпевает все (вот здесь как раз колоратура есть), но опять же на полутонах и пиано, не бравируя и не выпячивая звук. На этом фоне прилично звучит и не особо примечательный голос Alice Coote (Принц Шарман). Все главные голоса - женские, что тоже создает особого рода куртуазность. Очень хороша Ewa Podleś как жена Пандольфа. Кажется, что в буффонаде ей куда лучше, чем в классических ариях, которые как-то пела она в России. Главный мужской голос - Jean-Philippe Lafont (Пандольф) точно на месте, идеальный французский бас для оперы Массне. Несмотря на явно лидерство Дидонато, получился слаженный и яркий ансамбль.
Получил большое наслаждение, несмотря на довольно скучную (особенно в третьем акте) музыку, ибо спектакль удался в целом - как спектакль. Вот этого мы в России не видели давно, чуть ли не с темиркановской «Пиковой дамы».
Ковент-Гарден
«Золушка» Массне - музыка весьма скучная и - вероятно, заслуженно - у нас не исполняемая. Я шел на этот спектакль, во-первых, «в целях повышения образованности», во-вторых, благодаря участию Джойс Дидонато, которая два года назад просто потрясла меня в партии Розины в «Севильском» - это несмотря на то, что партнером ее в том спектакле был Флорес.
Оказалось, что из весьма скучной музыки и куртуазно-облагороженной сказки хороший дирижер в сотрудничестве с хорошим режиссером могут сделать блестящий спектакль. Начнем с режиссуры, ибо, вопреки высказанному кем-то из моих оппонентов мнению, я полагаю, что именно продвинутой режиссурой современных российских режиссеров разрушается русская опера. Постановки Королевской оперы в этом смысле для меня эталонны. Они часто осовременивают материал, иронизируют над ним, но сохраняют изначальную аутентичность как музыкального текста, так и либретто, не пытаясь придумывать какую-то собственную историю. Первые два действия режиссер Laurent Pelly насквозь пропитал иронией и этаким ненавязчивым социалистическим пафосом. Вместо эльфов и фей Золушку наряжают на бал служанки (но главная Фея-крестная сохранена как фея, даже крылышки есть), в сцене сна Золушки главную героиню просто не отличить от окружающих ее работниц дома Пандольфа - получается, что каждая служанка теоретически может стать Золушкой. Рядом с каждой служанкой стоит свой волшебный фонарик - и социализм растворяется в сказочных доброте и чуде, в мерцании светлячков. Декорация (Barbara de Limburg) решена как раскрытая книга - по стенам дома Пандольфа и дворца принца идут строчки французской сказки. Чудесная сделанность спектакля этим усилена во много раз. В этом контексте вызывает громкий выдох зала карета Золушки, сделанная из букв «Carrousse» - действительно, у нее прекрасный дизайн. Во втором действии принц сидит в шкафу, в котором висят корона и королевская мантия, и не хочет оттуда выходить; танцы бала поставлены как-то прикольно по-детски, но в то же время пошловато - так, чтобы передать отвращение принца к дворцовой жизни. Представление принцу невест сделано полуфарсово и очень остроумно. В целом же, на сцене царит французско-парижская изысканность, не переступающая той грани, за которой блестящее остроумие превращается в навязчивость и пошлость. Третий и четвертый акты с их видениями и духовными блужданиями героев решены менее ярко. Фея, а потом и принц с Золушкой оказываются где-то на крышах, напоминая историю о Карлсоне. Я бы решал эту задачу в рамках средневековой куртуазности, к которой, вроде бы, и отсылает нас либретто.
Теперь исполнение. Дирижер Bertrand de Billy произвел сильнейшее впечатление. Он провел весь спектакль на пиано (а это потрясает после сезона с Гергиевым; каждый раз сидишь и думаешь: а вот ведь как можно музыку-то играть!) и на неярких полутонах - в полном соответствии с режиссерским замыслом. И в музыке получилась милая книжная история, без истерик и срывов. Кроме того, думается, французская красивость только так и получается красивой. Врубить силу звука - пастельность уходит, проступает мазня. Didonato не столь блестяща внешне, как в Розине (нет здесь ни фиоритур, ни колоратуры) но очень изысканна. Eglise Gutiérrez в партии Феи выпевает все (вот здесь как раз колоратура есть), но опять же на полутонах и пиано, не бравируя и не выпячивая звук. На этом фоне прилично звучит и не особо примечательный голос Alice Coote (Принц Шарман). Все главные голоса - женские, что тоже создает особого рода куртуазность. Очень хороша Ewa Podleś как жена Пандольфа. Кажется, что в буффонаде ей куда лучше, чем в классических ариях, которые как-то пела она в России. Главный мужской голос - Jean-Philippe Lafont (Пандольф) точно на месте, идеальный французский бас для оперы Массне. Несмотря на явно лидерство Дидонато, получился слаженный и яркий ансамбль.
Получил большое наслаждение, несмотря на довольно скучную (особенно в третьем акте) музыку, ибо спектакль удался в целом - как спектакль. Вот этого мы в России не видели давно, чуть ли не с темиркановской «Пиковой дамы».