Симфонический концерт в честь столетия Кара Караева
28 марта
Большой зал филармонии
Большой торжественный концерт в честь столетия советского азербайджанского композитора Кара Караева был идеально подготовлен. За пульт первого филармонического оркестра (ЗКР) встал Рауф Абдуллаев, народный артист Азербайджанской республики, многолетний художественный руководитель Азербайджанского государственного симфонического оркестра, имеющий при этом прямое отношение к Петербургу и петербургской музыкальной культуре: оперно-симфоническому дирижированию он учился в Ленинградской консерватории. В качестве солиста для исполнения скрипичного концерта был приглашен Максим Венгеров - такой солист и повышает статус мероприятия, и приводит в зал многочисленных поклонников.
Программа концерта выражала суть юбилея: во-первых, симфоническая поэма "Лейла и Меджнун" (1947), принесшая композитору большую известность, затем симфонические гравюры "Дон Кихот" (1960), выросшие из музыки к одноименному фильму Г.Козинцева (1957). Во втором отделении - скрипичный концерт (1967) и Вторая сюита из музыки к балету "Тропою грома" (1957) - наверное, самого известного произведения композитора. В свое время советские школьники проходили "Тропою грома" на уроках музыки.
Музыкальная логика в таком построении программы (скрипичный концерт и "Дон Кихота" неожиданно поменяли местами) тоже прослеживается. В первом отделении звучал традиционный Караев - главный композитор советского Азербайджана, включавший, в духе обязательной идеологии, национальные музыкальные традиции в общий ряд советского симфонизма. "Лейла и Меджнун" звучит мощным утверждением красоты идеального бытия, уверенной радостью советского искусства. В "Дон Кихоте", как не без основания утверждает программка, проступают традиции Шостаковича - учителя Караева по Московской консерватории и главного советского симфониста. Символично, что Шостакович написал музыку к другому фильму Козинцева - к "Гамлету". При этом Караев - совершенно самобытный композитор, новый в каждом произведении. Общие установки советской музыкальной культуры не мешают ему быть в первую очередь национальным композитором. И легко можно понять восприятие этой музыки в современном Азербайджане: для них это в первую очередь национальный композитор. А советские традиции важны в нем поскольку-постольку.
Во втором отделении звучал Караев поздний, Караев-экспериментатор, пораженный, как многие его современники, всем тем, что пропустила советская музыка за три десятилетия наглухо закрытых границ и что вдруг стало доступно в оттепель. Поездки в США, знакомство со Стравинским, слушание современных американских композиторов... Караев, быстро поднявшийся на музыкальный Олимп и всецело обласканный советской властью, мог себе позволить экспериментировать. Да и время было уже не то: "сумбур вместо музыки" остался в далеком прошлом. Но мало кто из советских музыкальных бонз оказался столь чутким к новому. Караев же, в отличие от многочисленных Хренниковых, был настоящим композитором. Его поразила новая музыка Запада, и он стал искать. В "Тропою грома" легко узнаются традиции Гершвина, но звучит и американский джаз, и африканские, наверное, мотивы, и что-то еще. А скрипичный концерт чем-то похож на Стравинского, а чем-то на молодого Шнитке. Все три части в нем очень разные - чуть не три эксперимента сразу.
Максим Венгеров, как всегда, сыграл насыщенно и ярко. Но главным героем вечера стал Рауф Абдуллаев и филармонический оркестр, которым удалось передать все разнообразие и глубину музыки Кара Караева. Умные и непохожие друг на друга дирижерские интерпретации разных сочинений композитора, подтянутый и насыщенный звук, великолепные духовые, без которых этой музыки нет, и отлично сыгранные группы струнных. Незабываемый вечер, один из лучших симфонических концертов последнего времени.
Большой зал филармонии
Большой торжественный концерт в честь столетия советского азербайджанского композитора Кара Караева был идеально подготовлен. За пульт первого филармонического оркестра (ЗКР) встал Рауф Абдуллаев, народный артист Азербайджанской республики, многолетний художественный руководитель Азербайджанского государственного симфонического оркестра, имеющий при этом прямое отношение к Петербургу и петербургской музыкальной культуре: оперно-симфоническому дирижированию он учился в Ленинградской консерватории. В качестве солиста для исполнения скрипичного концерта был приглашен Максим Венгеров - такой солист и повышает статус мероприятия, и приводит в зал многочисленных поклонников.
Программа концерта выражала суть юбилея: во-первых, симфоническая поэма "Лейла и Меджнун" (1947), принесшая композитору большую известность, затем симфонические гравюры "Дон Кихот" (1960), выросшие из музыки к одноименному фильму Г.Козинцева (1957). Во втором отделении - скрипичный концерт (1967) и Вторая сюита из музыки к балету "Тропою грома" (1957) - наверное, самого известного произведения композитора. В свое время советские школьники проходили "Тропою грома" на уроках музыки.
Музыкальная логика в таком построении программы (скрипичный концерт и "Дон Кихота" неожиданно поменяли местами) тоже прослеживается. В первом отделении звучал традиционный Караев - главный композитор советского Азербайджана, включавший, в духе обязательной идеологии, национальные музыкальные традиции в общий ряд советского симфонизма. "Лейла и Меджнун" звучит мощным утверждением красоты идеального бытия, уверенной радостью советского искусства. В "Дон Кихоте", как не без основания утверждает программка, проступают традиции Шостаковича - учителя Караева по Московской консерватории и главного советского симфониста. Символично, что Шостакович написал музыку к другому фильму Козинцева - к "Гамлету". При этом Караев - совершенно самобытный композитор, новый в каждом произведении. Общие установки советской музыкальной культуры не мешают ему быть в первую очередь национальным композитором. И легко можно понять восприятие этой музыки в современном Азербайджане: для них это в первую очередь национальный композитор. А советские традиции важны в нем поскольку-постольку.
Во втором отделении звучал Караев поздний, Караев-экспериментатор, пораженный, как многие его современники, всем тем, что пропустила советская музыка за три десятилетия наглухо закрытых границ и что вдруг стало доступно в оттепель. Поездки в США, знакомство со Стравинским, слушание современных американских композиторов... Караев, быстро поднявшийся на музыкальный Олимп и всецело обласканный советской властью, мог себе позволить экспериментировать. Да и время было уже не то: "сумбур вместо музыки" остался в далеком прошлом. Но мало кто из советских музыкальных бонз оказался столь чутким к новому. Караев же, в отличие от многочисленных Хренниковых, был настоящим композитором. Его поразила новая музыка Запада, и он стал искать. В "Тропою грома" легко узнаются традиции Гершвина, но звучит и американский джаз, и африканские, наверное, мотивы, и что-то еще. А скрипичный концерт чем-то похож на Стравинского, а чем-то на молодого Шнитке. Все три части в нем очень разные - чуть не три эксперимента сразу.
Максим Венгеров, как всегда, сыграл насыщенно и ярко. Но главным героем вечера стал Рауф Абдуллаев и филармонический оркестр, которым удалось передать все разнообразие и глубину музыки Кара Караева. Умные и непохожие друг на друга дирижерские интерпретации разных сочинений композитора, подтянутый и насыщенный звук, великолепные духовые, без которых этой музыки нет, и отлично сыгранные группы струнных. Незабываемый вечер, один из лучших симфонических концертов последнего времени.