Алина Кожокару в "Сильфиде"
2 июля
Мариинский театр
Фестиваль "Звезды белых ночей"
Отложенная на несколько лет "Сильфида" Алины Кожокару (заявленная на один из фестивалей "Мариинский", она была отменена из-за травмы балерины), наконец, состоялась. И стала, можно сказать, переломной. Впервые за долгие годы выступление Кожокару проходило в нашем театре в полной тишине. Хлопали в основном Филиппу Степину.
С одной стороны, дело в хореографии. Говорить о том, что виноградовская "Сильфида" - это халтурная поделка, лишь отдаленно напоминающая великий балет, уже приходилось. К этому мы были готовы. Не были готовы к тому, что Кожокару (обычно показывавшая нам, как должен по-настоящему выглядеть балет Мариинского театра - разучивая "Спящую", "Дон Кихот" или "Джульетту", Алина восстанавливала изначальную хореографию, все ее сложности, которые в театре уже затанцевали) упростит себе и этот простенький балет. В первом акте она не сделала ни одного сложного па. Мимика и пантомима были самыми типовыми. А из линии прыжков в сцене всеобщего танца едва-едва сделала один. Да, были к этому ее нежные аккуратные ручки, были неплохие линии (но слишком короткие - если бы подлиннее, можно было бы оценить их красоту), диалоги с Джеймсом все прошли на пуантах - и мы бы это оценили, если б танцевала обычная балерина. Но от Алины Кожокару мы ждали, как всегда, чего-то невероятного.
Па де де второго акта расставило все точки над i. Я впервые видел Алину Кожокару, которая стремится упростить себе роль. Не сделав часть элементов, балерина выполнила все остальное на твердую троечку. Никакой мелкой техники она не показала. Но главное - у Кожокару больше нет прыжка. По-прежнему есть хороший апломб, по-прежнему хороши вращения (но опять же, слишком мало их было показано, чтобы утверждать точно), но того невероятного прыжка и той невероятной легкости, которыми она покорила нас впервые, в "Жизели" 2002-го, кажется, года, больше нет. И это очень горько, поскольку Алина Кожокару сейчас в том возрасте, когда балерина обычно достигает совершенства и расцвета. По-видимому, уход со сцены Йохана Кобборга, ее постоянного партнера, отразился и на ее танце.
Филипп Степин вполне соответствовал балерине. Мелкой техники у него тоже нет (две "мелкие" диагонали в конце па де де он просто не стал делать) и, в отличие от Кожокару, никогда не было. Всю роль он построил на широких и высоких прыжках - это у него более-менее получается. Очень хорош прыжок у Татьяны Ткаченко (Эффи, невеста Джеймса) - здесь это видно лучше, чем в других партиях. Игорь Колб (колдунья Мэдж) придумал себе яркую партию - на мощном гротеске.
При этом как-то не получилась концовка: трудно Колбу таскать на себе большого Степина. Интересная трактовка сцены смерти (сразу, как на нее надели шарф, Кожокару стала играть слепую) как-то смазалась из-за ее краткости. Одним словом, "Сильфида" с Людмилой Пальеро оставила намного более сильное впечатление. Очень грустно, когда по-настоящему великая балерина вдруг не может танцевать так, как раньше. Алина Кожокару теперь останется лишь легендой, воспоминанием давних лет. Остается лишь рассказать молодежи, что это была за балерина лет 10 назад.
Мариинский театр
Фестиваль "Звезды белых ночей"
Отложенная на несколько лет "Сильфида" Алины Кожокару (заявленная на один из фестивалей "Мариинский", она была отменена из-за травмы балерины), наконец, состоялась. И стала, можно сказать, переломной. Впервые за долгие годы выступление Кожокару проходило в нашем театре в полной тишине. Хлопали в основном Филиппу Степину.
С одной стороны, дело в хореографии. Говорить о том, что виноградовская "Сильфида" - это халтурная поделка, лишь отдаленно напоминающая великий балет, уже приходилось. К этому мы были готовы. Не были готовы к тому, что Кожокару (обычно показывавшая нам, как должен по-настоящему выглядеть балет Мариинского театра - разучивая "Спящую", "Дон Кихот" или "Джульетту", Алина восстанавливала изначальную хореографию, все ее сложности, которые в театре уже затанцевали) упростит себе и этот простенький балет. В первом акте она не сделала ни одного сложного па. Мимика и пантомима были самыми типовыми. А из линии прыжков в сцене всеобщего танца едва-едва сделала один. Да, были к этому ее нежные аккуратные ручки, были неплохие линии (но слишком короткие - если бы подлиннее, можно было бы оценить их красоту), диалоги с Джеймсом все прошли на пуантах - и мы бы это оценили, если б танцевала обычная балерина. Но от Алины Кожокару мы ждали, как всегда, чего-то невероятного.
Па де де второго акта расставило все точки над i. Я впервые видел Алину Кожокару, которая стремится упростить себе роль. Не сделав часть элементов, балерина выполнила все остальное на твердую троечку. Никакой мелкой техники она не показала. Но главное - у Кожокару больше нет прыжка. По-прежнему есть хороший апломб, по-прежнему хороши вращения (но опять же, слишком мало их было показано, чтобы утверждать точно), но того невероятного прыжка и той невероятной легкости, которыми она покорила нас впервые, в "Жизели" 2002-го, кажется, года, больше нет. И это очень горько, поскольку Алина Кожокару сейчас в том возрасте, когда балерина обычно достигает совершенства и расцвета. По-видимому, уход со сцены Йохана Кобборга, ее постоянного партнера, отразился и на ее танце.
Филипп Степин вполне соответствовал балерине. Мелкой техники у него тоже нет (две "мелкие" диагонали в конце па де де он просто не стал делать) и, в отличие от Кожокару, никогда не было. Всю роль он построил на широких и высоких прыжках - это у него более-менее получается. Очень хорош прыжок у Татьяны Ткаченко (Эффи, невеста Джеймса) - здесь это видно лучше, чем в других партиях. Игорь Колб (колдунья Мэдж) придумал себе яркую партию - на мощном гротеске.
При этом как-то не получилась концовка: трудно Колбу таскать на себе большого Степина. Интересная трактовка сцены смерти (сразу, как на нее надели шарф, Кожокару стала играть слепую) как-то смазалась из-за ее краткости. Одним словом, "Сильфида" с Людмилой Пальеро оставила намного более сильное впечатление. Очень грустно, когда по-настоящему великая балерина вдруг не может танцевать так, как раньше. Алина Кожокару теперь останется лишь легендой, воспоминанием давних лет. Остается лишь рассказать молодежи, что это была за балерина лет 10 назад.