Дмитрий Хворостовский и друзья
1 июня
Большой театр, Москва
Определенно можно сказать: Дмитрий Хворостовский умеет защищать детей. Не знаю, сколько денег собрал организованный им благотворительный концерт, но московский бомонд он собрал нешуточный: от Андрея Малахова до Геннадия Зюганова. В день концерта на сайте Большого видел море непроданных мест - билеты стоили по 18000 рублей.
В принципе, все было организовано весьма достойно. Российский национальный оркестр, хор, звездные солисты. Событие исключительного уровня, настоящий праздничный концерт. Друзьями Хворостовского в этот раз выступили Ильдар Абдразаков, которого петербургской публике представлять не нужно, американский тенор Стивен Костелло, который приехал в Москву прямиком из Петербурга (его сольный концерт открывал фестиваль "Дворцы Петербурга") и собственно московские персонажи - сопрано Динара Алиева и меццо Юлия Мазурова - впрочем, она тоже из Петербурга, закончила нашу консерваторию. Как и зачем появилась в этой компании Юлия Мазурова, судить трудно. Раскрутка, пиар, желание Хворостовского, чтобы кто-нибудь спел Кармен - не знаю. Звездой ее, мягко говоря, не назовешь. Достаточно посмотреть ее персональную страницу на сайте Большого. Но и пела она не много. Цыганская песня из "Кармен" - и все. Никак. Даже в плане игры и харизматичности.
Меня интересовал прежде всего Костелло, известный американский певец, впервые приехавший в Россию. В Петербурге я его пропустил, поскольку в тот же вечер Диана Вишнева танцевала Джульетту. Вот, догнал тенора в Москве. По гамбургскому счету, довольно-таки дутая величина. Тембр какой-то стерильный, верхние ноты берет рывками, на бельканто в терминологическом смысле не тянет. Кроме того, между форте и пиано у него почти нет середины. Да и пиано еле слышно, дыхания не хватает. Пел он Фауста и Родольфо, вместе с Алиевой спел застольную песню из "Травиаты". В общем, для Америки тенор типовой. Для нас же, неизбалованных тенорами, вполне себе интересный. Публика сильно хлопала и кричала браво. Тенорам у нас хлопают больше всего.
Динару Алиеву тоже как-то раньше слышать не доводилось. Нормальное такое сопрано, но не более. В Мариинском с десяток похожих голосов - с относительно неплохой колоратурой, но совсем без индивидуальности. Пела из своего репертуара в Большом - Леонору Верди прежде всего.
Ильдар Абразаков, как всегда, профессионален. Исполнил своего фирменного Аттилу, которым нас уже давно не удивишь, а вот москвичам в новинку. Вместе с Хворостовским спел куплеты торреадора (причем Абдразакову достался вокал, а Хворостоскому - артистизм и харизма) и дуэт из беллиниевских "Пуритан". Ну и в составе тройки (с Алиевой) хитовый дуэт из Дон-Жуана.
Наконец, Дмитрий Хворостовский. Его и без того неакадемичный вокал стал менее академичным. С объемом звука появились большие проблемы. С верхними нотами тоже. Но обаяния и харизмы по-прежнему - хоть отбавляй. в дуэте Леоноры и ди Луны - злодей злодейский, в куплетах торреадора играет не только за себя, но и за европейски-сдержанного Абдразакова. И вот только баллада Томского, которой и открылся концерт, прозвучала как-то обреченно. Нет того мистического (металлического) рокота, который раньше устраивал Хворостовский в этой партии. Вообще металл ушел из голоса певца - и от этого он какой-то малоузнаваемый. Пожелаем ему здоровья и новых творческих успехов.
Дирижер Константин Орбелян на таких концертах совершенно незаменим для создания атмосферы. Это самый аплодирующий дирижер в мире, потому что он с широчайшим размахом ладоней аплодирует каждому выходящему и уходящему солисту, а заодно легко делает артисту второй выход на поклон после каждой арии. Что делать залу, если дирижер смачно, со знанием дела продолжает аплодировать? Зал тоже аплодирует. Теперь у Орбеляна появилась новая фишка: он целует всех солистов после понравившейся арии. Каждого по разу, но, если фишка приживется, можно на каждом выходе и по несколько раз. Подождем, когда Орбелян окончательно превратится в Леонида Ильича.
На предспектакльном променаде под колоннами и в большом входном фойе Большого можно было лицезреть весь телевизор: кому - Ярмольник, кому - Лев Лещенко. А вот в зале спектакль-бомонд создавал невероятную атмосферу. Дикие они какие-то, русские богатые. Разодетые девушки и дамы, зайдя в ложу с опозданием, тут же начинают "фоткаться" - и делают это долго и со вкусом, меняясь местами в первом ряду, совершенно не обращая внимания на певцов и оркестр. У всех звонят неотключенные телефоны, потом раздается скрип отодвигаемых стульев - деловые люди выходят решить вопрос в коридор и возвращаются назад, естественно, не подумав дождаться конца арии. Хлопают где попало, едва заслышав паузу - где им, бедным, знать, что итальянская ария часто состоит из двух частей, а с учетом речитативных фраз в начале - и из трех. Наблюдение за дикостью нашего бомонда, чуть не впервые оказавшегося в Большом, дорогого стоит.
Зато радуются, как дети. Аплодируют громко, встают после каждого номера на бис, искренне восхищены. Им бы образования добавить, не только музыкального, но вообще - и какая бы замечательная публика получилась, прям из императорских времен.
Большой театр, Москва
Определенно можно сказать: Дмитрий Хворостовский умеет защищать детей. Не знаю, сколько денег собрал организованный им благотворительный концерт, но московский бомонд он собрал нешуточный: от Андрея Малахова до Геннадия Зюганова. В день концерта на сайте Большого видел море непроданных мест - билеты стоили по 18000 рублей.
В принципе, все было организовано весьма достойно. Российский национальный оркестр, хор, звездные солисты. Событие исключительного уровня, настоящий праздничный концерт. Друзьями Хворостовского в этот раз выступили Ильдар Абдразаков, которого петербургской публике представлять не нужно, американский тенор Стивен Костелло, который приехал в Москву прямиком из Петербурга (его сольный концерт открывал фестиваль "Дворцы Петербурга") и собственно московские персонажи - сопрано Динара Алиева и меццо Юлия Мазурова - впрочем, она тоже из Петербурга, закончила нашу консерваторию. Как и зачем появилась в этой компании Юлия Мазурова, судить трудно. Раскрутка, пиар, желание Хворостовского, чтобы кто-нибудь спел Кармен - не знаю. Звездой ее, мягко говоря, не назовешь. Достаточно посмотреть ее персональную страницу на сайте Большого. Но и пела она не много. Цыганская песня из "Кармен" - и все. Никак. Даже в плане игры и харизматичности.
Меня интересовал прежде всего Костелло, известный американский певец, впервые приехавший в Россию. В Петербурге я его пропустил, поскольку в тот же вечер Диана Вишнева танцевала Джульетту. Вот, догнал тенора в Москве. По гамбургскому счету, довольно-таки дутая величина. Тембр какой-то стерильный, верхние ноты берет рывками, на бельканто в терминологическом смысле не тянет. Кроме того, между форте и пиано у него почти нет середины. Да и пиано еле слышно, дыхания не хватает. Пел он Фауста и Родольфо, вместе с Алиевой спел застольную песню из "Травиаты". В общем, для Америки тенор типовой. Для нас же, неизбалованных тенорами, вполне себе интересный. Публика сильно хлопала и кричала браво. Тенорам у нас хлопают больше всего.
Динару Алиеву тоже как-то раньше слышать не доводилось. Нормальное такое сопрано, но не более. В Мариинском с десяток похожих голосов - с относительно неплохой колоратурой, но совсем без индивидуальности. Пела из своего репертуара в Большом - Леонору Верди прежде всего.
Ильдар Абразаков, как всегда, профессионален. Исполнил своего фирменного Аттилу, которым нас уже давно не удивишь, а вот москвичам в новинку. Вместе с Хворостовским спел куплеты торреадора (причем Абдразакову достался вокал, а Хворостоскому - артистизм и харизма) и дуэт из беллиниевских "Пуритан". Ну и в составе тройки (с Алиевой) хитовый дуэт из Дон-Жуана.
Наконец, Дмитрий Хворостовский. Его и без того неакадемичный вокал стал менее академичным. С объемом звука появились большие проблемы. С верхними нотами тоже. Но обаяния и харизмы по-прежнему - хоть отбавляй. в дуэте Леоноры и ди Луны - злодей злодейский, в куплетах торреадора играет не только за себя, но и за европейски-сдержанного Абдразакова. И вот только баллада Томского, которой и открылся концерт, прозвучала как-то обреченно. Нет того мистического (металлического) рокота, который раньше устраивал Хворостовский в этой партии. Вообще металл ушел из голоса певца - и от этого он какой-то малоузнаваемый. Пожелаем ему здоровья и новых творческих успехов.
Дирижер Константин Орбелян на таких концертах совершенно незаменим для создания атмосферы. Это самый аплодирующий дирижер в мире, потому что он с широчайшим размахом ладоней аплодирует каждому выходящему и уходящему солисту, а заодно легко делает артисту второй выход на поклон после каждой арии. Что делать залу, если дирижер смачно, со знанием дела продолжает аплодировать? Зал тоже аплодирует. Теперь у Орбеляна появилась новая фишка: он целует всех солистов после понравившейся арии. Каждого по разу, но, если фишка приживется, можно на каждом выходе и по несколько раз. Подождем, когда Орбелян окончательно превратится в Леонида Ильича.
На предспектакльном променаде под колоннами и в большом входном фойе Большого можно было лицезреть весь телевизор: кому - Ярмольник, кому - Лев Лещенко. А вот в зале спектакль-бомонд создавал невероятную атмосферу. Дикие они какие-то, русские богатые. Разодетые девушки и дамы, зайдя в ложу с опозданием, тут же начинают "фоткаться" - и делают это долго и со вкусом, меняясь местами в первом ряду, совершенно не обращая внимания на певцов и оркестр. У всех звонят неотключенные телефоны, потом раздается скрип отодвигаемых стульев - деловые люди выходят решить вопрос в коридор и возвращаются назад, естественно, не подумав дождаться конца арии. Хлопают где попало, едва заслышав паузу - где им, бедным, знать, что итальянская ария часто состоит из двух частей, а с учетом речитативных фраз в начале - и из трех. Наблюдение за дикостью нашего бомонда, чуть не впервые оказавшегося в Большом, дорогого стоит.
Зато радуются, как дети. Аплодируют громко, встают после каждого номера на бис, искренне восхищены. Им бы образования добавить, не только музыкального, но вообще - и какая бы замечательная публика получилась, прям из императорских времен.