(no subject)
... Одно время было так тоскливо, что я чуть было вязать не начала. А потом как-то все вдруг наладилось. И тут вообще все хорошо, вязать совершенно не хочется. Муж вот приехал, говорит, ты усталая, но такая довольная. А я и правда с работы прихожу, а сама уже думаю как завтра пойду. Не, когда муж приехал на неделю и домой хотелось с работы бежать, но и утром на работу с удовольствием. Так это ж самый лучший вариант, я так понимаю.
А на работе такие люди забавные. Начальник - ужасный душка, особенно по контрасту с предыдущим. Болгарин. Ну такой же болгарин, как я русская, а мой муж украинец - родину, конечно, предал, в штаты приехал, устроился... А сам русский язык понимает. Как волжанин говорит с оканьем. Говорит, Новосибирск, стройотряд. Ну однажды признался мне, что понимает и говорит неплохо, но, сказал, говорить с тобой будем по-английски. А я думаю, слава богу... Мне на английском намного легче по работе говорить, поскольку все что к инженерии относится только в Штатах и выучила. У нас встречи с ним раз в неделю полчаса для потрепаться. Василь - так звать начальника - говорит: ну давай, жалуйся! Очень беспокоится, чтоб мне скучно не было. Первый раз такое встречаю, чтоб начальник тебя впрямую про "не скучно" спрашивал. Фишка видно в том, что народ с докторской степенью не особо любит на технической работе застревать, чувствует тонко, обижается легко. А ты еще и женщина, говорит мне Василь. Как нигде начинаю чувствовать себя важной персоной, каждый раз перед встречей с Василем волнуюсь, напряженно думаю, на что пожаловаться...
Пришел дядя эргономический. Обязательно мне надо было с ним встретится, он настаивал. Забавный чувак: меня увидел - руками всплеснул! Как же ты на таком кресле сидишь, да и подноса для клавиатуры нет у тебя... Руку мне потрясти только успел, да к телефону: срочно, говорит, доктору Залюбовской кресло и поднос, а то у нее эффективность на глазах падает. А потом упражнения со мной делал для запястья и шеи. Одним словом, шарман.
Для меня самый главный начальник после Василя - Алекс. Алекс родом из Иркутска, учился в Москве и Джорджия Тек, ныне в возрасте Христа, танцует, красив как черт, в компании за полтора года конкретно приподнялся, служит мне вечным укором примером. Снимая комбинезончик и капюшон в лабе, выглядит, засранец, так, как будто вышел из спа и парикмахерской, чем вызывает припадок у вашей покорной, тщетно пытающейся привести в пристойный вид помятую прическу и одежду каждый раз после вылазки в клин рум. Алекс - мой наставник и тренер. Василь мне так часто ставит Алекса в пример, что он для меня уже как Ленин для октябрят. Если бы не Алекс, стандарты были бы гораздо ниже, мне кажется...
Роки - кажется кореец. Сидит через стенку от меня, иногда громко ругается на что-то в своем кубе, после чего нередко перевешивается через стенку и взывает "Илина! Ну ты же ничего не слышала, правда? Я все время забываю, что у меня появилась соседка!" После чего я заверяю его, что я слышу только то, что относится ко мне, и успокоенный Роки прячется в свой куб.
Дэвид Каз - американец. Все зовут его Каз. Каз работал в Беркли Лаб, где мы никогда не встречались, но что сделало нас друзьями с самого начала. Начал на месяц раньше чем я, с большим энтузиазмом. Каз такой товарищ, который симпатичен всем. Он жарит кофе и дарит его людям, что тут не любить?
Наш этаж похож на соты, как впрочем, и любой другой этаж любого из наших четырех зданий, который номер один, три, пять и семь почему-то. В каждом кубе - пчелка. Если я встану и немножко подпрыгну, то увижу Василя в его кубе через пять рядов наискосок. Для того, чтобы найти Алекса прыгать не надо, он никогда не сидит, а ходит между рядами с легким лэптопом на локте. Комната для отдыха часто полна людми из софт-инженеринга. Сидят, смеются, эти счастливые люди, никогда не знают печали.
Тут мне инструменты прислали на работе. Полный коробок всяких отверток и прочих паяльников. Ну чувствуешь себя как человек, ей-богу. А еще мне, как даме на балу, прежде чем ответить человеку на приглашение, посмотреть в свою бальную книжицу аутлук календарь - я теперь такая ангажированная, что без этого календаря не могу ни на что согласиться... Мне начинает казаться, что мир остановится, если я решу прекратить свое существование. А что может быть приятнее, чем ощущать свою непреходящую нужность и важность. Все это иллюзия, конечно, братцы, но тем не менее, очень приятная надо признаться...
А на работе такие люди забавные. Начальник - ужасный душка, особенно по контрасту с предыдущим. Болгарин. Ну такой же болгарин, как я русская, а мой муж украинец - родину, конечно, предал, в штаты приехал, устроился... А сам русский язык понимает. Как волжанин говорит с оканьем. Говорит, Новосибирск, стройотряд. Ну однажды признался мне, что понимает и говорит неплохо, но, сказал, говорить с тобой будем по-английски. А я думаю, слава богу... Мне на английском намного легче по работе говорить, поскольку все что к инженерии относится только в Штатах и выучила. У нас встречи с ним раз в неделю полчаса для потрепаться. Василь - так звать начальника - говорит: ну давай, жалуйся! Очень беспокоится, чтоб мне скучно не было. Первый раз такое встречаю, чтоб начальник тебя впрямую про "не скучно" спрашивал. Фишка видно в том, что народ с докторской степенью не особо любит на технической работе застревать, чувствует тонко, обижается легко. А ты еще и женщина, говорит мне Василь. Как нигде начинаю чувствовать себя важной персоной, каждый раз перед встречей с Василем волнуюсь, напряженно думаю, на что пожаловаться...
Пришел дядя эргономический. Обязательно мне надо было с ним встретится, он настаивал. Забавный чувак: меня увидел - руками всплеснул! Как же ты на таком кресле сидишь, да и подноса для клавиатуры нет у тебя... Руку мне потрясти только успел, да к телефону: срочно, говорит, доктору Залюбовской кресло и поднос, а то у нее эффективность на глазах падает. А потом упражнения со мной делал для запястья и шеи. Одним словом, шарман.
Для меня самый главный начальник после Василя - Алекс. Алекс родом из Иркутска, учился в Москве и Джорджия Тек, ныне в возрасте Христа, танцует, красив как черт, в компании за полтора года конкретно приподнялся, служит мне вечным укором примером. Снимая комбинезончик и капюшон в лабе, выглядит, засранец, так, как будто вышел из спа и парикмахерской, чем вызывает припадок у вашей покорной, тщетно пытающейся привести в пристойный вид помятую прическу и одежду каждый раз после вылазки в клин рум. Алекс - мой наставник и тренер. Василь мне так часто ставит Алекса в пример, что он для меня уже как Ленин для октябрят. Если бы не Алекс, стандарты были бы гораздо ниже, мне кажется...
Роки - кажется кореец. Сидит через стенку от меня, иногда громко ругается на что-то в своем кубе, после чего нередко перевешивается через стенку и взывает "Илина! Ну ты же ничего не слышала, правда? Я все время забываю, что у меня появилась соседка!" После чего я заверяю его, что я слышу только то, что относится ко мне, и успокоенный Роки прячется в свой куб.
Дэвид Каз - американец. Все зовут его Каз. Каз работал в Беркли Лаб, где мы никогда не встречались, но что сделало нас друзьями с самого начала. Начал на месяц раньше чем я, с большим энтузиазмом. Каз такой товарищ, который симпатичен всем. Он жарит кофе и дарит его людям, что тут не любить?
Наш этаж похож на соты, как впрочем, и любой другой этаж любого из наших четырех зданий, который номер один, три, пять и семь почему-то. В каждом кубе - пчелка. Если я встану и немножко подпрыгну, то увижу Василя в его кубе через пять рядов наискосок. Для того, чтобы найти Алекса прыгать не надо, он никогда не сидит, а ходит между рядами с легким лэптопом на локте. Комната для отдыха часто полна людми из софт-инженеринга. Сидят, смеются, эти счастливые люди, никогда не знают печали.
Тут мне инструменты прислали на работе. Полный коробок всяких отверток и прочих паяльников. Ну чувствуешь себя как человек, ей-богу. А еще мне, как даме на балу, прежде чем ответить человеку на приглашение, посмотреть в свою бальную книжицу аутлук календарь - я теперь такая ангажированная, что без этого календаря не могу ни на что согласиться... Мне начинает казаться, что мир остановится, если я решу прекратить свое существование. А что может быть приятнее, чем ощущать свою непреходящую нужность и важность. Все это иллюзия, конечно, братцы, но тем не менее, очень приятная надо признаться...