Царское Дело. Cледствие как таковое: аморальный надворный советник

[everstti_rymin]

Когда 6 августа 1918 года тогдашний начальник Екатеринбургского Уголовного розыска А.Ф. Кирста вместе со своим помощником Плешковым, - и, вероятно, в сопровождении лиц, которых позднее стали именовать «операми», прибыл с целью проведения обыска в дом № 77 по ул. Васенцевской, - о существовании д-ра П.И. Уткина еще никто и не подозревал.

«Сыскарь» Кирста подошел к порученному ему делу, руководствуясь теми же принципами, что и ко всем прочим преступлениям, которым положено ведать угрозыску. Т.е., он принялся искать как причастных к совершению преступления, так и жертв последнего, равно живых и мертвых. Этот подход поставил его в совершенно особые отношения к прочим следственным подразделениям, занятым Царским Делом, - о чем А.Ф. в те, самые первые, дни навряд ли задумывался. Ему было не до этого. Из поступающей к начальнику Уголовного розыска оперативной информации (частью от агентов на местах, у которых были свои сетки осведомителей, частью от, по тогдашнему словоупотреблению, «летучих отрядов») выходило, что в жилищах некоторых екатеринбургских жителей появились Царские вещи: не драгоценные ювелирные безделушки, но нечто много более прозаическое, - вплоть до нательного белья. С этих-то нечаянных обладателей исторических реликвий и начал свою работу небрезгливый Александр Федорович.

Ген. М.К. Дитерихс со свойственной ему живостью описал этот знаменательный обыск, приведший к первым реальным результатам по Царскому Делу, но о производившем его А.Ф. Кирсте не упомянул.

Для восстановления исторической справедливости приводим здесь этот изначальный, с точки зрения оперативно-следственных мероприятий, которыми не так-то и богато Царское Дело, рабочий документ:

ПРОТОКОЛ ОБЫСКА

1918 года, августа 6 дня. Начальник Екатеринбургского управления Уголовного розы­ска Кирста, в присутствии товарища прокурора г. Белозерского, моего помощника Плешкова и нижепоименованных понятых, на основании 258 ст. уст. уг. суд., производил обыск в квар­тире красноармейца гр. Сысертского завода и волости Михаила Ивановича Летемина на пред­мет отыскания имущества, принадлежащего бывшему Императору Николаю II во время за­ключения его в гор. Екатеринбурге по Вознесенскому проспекту в доме Ипатьева, причем ока­залось следующее:Летемин проживает по Васенцевской улице, в доме №71, занимает отдельный флигель из одной комнаты и кухни. В момент прихода, в 7 часов вечера, Летемин оказался дома, а также оказалась дома и его жена. На мое предложение Летемину выдать добровольно похищенные у бывшего Императора Николая II вещи, он за­явил, что действительно у него есть вещи и часть их выдал, после чего было при-ступлено к тщательному обыску, причем в комнате и в кухне в различных местах, в сундуке, в ящике швейной машины, в чулане, найдены вещи, поименованные при сем списке за № 1- 85, и собака, принадлежащая бывшему Императору Нико­лаю II, причем на некоторых из них оказались метки, как самого бывшего Импе­ратора, а также и бывшей Императрицы Александры Федоровны.

По предъявлении всех поименованных в списке вещей камердинеру бывшего Императора, последний таковые признал за собственные бывшего Императора.

О вышеизложенном постановил: записать в настоящий протокол, который утвердить подписями присутствующих.
Начальник управления Уголовного розыска Кирста.
Помощник начальника Плешков.
Товарищ прокурора Белозерский.
Понятые...
На другой же день М.И Летемин был допрошен. Мы приводим и этот протокол, т.к. в заключительной своей части от разительно отличается от недавно нами же воспроизведенного позднейшего, от 18-19 октября 1918 г. Это далеко не единственное отличие, и г.г. читатели , имеющие на то желание и досуг, обнаружат их сами (см.). Отметим лишь, что уже 5 сентября того же года судья И.А. Сергеев получил от А.Ф. Кирсты в копиях все материалы проведенного по сие время дознания, а 13 сентября - оригиналы этих документов.

Читаем:

ПРОТОКОЛ

1918 года августа 7 дня. Начальник управления Уголовного розыска Кирста, по делу об убийстве бывшего Государя Императора Николая II, расспрашивал красноармейца охраны особого назначения, гражданина из крестьян Сысертского завода, Екатеринбургского уезда, Михаила Иванова Летемина, 36 лет, проживающего в последнее время по Васенцевской ули­це № 71, объяснившего:Охрана Дома особого назначения, где находился в заключении б. Государь Император Николай II, состояла из 56 человек: 30 рабочих из Сысертского завода, 16 рабочих Злоказовского завода в г. Екатеринбурге и 10 латышей, мне неизве­стно откуда прибывших в г. Екатеринбург. По фамилии я некоторых охранников знаю. Из Сысертского завода: два брата Стрекотиных, живущих в Сысерте на Кра­сной улице, Старкова Ивана, Сафонова (Файка) Вениамина, живущих в Сысерте, где-то по Ново-Провиантской ул., Николая Попова, где-то живущего по Новой улице в Сысерте, эти пять ныне живут в Сысерте. Подкорытов Николай, Толабов Иван, Котегов Иван, Семенов Василий, Садчиков Николай, Щукин. Из Злоказовской фабрики я знал охранника Путилова. Латышей же по фамилии никого не знал.

Кроме охраны, там были в последнее время: комендант Юровский, помощник его - фамилии не знаю, рабочий Сысертского завода Павел Медведев, шофер из рабочих фабрики Злоказова - фамилии его не знаю: среднего роста, лицо коря­вое (в оспе), темнорусый, бороду брил, усы маленькие, он на фотографической карточке сидит на коленях с правой стороны, я его хорошо знаю (была показана группа рабочих фабрики Злоказова, снятая на фотографической карточке).

В Доме особого назначения караул охранников стоял так: пост № 1 внутри дома Ипатьевского, на площадке за парадной дверью, этот пост обслуживали за последнее время латыши. Пост № 2 - внутри здания, на площадке с черного хода, пост № 3 - во дворе у ворот, пост № 4 - у калитки со двора, так что был виден па­радный подъезд, пост № 5 - с улицы будка от поста № 4, пост № 6 - возле иконы по Вознесенскому проспекту, пост № 7 - во дворе, за второй перегородкой по пе­реулку, пост № 8 - в саду, пост № 9 - в заднем дворе. Кроме этих постов, были два поста пулеметных: № ] на балконе с переулка, № 2 внизу, в помещении у окна, выходящего в сад.

Меня и рабочих сысертских нанимал комиссар Первой уральской боевой дружины Мрачковский, жил он в Верх-Вознесенской улице между Клубной и Главной, по левой стороне большой белый дом, двухэтажный. Нам платили 400 руб. в месяц, сутки охраны разделялись на 4 смены.

Последние дни своего дежурства я помню. 16 июля я дежурил в Доме особо­го назначения на посту № 3 с 4 дня до 8 вечера и, сменившись в 8 вечера, хорошо помню, что бывший Государь и его семья находились в Ипатьевском доме и были живы. 17 же июля в 8 часов утра я занял в карауле Ипатьевского дома пост № 4 и, зайдя в дом Попова, где жила команда охранников, я в комнате для разводящего увидел мальчика,3 который всегда прислуживал б. Государю, и, удивившись, спро­сил у одного из дежуривших охранников: „Что это значит, зачем мальчик здесь?", но вместо ответа охранник, фамилии его не помню, махнул рукой. Тогда я спро­сил второго, и он мне рассказал, что 16 июля в 12 часов ночи, внизу, в помещении Дома особого назначения, в комнате, в которой была дверь опечатанной комнаты, застрелен б. Государь с женой, детьми, доктором, лакеем, поваром и фрейлинами, причем последней была убита младшая дочь Государя, об этом мне сказал, стояв­ший в эту ночь на посту, Стрекотин [выделено нами - Pед.]. Бывший Государь был убит первый, в него выстрелил Юровский после того, как что-то прочитал, причем бывшая Государыня и старшая дочь перекрестились. После убийства б. Государя начали стрелять ла­тыши и сысертский рабочий, разводящий Павел Медведев. Когда была убита вся Царская семья и [ее] прислуга, из дома Попова позвали охранников замыть следы крови. Трупы вынесли на грузовой автомобиль и следы засыпали песком. Тот же Стрекотин и другие охранники говорили, что выстрелов было много, что кровь в комнате смывали и ее было много. Говорил мне еще австриец Адольф, ставивший коменданту самовары, что 16 июля ночью, когда он спал, к нему пришел Юров­ский и, разбудив его, сказал: „Если ты услышишь выстрелы, не пугайся", после этого [он] слыхал, как сверху сходили в нижний этаж много лиц и затем выстре­лы, но их было не много [вспомним, что И.А. Сергееву рассказывалось - нечто иное: Адольф (Рудольф Лахер) слышал лишь чей-то плач - Pед.] Не доверяя всему этому, я спросил шофера грузовика, который мне подтвердил, что трупы он вывозил в лес, и там было застряли в тря­сине. Шофер этот был один злоказовский рабочий, личность которого я ранее узнал на предъявленной мне фотографической карточке. Мальчик, которого я видел у Медведева, был из Царского Села и отправлен, как я слышал, обратно.

17, 18, 19, 20 и 21 убирали помещение Ипатьевского дома и вывозили вещи из кладовых на вокзал. 22 июля сняли караул, причем с 17 по 22 июля дежурило нас 6 человек, 5 - сысертских и шестой - я. Все мы остались в Екатеринбурге, но после - 4 ушло в Сысерт. Я остался в Екатеринбурге, а Медведев пошел на вокзал, где присоединился к товарищам охранникам, уходящим на фронт.

Михаил Иванов Летемин.
Начальник Уголовного розыска Кирста.
Любопытно, что Иван Александрович по каким-то причинам не счел нужным обратить внимание на то, что прежде Лахер, по словам М.И. Летемина, слышал не только плач, а (но и?), - это специально подчеркнул допрашиваемый, - немногие выстрелы. Отметим также: шофер не сказал Летемину, что вывозил в лес тела всей Царской Семьи.

К протоколу допроса И.Ф. Кирста присовокупил:По обследовании агентурным путем стало известно, что в Доме особого на­значения из Злоказовской фабрики дежурили: 3 брата Логиновых - Василий, Иван и Владимир, Мошкин Александр, Соловьев Александр, Корякин Николай, Тимофеев Иван, Гоншкевич Василий, Крашенинников Иван, Сидоров Алексей, Перминов Николай, Украинцев Константин, Комендантов Алексей. Шоферы из Злоказовской фабрики были: Люханов (тот самый, что, по словам Летемина, увозил трупы б. Царской семьи) и его помощник Лобашев Леонид.

Начальник управления Уголовного розыска Кирста.
Тогда же, 6-7 августа Кирста допросил и жену несомненного П.С. Медведева, которую почему-то так и не потрудились пригласить для опознания арестованного более полугода спустя супруга, принявшего фамилию Бобылев.

Итак,
Гражданка - крестьянка Сысертской волости, Екатеринбургского уезда, Пермской губернии, Мария Данилова Медведева объяснила:Мой муж, Павел Спиридонович Медведев, по профессии сапожник, и в по­следнее время до поступления в красную армию работал в заводе. Весной этого го­да он, с другими рабочими Сысертского завода, был нанят охранять дом, где в гор. Екатеринбурге был заключен б. Государь Император, и с этой целью выехал в г. Екатеринбург. Я же осталась в Сысерте, но часто навещала мужа и жила у него в их общей казарме по несколько дней сряду. Приезжая в Екатеринбург, я видела, что дом охраняется густой цепью красноармейцев, но моего мужа я на посту не видала, потому что он был разводящим караула.

19 июля с. г. я приехала в гор. Екатеринбург навестить своего мужа. Подъ­ехав к дому, где был заключен б. Государь Император, удивилась, что дом тот стоял почти совершенно без охраны, почему, заехав к мужу в казарму и встретив­шись с ним, спросила его, что означает такое малое количество постов с теми, что было прежде [так!], и мой муж Павел Медведев рассказал мне:

Теперь излишне охранять дом потому, что Царя там нет, он и вся его семья убиты. Произошло это так: в 2 часа ночи 17 июля разбудили всю семью Государя и его самого, а также и всю его прислугу и его приближенных. Они встали, умы­лись, оделись и их всех свели сверху вниз в комнаты, где они стали полукругом. Всех их было 12. Против них выстроилось тоже 12 каких-то не здешних людей - не заводских, а приезжих. Государю и его семье прочли бумагу, в которой го­ворилось, что революция погибает, поэтому должны и они погибнуть, после чего прислуга Государя стала охать и кричать, но все стоявшие начали расстреливать приведенных сверху, и вскоре б. Государь Император, б. Государыня Императри­ца, Наследник и все великие княжны, прислуга и приближенные, в количестве 12 человек, были мертвы. В тот же 17 июля день все трупы были вывезены в лес и сброшены в ямы в шурфы. Но места не указал, как равно не указал, на чем вы­возили трупы.

Мария Данилова Медведева, неграмотная, и за нее, по ее просьбе, расписались председатель Сысертского комитета народной власти Петр Дмитриев Фокин, вр. и. д. сысертского комен­данта Алексей Орлов.
Но А.Ф. Кирста, ведомый своим профессиональным недоверием к человеку, на этом не останавливается. Его не стесняли никакие предварительно усвоенные взгляды, никакие убеждения, - и это вскоре сделает его участие в процессе настойчивого подбора аргументов в пользу определенной предварительно усвоенной идейно-политической концепции не только излишним, но и вредоносным. Но покуда еще работать можно, - и он действует изо всех сил, без остановок, не давая никому опомниться. В те же самые дни (!) он опросил еще нескольких лиц, так или иначе прикосновенных к Царскому Делу.

Продолжение следует.