Mad Mad Mix 2016
If you believe the Western Sun
is falling down on everyone
If you're breaking free
And the morning's come
If you would know
Your time has come.
(Narayan)
по мнению Даира, я сыграла ее.
Похоже, на игры http://albiongames.livejournal.com/ нельзя придумать хорошую роль самому. Нужно тащить карту вслепую.
Я согласилась на предложение «у нас есть кое-что для тебя, но после того, как я скажу - что именно - ты или едешь в этой роли, или не едешь вообще» и поехала играть персонажа, которого, я была уверена, не смогу сыграть. В итоге - сыграла. Это было неожиданно и восхитительно.
Для понимания про Безумие, Гуманистов, Реалистов, Воинов, Зверей и Оборотней:
http://madmax.su/rules/madness
Совместными усилиями меня и главного по сюжетам Даира, предыстория персонажа была следующей:
Здесь так: в каждой шкатулке двойное дно,
В каждом доме есть черный ход,
И в трюмо потайная дверца.
Власть - это шестеренки под ринопластикой,
Пальцы на джойстике. И ты уже часть её!
А дальше, как ты тонко не троль,
Там то ли наркокартель, то ли наркоконтроль.
(Больше Бена)Ким Кэссиди, девушка из мира Полдня+Синсити. Родилась в семье «топ-менеджеров среднего звена». Получила философско-психологическое образование в лучшем вузе, много думала, и стала антиглобалисткой формата «Occupy Wallstreet», начала бороться с властью корпораций методами сидения на главной финансовой улице под деревом с гитарой и песнями про «скажи «Нет!» корпоративному рабству и стань свободным».
Посиделки под гитару внезапно закончились арестом по обвинению к призывам к свержению власти. Тюремное заключение неплохо бы описал Оруэлл. Однажды Ким предложили выбрать, кто из ее товарищей по заключению будет подвергнут пыткам, и если она не выберет - пытать будут уже двоих ее товарищей. Она отказалась делать любой выбор, выставив тюремщикам, что они обладают властью в данном случае, и именно на них лежит ответственность за все происходящее, а не на заключенных.
Всех арестованных антиглобалистов выпустили из тюрьмы примерно через полгода: одна из элитарных группировок в Корпорации, владеющей планетой, решила подвинуть другую, а поводом к разбору полетов стала история с «непропорциональным силовым решением вопроса самовыражения молодежи».
Практически у всех, прошедших то, что прошла Ким, крыша поехала капитально и без шанса к восстановлению: упала мораль, исчезла мотивация, люди превратились в тени самих себя и сохранили способность быть хотя бы мелкими винтиками корпоративной машины только за счет психотропных медикаментов. Все вышедшие из тюрьмы были реабилитированы, трудоустроены и получили денежную компенсацию и необходимое лечение/протезирование. Выяснить, кто из них более или менее опасен для общества, оказалось невозможным, поскольку ответственные за пытки заключенных, в надежде скрыть содеянное и уменьшить ответственность, уничтожили все протоколы.
На «свободе» Ким довольно быстро покинула офисы корпорации методом Тайлера Дердена, продолжая получать зарплату. Система не фиксировала ее реальный статус по простой причине: все ответственные за ее нахождение на рабочем месте не хотели портить свои KPI и покрывали ее, в том числе документами о причинах отсутствия, а служба безопасности списывала ее отсутствие на последствия заключения, конкретно на алкоголизм, наркоманию и лежание в пустой комнате со взглядом в стену. Но нет.
Ким собрала Бойцовский клуб, где люди били друг друга и позволяли другим бить себя, чтобы не бояться ничего. Она сама утратила страх перед болью физической и психологической, и считала, что другие могут пойти ее путем. Затем (в логичной роли проекта «Разгром») было участие в организации Liber8, и организация теракта против серверов Корпорации. Сервера упали (во всех смыслах), грянул локальный экономический кризис, а участников Liber8 повязали, быстро осудили и рассадили по комфортабельным одиночным камерам на 12 лет (максимальный возможный на планете срок). В камерах было телевидение, какие-то тренажеры, компьютеры с набором возможностей для развлечения и получения новой специальности.
В тюрьме Ким писала книги, более того, книги даже публиковались на свободе и собирали своих фанатов. Этот срок отличался от первого: заключенных не пытали, более того, заключение в одиночных камерах обосновывалось их безопасностью.
Спустя 10 лет, когда Ким уже считала дни до выхода на свободу и прикидывала, как будет создавать новую организацию под никуда не девшиеся цели, и как в этом помогут книги, которые она пишет, ее внезапно вывели из камеры, посадили в средней потасканности шатл и куда-то повезли.
Заходя на посадку на неизвестную Ким планету, шатл потерпел аварию и рухнул в озеро посреди пустыни. Грузопассажирский отсек отстегнуло от кабины, сработало катапультирование, так что спустя минуты после аварии Ким уже стояла на твердой земле, выжимая оранжевый комбинезон.
Вода из озера была непригодной для питья, но на другой стороне озера виделся город, куда Ким дошла за несколько часов. Однако, город был не в лучшем состоянии: везде трупы со следами недавней насильственной смерти, стены расписаны кровавыми граффити «Оно прешло!», «Зопомните нас чило..», «Даждались!» и рисунками звезды, падающей на голову перечеркнутых демонов поверх написанной краской рекламы Великой гонки в городе Миротворцев. Прикинув, что падение корабля вызвало срабатывание местного деструктивного культа, понимая, что на планете не выжить без транспорта, одежды, воды и топлива, Ким быстро собирает необходимое, топит оранжевый комбинезон в пруду с кислотой, заправляет машину, разбирается с управлением и в сумерках уезжает к Миротворцам, решив, что на массовом мероприятии проще прикинуться местной и спрятаться от конвоиров с шатла, если они выжили.
Поскольку в космосе планеты вовсе не натыканы как орешки в банке, Ким поняла, что ее везли на эту планету, но было не ясно зачем. Версий было несколько: казнить нераскаивающегося преступника, минуя отсутствие такого пункта в Правилах Корпорации, либо показать автору популярных книг по радикализму для чайников, к чему приводят его взгляды, либо устроить жестокое реалити-шоу с высокими рейтингами для скучающего офисного планктона. Понимания, что делать дальше на этой планете, не было совсем: пытаться остаться или пытаться вернуться - перспектива амбивалентная в таких условиях. Примитивное зло посреди пустыни против «Банальности зла» на родной планете.
Для начала нужно было выжить.
Я придумал себя и собрал по частям...
(Восточный Мордор)Заданную роль нельзя назвать противоречивой, но она была сложной для логической увязки элементов истории. Я благодарна Владе и Роберту, консультировавшим меня по нюансам психологии, о том, какие события и внутренние стержни позволяют человеку выдержать самое страшное.
Во время подготовки к игре мне было и больно, и страшно, я испытывала фрустрацию несколько раз, не понимая, как я смогу сыграть человека, прошедшего ад, не являясь таковым в жизни.
При построении роли я много брала из Франкла и Арендт. Я ориентировалась на истории Брейвика, Викернеса, Павленского. Перечитывала Паланика. В качестве дополнительной художественной базы, кроме Безумного Макса, у меня еще были «Tank Girl», «Bounty killer» и «Doomsday». Мне настоятельно рекомендовали посмотреть еще «Firefly» и «Continuum», но их я не осилила, но прочла синапсис.
У меня никогда еще не было настолько напряженной и тяжелой психологической подготовки к роли.
Дополнительно мне усложняло задачу условие, что для сюжета игры мне нельзя было сразу начать бегать с воплями «я инопланетянка», между тем, при близком физическом или длительном социальном контакте должно было становиться кристально ясно, что со мной что-то конкретно не так. Что я куда более безумна, что безумны люди мира Безумного Макса. Эту задачу я решала наличием космической еды и инопланетных средств барьерной контрацепции в рюкзаке, а также тем, что я не готовила шпионскую легенду для персонажа, кроме общего понимания, что я буду делать новый культ «из того что было» и прикидываться пророком.
Вокруг игры было много технических сложностей, но Даир и Горба решали их довольно быстро и ловко, плюс эти технические сложности хорошо маскировались игровым смыслом: какая разница, почему в мире говна и палок не работает машина, чиним, пока не починим.
Это Е16, вперемежку нации, Бангладеш, вьетнамцы,
И полно матерей в шестнадцать, а белый - как мутант.
(Восточный Мордор)Знакомство с городом Миротворцев я начала с бара, где тут же встретила Бургомистра, пару конкретно безумных Миротворцев (Гробовщика с женой), один из которых был похож на моего соплеменника, и пару Механиков. Вид Гробовщика и наличие у него явно местной жены дали мне понять, что выбраться отсюда мне вряд ли удастся, а вот выжить - вполне. Зато поведение Бургомистра и мужчины-Механика (оба в переговорах давили), а также моя реакция на давление (обещать все что угодно, соглашаться на все что угодно, надеясь, что сдохнет или Эмир, или ишак или Ходжа) навели на мысль, что стоит захватить власть и больше не испытывать проблем с отсутствием этого ресурса, потому что слишком сложно сдержать обещание перед всеми. Кроме того, Бургомистр, движимый желанием не допустить, чтобы я физически могла исполнить обещание перед Механиками, а также похотью, изловил меня, склонил наполовину угрозами, наполовину заботливым поведением к сексу, и яростно зазывал стать его шестой женой. Заодно поведал местные демографические проблемы. А я научила дикаря инопланетной барьерной контрацепции.
Начало было не то чтобы разочаровывающим, поскольку после 10 лет в одиночке многое «и так сойдет», но неприятным, потому что влипать снова быть узницей никак не хотелось, а быть здоровой женщиной в мире, где с детьми большая проблема - это не самый привлекательный расклад для человека, желающего более всего свободы.
Надо сказать, что обещание перед Механиками и Бургомистром (он тоже взял с меня слово) я выполнила, но обе стороны были заняты чем-то более важным. А я стала злой и деятельной, и приняла решение вписаться в среду и захватить власть.
Пока я деятельно готовила машину к захвату мира, до меня добрался Судья Миротворцев с помощниками Шерифа, и дал понять, что еще и они здесь осуществляют власть надо мной, и машина ими посчитана, а я под подпиской о невыезде по причине того, что город, где я взяла машину, был городом Водянщиков, а гибель целого города - повод для разбирательства.
Следом за Судьей пришли два Водянщика и заявили некие претензии на машину, однако, по счастью им явно нужна была машина с водителем, поэтому претензии я пережила и была ими принята в банду на неясных условиях.
Переговорам со всеми, с кем я успела вступить в диалог, сильно помогала легенда, что я слышу голоса, которые ведут меня к воде, бензаку, еде и иногда правильным людям. Причем, голоса говорят всегда то, что на круг выходит хорошо и правильно. Водянщики про придуманность этой версии догадались, кстати, быстро. Остальные - не знаю. Но Водянщиков вполне устроило, что голоса в голове сказали мне быть их водителем.
Тем временем, мои планы на выяснение мироустройства нарушили Гиены: они изрядно подрезали Гробовщика, лишив меня возможности с ним говорить: по каким-то причинам в том состоянии, в котором местные готовы яростно, хотя и шепотом болтать, он молчал. И, на удивление, ни он, не его жена не сочли нужным удивиться тому, что я его осмотрела очень тщательно и всего. В том числе, под одеждой. По гиенской же причине и снова-таки в обществе жены Гробовщика я освоила один из методов взаимодействия со Зверями: когда в госпиталь на разборку притащили одну из Гиен - жена Гробовщика, ставшая Зверем после недурно проведенного у Гиен времени, решила ответить взаимностью. И от немедленного растерзания «туши» на мелкие детали ее удерживала только моя физическая сила и рассказы о том, что можно будет сделать с Гиеной потом, когда Доктор закончит. И что потом можно будет сделать из трупа Гиены, например, такие милые штанишки с татуировочками. Посетители госпиталя, глядя на то, как человек с глазами Реалиста живописует Зверю способы издевательств над людьми и надругательства над трупами, пугались и косились.
Меж тем, совсем злиться на Гиен я не могла - все же они прикончили Бургомистра, и мне не пришлось разбираться в тонкостях местной правоохранительной системы (или правильно сказать - карательной?), чтобы выбрать, как потише прирезать его самой. Безумие просыпалось.
Спустя некоторое время вместе с Водянщиками мы привели машину в рабочее и боевое состояние, после чего мы, наконец, смогли поехать обшаривать мертвый город в отличной компании Шерифа и его ребят. Дорога была сложной, но безопасной и спокойной, а ребята Шерифа, при участии, кажется, Портовых и Водянщиков отлично порезали банду Гиен на обратном пути.
Не смотря на активное участие в жизни городка Миротворцев и доверие к моей персоне со стороны Шерифа, я чувствовала, что для захвата власти нужно стать своей. У меня появилась идея стать новым Бургомистром, кажется, я даже, не стесняясь, делилась этой идеей с окружающими. Для погружения в среду и организации прикрытия я решила завести местный роман с человеком из офиса Шерифа, кроме того, 10 лет в одиночке напоминали о себе, смерть маячила за каждым кустом, и я стала праздновать жизнь со всей непосредственностью местных. Прошлого и будущего нет: жизнь - это точка настоящего.
Человек влюбился и решил на мне жениться. Как странно было это слышать: по меркам своего мира я едва переступила порог юности, еще даже не обеими ногами, кто же женится в 35? Впрочем, мне кто-то сказал, что развод здесь происходит через Купол Грома, что меня устраивало, потому что до развода здесь на памяти говорившего еще не дожил никто.
Жить становилось веселее и проще: когда никто не боится ни боли, ни смерти - все случается быстрее или не случается вообще. Я поняла, что стратегия «или Эмир, или ишак, или Ходжа» работает здесь великолепно - можно обещать все, что угодно, потому что будущего нет. Зато если ты чудом исполнил обещание - это Событие, которое повышает репутацию до безумных высот.
Он как отчий дом нам, но забудь его лубочный образ,
Тебе тут будет очень стремно, я ночью черной
Поведу через Восточный Мордор,
Подзамочный город
Оживет в водоемах и сточных водах,
В проемах барочных окон…
(Восточный Мордор)Время шло. Мне удалось поговорить с Гробовщиком и удостовериться, что он один из инопланетян. Я узнала про вирус. Про то, что некоторые иммунны. Про то, что иммунных мало: нас едва ли не четверо на весь этот замечательный мир. Про попытки создать вакцину. Додумала, что, возможно, мой собственный иммунитет к вирусу Безумия и является причиной выбросить меня с родной планеты, где этим вирусом вроде бы «реморализовывали» преступников, а меня не смогли. А тут я ресурс для создания вакцины.
Узнав историю Гробовщика, я поняла, что выбраться из этого «прекрасного» мира я, скорее всего, не смогу никогда. А значит, стоило этот мир изменить, как Гробовщик изменил мое понимание любви и принятия, когда он отпустил свою жену в Купол Грома бороться за титул Королевы Нефтянщиков. Он спокойно говорил мне, что для нее возможно только два пути: или она становится Королевой Нефтянщиков, или она умирает. Жить иначе для нее - не жить. Измениться она не может. Он рассказывал, что из-за нее он перестал отправлять в Корпорацию отчеты о происходящем на планете - потом что не смог более считать местное население объектами наблюдений, они стали людьми для него. И Корпорация расторгла с ним контракт по этой причине. Я открывала глаза на свой мир еще шире. Другая Корпорация, владеющая другой планетой, те же методы. С Гробовщиком, с Дэниелом, разорвали связь, как только он стал Человеком. Я стала Человеком и отказалась становиться обратно винтиком - и меня забросили на планету. На планету Людей.
Я была на планете не более 36 часов, и уже оказалась в группе пытающихся решить что делать, чтобы люди на планете выжили. Видимо, падение корабля было триггером для остальных, кто был в курсе. Немногих. Мы рассказали местным авторитетам, кто мы. Местные авторитеты решили содействовать. Но было непонятно что делать, совсем непонятно. Вакцину? Эвакуацию?
А наутро я узнала, что Дэниел и его жена погибли. Так чудовищно - в набеге Оборотней, чуть ли не у центрального бара.
Я все больше прикипала к здешним людям, мне становилось понятно, что эта внутренняя свобода, обусловленная почти полым безумием даже самых заядлых Гуманистов, является ценностью, исчезнувшей в мире Корпораций, что это нужно сохранить. За какие-то часы мы смогли собрать микроскоп из подзорной трубы и каких-то деталей машин, смогли проанализировать образцы крови нескольких человек в разной стадии Безумия, а также мою инопланетную кровь. Мы искали, бились головой об стену недостатка технологий и лабораторий, преодолевали карго-культ Доктора М, который свято верил, что если рядом с пробиркой положить выключенный прибор - это будет являться условием прохождения реакции в пробирке.
Мы находили и теряли какие-то невероятные приборы, мы непрестанно теряли людей, мы придумывали, как из тряпки и медной проволоки сделать космический корабль. Мы потеряли Шерифа, как-то нелепо и глупо. Где-то погибли мои Водянщики. Редкие люди еще грезили гонкой, но она все не происходила, и было непонятно, кому ее организовывать. Из пустыни шли беженцы, гонимые Оборотнями. Я организовывала оборону осиротевшего полицейского участка, продумывала пути отступления для нас с Джинни c чемоданом приборов с красными кнопками. Я стала новым Шерифом. Примерно часов через 48 после прибытия на планету, о существовании которой прежде не подозревала. И Судья Миротворцев меня даже не спрашивал о моем желании. И люди меня приняли…
В один прекрасный момент Джинни притащила мне киборга, который собирался ее проанализировать на предмет носительства вирусов. Когда я узнала, как он это будет делать - я поняла, что Джинни не стоит в этом участвовать: памятуя о необратимых изменениях личности жены Дэниела и сестры Доктора после пыток у Гиен, были все причины считать, что после «анализа» методами киборга, Джинни изменится, и, вероятно, не сможет исследовать более ничего. А я - уж как-нибудь справлюсь, всякое бывало. Мне было смешно и печально сознавать, что я в этом прекрасном мире неплохо справляюсь с захватом власти, а вот с наукой - не справляюсь от слова совсем. Я философ, а не вирусолог, как был Дэниел, и не местный потомственный биолог, как Джинни. А нам нужны ученые. Живьем и в состоянии вести науку.
Но я беру собственную слабость и ебу её в рот.
(Ultima Thule)Мы заперлись с киборгом в госпитале, я разогнала всех, кто может увидеть лишнее и провалить на этой почве мораль. Я взяла с собой алкоголь и курево. Я попросила бойца отследить, чтобы нас не порешили Оборотни, воющие вокруг города. 50 минут. Я должна продержаться 50 минут. Я должна продержаться в сознании, потому что я не верю, что киборг мне все расскажет. И анестезии в этом мире нет. Ну, кроме алкоголя и удара киянкой по голове.
Это были не самые страшные 50 минут моей жизни, но самые невыносимые за последние 11 лет. Киборг резал и резал по живому, медленно и аккуратно обходя крупные кровеносные сосуды и жизненно-важные органы. Он прежде не анализировал живых. Он ковырялся у меня внутри, а я пыталась шутить с бойцом, который охранял нас, и, кажется, его мутило. Когда в госпиталь натащили тяжело раненых и побросали неподалеку - я просила их не смотреть в мою сторону, а тех, кто смотрел - просила подать мне бутылку и стряхнуть пепел с сигареты. Я подозревала, что, скорее всего, умру сейчас. Но выжила. Чтобы узнать, что у меня нет иммунитета в крови. Что из моей крови, черт возьми, не сделать сыворотку. Это были самые страшные минуты моей жизни.
Я вышла из госпиталя, и увидела, как смотрят на меня Воины. И я увидела в их глазах свое отражение: человека, который человечнее любого Гуманиста и безумнее любого Оборотня.
Мне угнать пепелац бы,
улететь и не видать всего блядства,
Но, видать, я натаскан на вас,
Будто амстафф на фас или янки на фастфуд
(Восточный Мордор)С обретением власти жизнь стала проще. Не нужно больше подстраиваться, так просто быть лидером для Воинов и Зверей! Так мало осталось Гуманистов или, хотя бы, Реалистов. Так мало осталось технологий. Законы военного времени. Доктор-воин, не могущий больше лечить, требует доказательств моих прав на власть, а я просто не желаю его слушать, потому что он тратит мое время. Жених хочет рассказать мне, как он счастлив, потому что я отдала ему свою тачку и место пилота на Великую Гонку. А я просто не желаю его слушать, потому что он тратит мое время. Я стала Миротворцами и Миротворцы стали мной. Я вышла говорить с Королевой Нефтянщиков, и за ее спиной стояли бойцы, мне было страшно, но легко выходить с ней один на один в разговор, и откладывать в сторону единственное оружие, чтобы перемолвиться с ней с полуметра. Я выходила, потому что нет другого пути, и я едина с этим путем. Ответственность легка, когда любой выбор кроме твоего хуже, потому что у тебя есть свобода выбора у единственной. В этом мире нет больше человека, который прошел через все и собрал себя по частям. Это конец, и я могу сделать его началом. Если сдержусь и не нажму кнопку из любопытства. Если поддержу такую хрупкую и такую мудрую Джинни, последнего Гуманиста этого мира.
Мне было впервые в жизни легко и не страшно извиняться. Прийти без оружия сначала к Воину, а потом к Зверю и сказать «я знаю, что я ответственна за то, что ты потерял смысл своей жизни и я прошу прощения за это».
Когда Джинни нашла способ попробовать начать эвакуацию, мне было легко идти за ней, как за идейным вдохновителем. Если люди с этой планеты получат возможность улететь в мир, который не разрушается на глазах и вакцину от Безумия - это стоит моих усилий, а моя жизнь в этом мире ничего не стоит, так что я продам ее дорого. Так весело мошенничать, продавая ничто за все!
Мы с Джинни и Хасаном запустили-таки Гонку. Это было невероятно - стоять и орать с холма «Слушайте все, что вам скажет Джинни - Пророк Спасения! Кто меня слышит - кричите «Бензаааааак!» Так здорово было качать безумную толпу!
Мне было все равно, кто победит, но так легко было приходить к людям и просить ресурсов или действий зная, что тебе уже не могут отказать. Когда приходит Апокалипсис - нет нюансов и полутонов, есть кристально-четкий мир.
Внутри меня была ярость напалма, кровь от крови этого мира, и спокойствие перед лицом смерти и свободы выбора других людей, которые хотели спасения или гибели. Своей гибели или гибели других людей.
Но мне наперёд сейчас ясно, не заберёт нас ваш Ноев ковчег.
(Ultima Thule)Гонка окончена, все в сборе и горят Безумием. Летит Зеленая звезда. Джинни смогла взломать коды какого-то коммуникатора и вызвать эвакуацию. Я предупреждаю своих бойцов, что сейчас начнутся убийства, потому что есть легенда о том, что единственный способ спасти души людей при визите Демонов Зеленой звезды - убить людей. И я кричу людям вокруг собраться к ракете, потому что пришло Спасение. Убийства начинаются, но большинству людей - плевать. Они привыкли к неизбежности смерти, и я привыкла. Мой жених спрашивает меня, улечу ли я, я отвечаю, что не знаю, и если улечу то только с ним, имея в виду что только всем вместе. Мне нет места в мире, откуда я прилетела, а здесь я могу.
Ретранслятор прилетевшего корабля вызывает Джинни, и она заходит в корабль. Мы ждем. Кто-то молится, кто-то потерял интерес, кто-то стреляет в корабль из гранатомета.
Джинни выходит с белым лицом, даже в темноте видно, какое оно белое. В корабле могут улететь только пятеро и только вакцинированных или здоровых от Безумия. Нас всего трое таких и еще одна доза вакцины. Мы бросаем в корабль нашего последнего врача - он не имеет больше смысла здесь, потому что он тяжело ранен и некому его лечить. Пусть спасают там. Ему есть, что рассказать про этот мир. Джинни по условиям должна остаться, а мне незачем лететь. Мы ищем, кому дать вакцину, кого еще спасти, но не успеваем - корабль закрывается и улетает. Я спрашиваю Джинни, о чем она договорилась и она отвечает. И теперь я становлюсь бледнее полотна. Даже в темноте видно. Ее поставили перед выбором: или все остаются здесь в карантине, или 80 процентов будут эвакуированы, а 20 остаются на планете и участвуют в реалити-шоу «Голодные игры». Она согласилась. Бедный слабый Гуманист, на которого упала ответственность, которой она явно не могла вынести. Я говорю ей, что «ты же понимаешь, что ты перешла на темную сторону силы и тебе предстоит долгий и страшный путь наверх?» Она отвечает, что понимает и уходит. А я остаюсь инструктировать командира одного из своих подразделений, что нам делать дальше. Что 80% населения этого потраченного мира должны за ближайшие полгода узнать, что делать в том мире, что я должна им это рассказать и, черт возьми, они улетят туда с моими идеями, чтобы занести «наверх» понимание, что так нельзя. We are not things. И он говорит мне, что в такое говно, пожалуй, не полетит. В том мире лажа какая-то. Не спорю. Остаюсь в мире, у которого есть шанс. Не смотря на «Голодные игры». В мире Людей.