Пауль Тиллих: буддизм и христианство - сочувствие и агапэ
Пауль Тиллих такой же прозрачный в своих высказываниях, как Владимир Соловьев. После размытости и запутанности Хайдеггера такое ощущение будто попал в оазис и возвратился в 19 век. Но все же это мир после Второй мировой, и проблема, как всем ужиться на этом маленьком и хрупком шарике остра как никогда.
В этическом подходе Тиллиха, который я цитирую ниже, мне не хватает, пожалуй, только кенотического элемента. Агапэ - это любовь высшего к низшему, но такого высшего, высота которого оказывается предельным и добровольным умалением. Агапэ без кенозиса очень легко искажается, принимая формы снобизма. Как так: поднять его до меня??? Скорее, открыть пространство свободы, в котором другой может расти, исходя из себя самого. При этом сочувствие необходимо для того, чтобы понять другого, не отождествляясь с ним и не будучи поглощенными им.
___
За двумя несовместимыми символами - Царство Божье и нирвана - лежат два разных онтологических принципа: «участие» и «отождествление». Человек участвует в Царстве Божьем как индивидуальное бытие; человек отождествляет себя со всем, что есть нирвана.
Принцип участия ведет к агапэ, а принцип отождествления - к сочувствию. В Новом Завете греческое слово агапэ употребляется в новом смысле - для обозначения той любви, которой Бог любит человека, высший - низшего, и которую каждый человек должен иметь к другому, будь то друг или враг, принятый или отвергнутый, приятный или неприятный. Так понятая агапэ принимает неприемлемое и стремится преобразить его. Агапэ пытается возвысить возлюбленное ею над ним самим, однако успех этих усилий бывает не условием агапэ, а ее следствием. Агапэ все приемлет и пытается преобразить в направлении того, что подразумевается под «Царством Божьим».
Сочувствие - это состояние, в котором тот, кто не страдает сам, может испытывать страдание через отождествление себя со страдающим. Он не принимает другого «вопреки», не пытается преобразить его, он просто страдает его страданием через отождествление. Такая любовь может быть очень активной и приносить тому, кого любят, гораздо больше непосредственной пользы, нежели моралистически искаженная заповедь, призывающая к агапэ. Однако и она неполна: в ней недостает стремления преобразить другого, преобразуя социально-психологические условия, определяющие его существования.
В этическом подходе Тиллиха, который я цитирую ниже, мне не хватает, пожалуй, только кенотического элемента. Агапэ - это любовь высшего к низшему, но такого высшего, высота которого оказывается предельным и добровольным умалением. Агапэ без кенозиса очень легко искажается, принимая формы снобизма. Как так: поднять его до меня??? Скорее, открыть пространство свободы, в котором другой может расти, исходя из себя самого. При этом сочувствие необходимо для того, чтобы понять другого, не отождествляясь с ним и не будучи поглощенными им.
___
За двумя несовместимыми символами - Царство Божье и нирвана - лежат два разных онтологических принципа: «участие» и «отождествление». Человек участвует в Царстве Божьем как индивидуальное бытие; человек отождествляет себя со всем, что есть нирвана.
Принцип участия ведет к агапэ, а принцип отождествления - к сочувствию. В Новом Завете греческое слово агапэ употребляется в новом смысле - для обозначения той любви, которой Бог любит человека, высший - низшего, и которую каждый человек должен иметь к другому, будь то друг или враг, принятый или отвергнутый, приятный или неприятный. Так понятая агапэ принимает неприемлемое и стремится преобразить его. Агапэ пытается возвысить возлюбленное ею над ним самим, однако успех этих усилий бывает не условием агапэ, а ее следствием. Агапэ все приемлет и пытается преобразить в направлении того, что подразумевается под «Царством Божьим».
Сочувствие - это состояние, в котором тот, кто не страдает сам, может испытывать страдание через отождествление себя со страдающим. Он не принимает другого «вопреки», не пытается преобразить его, он просто страдает его страданием через отождествление. Такая любовь может быть очень активной и приносить тому, кого любят, гораздо больше непосредственной пользы, нежели моралистически искаженная заповедь, призывающая к агапэ. Однако и она неполна: в ней недостает стремления преобразить другого, преобразуя социально-психологические условия, определяющие его существования.