Цой
Захотелось вдруг послушать Цоя. Ну я и послушал. Все альбомы подряд, начиная с "45".
Какой пласт!... Сколько песен я, оказывается, когда-то играл и всё ещё помню! Total Recall. Сидел весь вечер, руки сами перебирали струны, откуда-то всплывали вроде бы уже забытые слова и аккорды. Ну, правда, в интернет всё-таки иногда приходилось подглядывать для освежения памяти :)
А тексты! Поздний Цой, конечно, хорош. Но ранний лучше. Он ближе к человеку, душевнее, "кухоннее". Кроме гитары, ничего для него не нужно. И вместе с тем музыкально богаче. Ранние альбомы -- это прелесть... "Мои друзья", "Каждую Ночь"... А "Ночь" -- похоже всё-таки, мой любимый альбом.
Странное то было время. Страшное. Я усваивал физику полёта ракет -- и реальность общества, из которой следовало, что полётов на Луну и Марс больше не будет. Дифференциальное и интегральное исчисление -- и ясное понимание, что никому вокруг это нафиг не нужно. Книги Стругацких и их ежедневную антитезу. Распад СССР -- и сохранение его бюрократии. Нам, отобранным по конкурсу один на десять тысяч, давали математику, физику, спецкурсы в безумных дозах... ковали из нас наследников военно-научного потенциала величайшей, но уже мёртвой империи. А мы, пригнувшись к земле, собирали реальность из осколков. Пытались придумать, чем же будем заниматься после этой школы. В то время как над нами гипнотизирующе медленно и жутко кувыркались обломки нашего Мира.
Два года без телевизора. Два года без газет и почти без контактов с местным населением. С запретом на алкоголь и интим. С жизнью по расписанию, в котором были Наука, Питание, Сон. Всё. Мы были дети. Это спасало. Взрослые наверное бы не выдержали. Но мне этот монастырь тогда казался настолько естественным, что я не ощущал даже его давления. Лишь повзрослев, я понял, сколько же из нас там слегка тронулось умом.
Цой своими песнями как-то умудрялся это объяснить. "На экране окна сказка с несчастливым концом... странная сказка..." Нет, вряд ли даже объяснить. Скорее просто помочь. Человек не должен был жить в таком раздвоённом мире. Но нам приходилось. И Цой, с его парадоксальными ходами в текстах, умудрялся служить опорой.
То время прошло. Думалось даже, забыто... а нет. Живо. Стоит услышать те песни -- и просыпается память о ночных разговорах, окне на пятом этаже, о подземном переходе в учебный корпус... о наркотическом опьянении от власти над математикой... о слабости, ссорах, превращении окружающих и себя в пугающе других существ. То была переплавка.
Я не жалею. Окажись я сейчас опять в том 91-м году, и даже знай всё, что предстоит, я бы снова пошёл туда. И снова. И снова. Родившийся в слишком хрупком и ненадёжном металле, я просто вынужден был время от времени переплавляться :) И теперь, похоже, состою на один процент и из Цоя.
Какой пласт!... Сколько песен я, оказывается, когда-то играл и всё ещё помню! Total Recall. Сидел весь вечер, руки сами перебирали струны, откуда-то всплывали вроде бы уже забытые слова и аккорды. Ну, правда, в интернет всё-таки иногда приходилось подглядывать для освежения памяти :)
А тексты! Поздний Цой, конечно, хорош. Но ранний лучше. Он ближе к человеку, душевнее, "кухоннее". Кроме гитары, ничего для него не нужно. И вместе с тем музыкально богаче. Ранние альбомы -- это прелесть... "Мои друзья", "Каждую Ночь"... А "Ночь" -- похоже всё-таки, мой любимый альбом.
Странное то было время. Страшное. Я усваивал физику полёта ракет -- и реальность общества, из которой следовало, что полётов на Луну и Марс больше не будет. Дифференциальное и интегральное исчисление -- и ясное понимание, что никому вокруг это нафиг не нужно. Книги Стругацких и их ежедневную антитезу. Распад СССР -- и сохранение его бюрократии. Нам, отобранным по конкурсу один на десять тысяч, давали математику, физику, спецкурсы в безумных дозах... ковали из нас наследников военно-научного потенциала величайшей, но уже мёртвой империи. А мы, пригнувшись к земле, собирали реальность из осколков. Пытались придумать, чем же будем заниматься после этой школы. В то время как над нами гипнотизирующе медленно и жутко кувыркались обломки нашего Мира.
Два года без телевизора. Два года без газет и почти без контактов с местным населением. С запретом на алкоголь и интим. С жизнью по расписанию, в котором были Наука, Питание, Сон. Всё. Мы были дети. Это спасало. Взрослые наверное бы не выдержали. Но мне этот монастырь тогда казался настолько естественным, что я не ощущал даже его давления. Лишь повзрослев, я понял, сколько же из нас там слегка тронулось умом.
Цой своими песнями как-то умудрялся это объяснить. "На экране окна сказка с несчастливым концом... странная сказка..." Нет, вряд ли даже объяснить. Скорее просто помочь. Человек не должен был жить в таком раздвоённом мире. Но нам приходилось. И Цой, с его парадоксальными ходами в текстах, умудрялся служить опорой.
То время прошло. Думалось даже, забыто... а нет. Живо. Стоит услышать те песни -- и просыпается память о ночных разговорах, окне на пятом этаже, о подземном переходе в учебный корпус... о наркотическом опьянении от власти над математикой... о слабости, ссорах, превращении окружающих и себя в пугающе других существ. То была переплавка.
Я не жалею. Окажись я сейчас опять в том 91-м году, и даже знай всё, что предстоит, я бы снова пошёл туда. И снова. И снова. Родившийся в слишком хрупком и ненадёжном металле, я просто вынужден был время от времени переплавляться :) И теперь, похоже, состою на один процент и из Цоя.