Будущее русского мира, украинский вопрос и прочее: актуальное интервью (часть 2)
http://diagramma.pro/umnaya-politika-i-sberezhenie-russkogo-mira-chast-2/
Продолжение беседы с известным политическим экспертом, доктором философских наук, государственным советником 3-го класса Валерием Николаевичем Расторгуевым.
- Валерий Николаевич, в ходе сирийского кризиса и нынешних украинских событий возникает ощущение, что Россия на деле, а не декларативно, возвращается в мировую политику как её субъект, а не объект. Не обманчивое ли это впечатление? Какие дополнительные риски это создаёт для нас?
- Россия просто не помещается в европейском корыте и не походит ей кличка «объект». Так можно называть в глобальной игре «страны-детали», лишённые веса и самоценности (суверенитета) и предназначенные для того, чтобы из них конструкторы легко собирали всё, что в голову придёт - и новые союзы, и новых изгоев. России нужна не лужа, не пролив, а океан, соответствующий её масштабам, чтобы хоть немного развернуться и сменить курс, а тут хочешь - не хочешь, приходится обнаружить себя и стать сами собой, то есть субъектом. Причём субъектом не только мировой политики, но и мировой истории. Не уверен, что новоявленная и неоднородная элита хотела бы столь масштабных телодвижений, рисков и трат, связанных со сменой курса, но выбора и у неё нет: до крушения, которое погубит всех и всё, рукой подать, если идти по заведомо тупиковому пути. Россия всегда жила в условиях повышенного риска, поскольку слишком обширна и богата. Властям предержащим теперь приходится выбирать между деланием и неделанием, отсутствием самостоятельной стратегии и чёткой перспективой развития. Даже поверхностный анализ показывает, что бездействие и пассивность, вера в добрые намерения конкурентов и исторических противников России грозят куда большими рисками, чем любая, даже самая неприемлемая для окружения активность и самая жёсткая линия поведения. С другой стороны, понять противников России тоже можно: Россия без руля и ветрил, покорная внешнему управлению, действительно несёт в себе чрезмерные риски, но уже для тех, кто ею управляет. Такие риски невозможно просчитать. Поэтому лучше иметь дело с сильной и целеустремлённой Россией, чем со слабой и децентрализованной. Именно поэтому, если хотите, из собственной корысти, с Россией начинают считаться - те, кто хоть немного дальновиднее прочих и просто умнее. А до окончательного разрешения сирийского кризиса, о чём Вы спрашивали, ещё далеко, но то, что именно Россия смогла отсрочить военную катастрофу и гибель этого государства - факт. Будем надеяться, что это неожиданное спасение целого народа от запланированного расчленения и грабежа станет необратимым поворотом в мировой истории.
- Валерий Николаевич, рейтинг нашей власти сегодня высок как никогда. Вместе с тем внешнеполитические успехи не отменяют наличия ряда внутренних системных вызовов. Прежде всего, на мой взгляд, это проблема социального и регионального расслоения, а также депопуляции коренных русских земель. Возможно ли конвертировать внешнеполитический успех во внутриполитический? Каковы, на Ваш взгляд, главные внутренние вызовы для России?
- Во-первых, я не стал бы обольщаться уже по той причине, что предельно, а тем более запредельно высокий рейтинг в политике - не норма, а исключение. Поэтому надо быть готовым к тому, что подъёмы сменяются падением: чем круче взлёт, тем заметнее любой спад, который может объясняться всего лишь… усталостью от подъёма. И ничего страшного из-за этого не проистекает. Если, конечно, не считать предвыборную страду: здесь подъёмы и падения важнее, чем спекуляции на бирже. Но до выборов далеко. Во-вторых, для порядка разведём два понятия: с одной стороны, рейтинг государства, который, если это не заказная фальшивка, определяется по огромному количеству объективных критериев, а потому связан с реальным потенциалом страны, и, с другой стороны, рейтинг лидера, который чрезвычайно подвижен, субъективен и зависит от конъюнктуры, да и от случая. К тому же рейтинг человека и его престиж - не одно и то же: всё зависит от точки отсчёта. Однако при всём отличии между этими рейтингами есть связь между ними: высокий рейтинг в экономике или социальной сфере может позитивно отразиться на позициях лидера и, напротив, личный рейтинг (лучше - престиж) руководителя страны может отразиться на конкурентоспособности государства. Высокий рейтинг сам по себе может ввести в соблазн и просто обмануть, даже если отражает реальное отношение. К примеру, самый большой рейтинг был у человека, который олицетворял Россию - у императора Николая Второго в 1913 году, в дни торжеств по случаю 300-летия Дома Романовых, перед Первой мировой войной. Да и у России в те времена был самый высокий рейтинг - и по темпам промышленного роста, и по темпам военного строительства, и по уровню народного образования, а также по многим другим параметрам. Некоторые из них, кстати, до сих пор кажутся недостижимыми. Надо ли рассказывать, что произошло в течение короткого периода времени и с рейтингами, и со страной, и монархом?
- Валерий Николаевич, в одном старом интервью Вы говорили, что глобальная десуверенизация может вызвать обратную реакцию в виде реконструкции традиционных институтов и даже восстановлению монархий. В прошлом году мы наблюдали, как чуть ли не на государственном уровне отмечалось 400-летие дома Романовых. Появляются интересные фильмы, проходят выставки, монархический дискурс явно выходит из забвения. Имеет ли монархическая идея будущее в России? В чём её значение для русского самосознания?
- Тема неподъёмная, двумя словами не объяснишь. Главное - это то, что для православного человека сама монархическая идея более чем органична, а в политическом отношении более чем перспективна для России. Поэтому, не мудрствуя лукаво и не вникая в «подводные пласты» проблемы восстановления монархий в Европе и России, большинство православных людей будет, думаю, симпатизировать реставрации. Но есть одно «но». Такое отношение сохранится только до того момента, пока не откроются разночтения. А их очень много среди самих идейных сторонников реставрации монархии в России. Не буду конкретизировать, поскольку это трудоёмкая аналитика, и я действительно писал об этой теме в журнале «Трибуна русской мысли». Для того, чтобы добрая идея не была опорочена, необходимы изменения политической системы, а также колоссальная предварительная просветительская работа на общенациональном уровне, следов которой я пока не вижу, если не ограничиваться теми действительно удачными выставками, чтениями и встречами, которые прошли в процессе празднований 400-летия со дня основания Династии Романовых. Я сам выступал на одной из престижных конференций. Но думаю, что это даже и не начало работы, поскольку все эти события проходят на фоне массового оглупления молодёжи, к которому уже привели непрерывные и даже надрывные реформы системы образования. Теперь уже не о расширении и углублении знаний приходится говорить, а об интеллектуальной реабилитации общества. И ещё один аспект проблемы: среди потенциальных сторонников монархии есть очень сильные и деятельные люди, действительно радеющие не только о себе, но прежде себя помнящие о державе, о её народах, о своих детях. Государственники на Руси не перевелись, поскольку это свойство закрепилось на уровне генетики. Государственники, как бы они себя ни называли - демократами или социалистами, коммунистами или консерваторами (слово-то подходящее, но засалено руками ряженых), верующими или атеистами, почти всегда остаются сами собой. Государственники - скрытые или явные, знающие или не знающие - все они почти обязательно монархисты «по интенции». Они так направлены не извне, а изнутри, и по одной той причине, что в них коллективная память оживает, хотя и фрагментарно, временами отходит от летаргического сна даже против их воли и наперекор убеждениям. Поэтому с ними, государственниками, надо считаться и договариваться, подыскивая для каждой модели политического устройства форму, хотя бы немного напоминающую самодержавие: если социализм, то с настоящим и стоящим вождём, если республику, то президентскую, если демократию, то суверенную, не иначе. А путь к монархии, думаю, долог и труден, поскольку это не дело одних элит, а всего народа. Все знают, что первого царя из династии Романовых избирали всенародно…
- Валерий Николаевич, Вы являетесь, насколько мне известно, одним из руководителей нового проекта под названием «Школа умной политики». Можете кратко рассказать о нём?
- Это общее название для целого веера проектов, которыми я сейчас занимаюсь вместе с друзьями, коллегами и, конечно, со своими студентами и аспирантами. Несколько лет назад на философском факультете МГУ, при нашей кафедре, сложилось содружество студентов - своеобразное экспертное сообщество «Умная политика», которое работало и продолжает работать в связке с аналитическими центрами и экспертными структурами во власти. Год на год, конечно, не приходится, так как и наборы бывают разными, и мои силы ограничены. В прошлом году, к примеру, в ГосДуме прошла замечательная трёхчасовая дискуссия, которую мы вели вместе с лидером партии «Справедливая Россия» Сергеем Мироновым. А два года назад инициативная группа студентов организовала своеобразный клуб, в рамках которого мы вели острые, хотя и академические по форме дискуссии по широкому кругу тем, связанных с умной политикой и подготовкой политических аналитиков, которым явно не мешает хорошее философское образование. Студенты сами записали все дискуссии по философским и социокультурным аспектам теории глобального прогнозирования, расшифровали стенограмму, на основании которой мы выпустили серию публикаций и большую книгу «Умная политика и глобальное прогнозирование». Думаю, что наши студенты были на высоте, сам не ожидал. Среди них немало, кстати, людей верующих. Кроме того, на факультете ежегодно проходят научные международные Панаринские чтения по программе «Умная политика и политическая прогностика». Чтения посвящены памяти выдающегося мыслителя, профессора МГУ Александра Сергеевича Панарина, моего покойного друга. В них участвуют известные учёные, политики и, конечно, молодёжь. Надеюсь, в этом году выйдет большая книга А.С. Панарина, где под одной обложкой будут опубликованы две его последние монографии. Уже в этом году активно заработала и Школа умной политики, двери которой открыты не только для студентов МГУ, но и для молодых людей, желающих разобраться в тайнах политического планирования. С начала года я прочитал серию из десяти трёхчасовых интерактивных лекций и дискуссий, записанных на видео. Закончил курс на днях - открытой лекцией о событиях на Украине. Впереди новые проекты. Весь видеофонд школы только за этот год просмотреть физически невозможно - придётся смотреть несколько суток. Как с этим добром распорядиться, ещё не решили. Кроме того, много лет работаю в связке с отцом Киприаном (Ященко) и группой учёных, в том числе из Свято-Тихоновского университета, под общим руководством ректора Московской Православной Академии архиепископа Верейского Евгения над программой «ДНК» («Духовно-нравственная культура подрастающего поколения России»). Результаты на лицо, как говорится: в новом Законе об образовании есть отдельная Статья 87 «Особенности изучения основ духовно-нравственной культуры народов Российской Федерации. Особенности получения теологического и религиозного образования». А это уже что-то - умная политика в прямом смысле слова. Понимаю, что мой ответ стал похож на отчёт…
- Валерий Николаевич, и последний мой вопрос: что Вы пожелаете, посоветуете молодым людям, которые хотят заниматься политикой и в целом общественной деятельностью?
- Для начала хорошо бы подумать, зачем, во имя чего молодым надо тратить лучшее время жизни на политику? Особенно это относится к верующим молодым людям. Политика - не самый короткий путь к тому, чтобы открыть в себе лучшее, внутреннего человека. Напротив, политика, особенно профессиональная, похожа на минное поле, где на каждом шагу ждёт искушение. Правы те, кто говорит: власть развращает, абсолютная власть - абсолютно. Примеров не счесть. Я сам больше десяти лет «варился» в этой сфере и вздохнул легко только тогда, когда решился вернуться к своей основной - научной и педагогической - работе. С другой стороны, убеждён: только политика и только в добрых руках становится инструментом сбережения народов и природы. Поэтому, если вами движет не корысть и не жажда подняться над другими людьми, а желание послужить Богу, Отечеству и ближним, то возможностей для включения в реальную политику множество. Об этом мы и говорим в рамках программы «Умная политика». А в заключение приведу слова святителя Николая Сербского, с цитирования которого начал: «Когда Христос становится орудием земной политики, средством для получения земных богатств и славы, Он перестаёт быть Орудием спасения».
- Валерий Николаевич, благодарю Вас за интервью!
Продолжение беседы с известным политическим экспертом, доктором философских наук, государственным советником 3-го класса Валерием Николаевичем Расторгуевым.
- Валерий Николаевич, в ходе сирийского кризиса и нынешних украинских событий возникает ощущение, что Россия на деле, а не декларативно, возвращается в мировую политику как её субъект, а не объект. Не обманчивое ли это впечатление? Какие дополнительные риски это создаёт для нас?
- Россия просто не помещается в европейском корыте и не походит ей кличка «объект». Так можно называть в глобальной игре «страны-детали», лишённые веса и самоценности (суверенитета) и предназначенные для того, чтобы из них конструкторы легко собирали всё, что в голову придёт - и новые союзы, и новых изгоев. России нужна не лужа, не пролив, а океан, соответствующий её масштабам, чтобы хоть немного развернуться и сменить курс, а тут хочешь - не хочешь, приходится обнаружить себя и стать сами собой, то есть субъектом. Причём субъектом не только мировой политики, но и мировой истории. Не уверен, что новоявленная и неоднородная элита хотела бы столь масштабных телодвижений, рисков и трат, связанных со сменой курса, но выбора и у неё нет: до крушения, которое погубит всех и всё, рукой подать, если идти по заведомо тупиковому пути. Россия всегда жила в условиях повышенного риска, поскольку слишком обширна и богата. Властям предержащим теперь приходится выбирать между деланием и неделанием, отсутствием самостоятельной стратегии и чёткой перспективой развития. Даже поверхностный анализ показывает, что бездействие и пассивность, вера в добрые намерения конкурентов и исторических противников России грозят куда большими рисками, чем любая, даже самая неприемлемая для окружения активность и самая жёсткая линия поведения. С другой стороны, понять противников России тоже можно: Россия без руля и ветрил, покорная внешнему управлению, действительно несёт в себе чрезмерные риски, но уже для тех, кто ею управляет. Такие риски невозможно просчитать. Поэтому лучше иметь дело с сильной и целеустремлённой Россией, чем со слабой и децентрализованной. Именно поэтому, если хотите, из собственной корысти, с Россией начинают считаться - те, кто хоть немного дальновиднее прочих и просто умнее. А до окончательного разрешения сирийского кризиса, о чём Вы спрашивали, ещё далеко, но то, что именно Россия смогла отсрочить военную катастрофу и гибель этого государства - факт. Будем надеяться, что это неожиданное спасение целого народа от запланированного расчленения и грабежа станет необратимым поворотом в мировой истории.
- Валерий Николаевич, рейтинг нашей власти сегодня высок как никогда. Вместе с тем внешнеполитические успехи не отменяют наличия ряда внутренних системных вызовов. Прежде всего, на мой взгляд, это проблема социального и регионального расслоения, а также депопуляции коренных русских земель. Возможно ли конвертировать внешнеполитический успех во внутриполитический? Каковы, на Ваш взгляд, главные внутренние вызовы для России?
- Во-первых, я не стал бы обольщаться уже по той причине, что предельно, а тем более запредельно высокий рейтинг в политике - не норма, а исключение. Поэтому надо быть готовым к тому, что подъёмы сменяются падением: чем круче взлёт, тем заметнее любой спад, который может объясняться всего лишь… усталостью от подъёма. И ничего страшного из-за этого не проистекает. Если, конечно, не считать предвыборную страду: здесь подъёмы и падения важнее, чем спекуляции на бирже. Но до выборов далеко. Во-вторых, для порядка разведём два понятия: с одной стороны, рейтинг государства, который, если это не заказная фальшивка, определяется по огромному количеству объективных критериев, а потому связан с реальным потенциалом страны, и, с другой стороны, рейтинг лидера, который чрезвычайно подвижен, субъективен и зависит от конъюнктуры, да и от случая. К тому же рейтинг человека и его престиж - не одно и то же: всё зависит от точки отсчёта. Однако при всём отличии между этими рейтингами есть связь между ними: высокий рейтинг в экономике или социальной сфере может позитивно отразиться на позициях лидера и, напротив, личный рейтинг (лучше - престиж) руководителя страны может отразиться на конкурентоспособности государства. Высокий рейтинг сам по себе может ввести в соблазн и просто обмануть, даже если отражает реальное отношение. К примеру, самый большой рейтинг был у человека, который олицетворял Россию - у императора Николая Второго в 1913 году, в дни торжеств по случаю 300-летия Дома Романовых, перед Первой мировой войной. Да и у России в те времена был самый высокий рейтинг - и по темпам промышленного роста, и по темпам военного строительства, и по уровню народного образования, а также по многим другим параметрам. Некоторые из них, кстати, до сих пор кажутся недостижимыми. Надо ли рассказывать, что произошло в течение короткого периода времени и с рейтингами, и со страной, и монархом?
- Валерий Николаевич, в одном старом интервью Вы говорили, что глобальная десуверенизация может вызвать обратную реакцию в виде реконструкции традиционных институтов и даже восстановлению монархий. В прошлом году мы наблюдали, как чуть ли не на государственном уровне отмечалось 400-летие дома Романовых. Появляются интересные фильмы, проходят выставки, монархический дискурс явно выходит из забвения. Имеет ли монархическая идея будущее в России? В чём её значение для русского самосознания?
- Тема неподъёмная, двумя словами не объяснишь. Главное - это то, что для православного человека сама монархическая идея более чем органична, а в политическом отношении более чем перспективна для России. Поэтому, не мудрствуя лукаво и не вникая в «подводные пласты» проблемы восстановления монархий в Европе и России, большинство православных людей будет, думаю, симпатизировать реставрации. Но есть одно «но». Такое отношение сохранится только до того момента, пока не откроются разночтения. А их очень много среди самих идейных сторонников реставрации монархии в России. Не буду конкретизировать, поскольку это трудоёмкая аналитика, и я действительно писал об этой теме в журнале «Трибуна русской мысли». Для того, чтобы добрая идея не была опорочена, необходимы изменения политической системы, а также колоссальная предварительная просветительская работа на общенациональном уровне, следов которой я пока не вижу, если не ограничиваться теми действительно удачными выставками, чтениями и встречами, которые прошли в процессе празднований 400-летия со дня основания Династии Романовых. Я сам выступал на одной из престижных конференций. Но думаю, что это даже и не начало работы, поскольку все эти события проходят на фоне массового оглупления молодёжи, к которому уже привели непрерывные и даже надрывные реформы системы образования. Теперь уже не о расширении и углублении знаний приходится говорить, а об интеллектуальной реабилитации общества. И ещё один аспект проблемы: среди потенциальных сторонников монархии есть очень сильные и деятельные люди, действительно радеющие не только о себе, но прежде себя помнящие о державе, о её народах, о своих детях. Государственники на Руси не перевелись, поскольку это свойство закрепилось на уровне генетики. Государственники, как бы они себя ни называли - демократами или социалистами, коммунистами или консерваторами (слово-то подходящее, но засалено руками ряженых), верующими или атеистами, почти всегда остаются сами собой. Государственники - скрытые или явные, знающие или не знающие - все они почти обязательно монархисты «по интенции». Они так направлены не извне, а изнутри, и по одной той причине, что в них коллективная память оживает, хотя и фрагментарно, временами отходит от летаргического сна даже против их воли и наперекор убеждениям. Поэтому с ними, государственниками, надо считаться и договариваться, подыскивая для каждой модели политического устройства форму, хотя бы немного напоминающую самодержавие: если социализм, то с настоящим и стоящим вождём, если республику, то президентскую, если демократию, то суверенную, не иначе. А путь к монархии, думаю, долог и труден, поскольку это не дело одних элит, а всего народа. Все знают, что первого царя из династии Романовых избирали всенародно…
- Валерий Николаевич, Вы являетесь, насколько мне известно, одним из руководителей нового проекта под названием «Школа умной политики». Можете кратко рассказать о нём?
- Это общее название для целого веера проектов, которыми я сейчас занимаюсь вместе с друзьями, коллегами и, конечно, со своими студентами и аспирантами. Несколько лет назад на философском факультете МГУ, при нашей кафедре, сложилось содружество студентов - своеобразное экспертное сообщество «Умная политика», которое работало и продолжает работать в связке с аналитическими центрами и экспертными структурами во власти. Год на год, конечно, не приходится, так как и наборы бывают разными, и мои силы ограничены. В прошлом году, к примеру, в ГосДуме прошла замечательная трёхчасовая дискуссия, которую мы вели вместе с лидером партии «Справедливая Россия» Сергеем Мироновым. А два года назад инициативная группа студентов организовала своеобразный клуб, в рамках которого мы вели острые, хотя и академические по форме дискуссии по широкому кругу тем, связанных с умной политикой и подготовкой политических аналитиков, которым явно не мешает хорошее философское образование. Студенты сами записали все дискуссии по философским и социокультурным аспектам теории глобального прогнозирования, расшифровали стенограмму, на основании которой мы выпустили серию публикаций и большую книгу «Умная политика и глобальное прогнозирование». Думаю, что наши студенты были на высоте, сам не ожидал. Среди них немало, кстати, людей верующих. Кроме того, на факультете ежегодно проходят научные международные Панаринские чтения по программе «Умная политика и политическая прогностика». Чтения посвящены памяти выдающегося мыслителя, профессора МГУ Александра Сергеевича Панарина, моего покойного друга. В них участвуют известные учёные, политики и, конечно, молодёжь. Надеюсь, в этом году выйдет большая книга А.С. Панарина, где под одной обложкой будут опубликованы две его последние монографии. Уже в этом году активно заработала и Школа умной политики, двери которой открыты не только для студентов МГУ, но и для молодых людей, желающих разобраться в тайнах политического планирования. С начала года я прочитал серию из десяти трёхчасовых интерактивных лекций и дискуссий, записанных на видео. Закончил курс на днях - открытой лекцией о событиях на Украине. Впереди новые проекты. Весь видеофонд школы только за этот год просмотреть физически невозможно - придётся смотреть несколько суток. Как с этим добром распорядиться, ещё не решили. Кроме того, много лет работаю в связке с отцом Киприаном (Ященко) и группой учёных, в том числе из Свято-Тихоновского университета, под общим руководством ректора Московской Православной Академии архиепископа Верейского Евгения над программой «ДНК» («Духовно-нравственная культура подрастающего поколения России»). Результаты на лицо, как говорится: в новом Законе об образовании есть отдельная Статья 87 «Особенности изучения основ духовно-нравственной культуры народов Российской Федерации. Особенности получения теологического и религиозного образования». А это уже что-то - умная политика в прямом смысле слова. Понимаю, что мой ответ стал похож на отчёт…
- Валерий Николаевич, и последний мой вопрос: что Вы пожелаете, посоветуете молодым людям, которые хотят заниматься политикой и в целом общественной деятельностью?
- Для начала хорошо бы подумать, зачем, во имя чего молодым надо тратить лучшее время жизни на политику? Особенно это относится к верующим молодым людям. Политика - не самый короткий путь к тому, чтобы открыть в себе лучшее, внутреннего человека. Напротив, политика, особенно профессиональная, похожа на минное поле, где на каждом шагу ждёт искушение. Правы те, кто говорит: власть развращает, абсолютная власть - абсолютно. Примеров не счесть. Я сам больше десяти лет «варился» в этой сфере и вздохнул легко только тогда, когда решился вернуться к своей основной - научной и педагогической - работе. С другой стороны, убеждён: только политика и только в добрых руках становится инструментом сбережения народов и природы. Поэтому, если вами движет не корысть и не жажда подняться над другими людьми, а желание послужить Богу, Отечеству и ближним, то возможностей для включения в реальную политику множество. Об этом мы и говорим в рамках программы «Умная политика». А в заключение приведу слова святителя Николая Сербского, с цитирования которого начал: «Когда Христос становится орудием земной политики, средством для получения земных богатств и славы, Он перестаёт быть Орудием спасения».
- Валерий Николаевич, благодарю Вас за интервью!