Германский терроризм второй половины 20 века - альтернатива Болотному противостоянию
В статье использованы материалы Влада Тупикина и конспект книги Александра Тарасова «Вьетнам близко», выполненный leffchik_voodoo.
1977-й год - это не только панк-взрыв, брежневская конституция, но и "немецкая осень". Сложный комплекс событий, включающий в себя активизацию покушений остававшихся на свободе бойцов РАФ, похищение Ханса-Мартина Шляйера, председателя Союза работодателей ФРГ и бывшего СС-овца, попытку его обмена на политзаключённых РАФ, угон самолёта в Могадишо, убийство Баадера, Энсслин, Распе в тюрьме Штаммхайм. Сокрытие факта убийства в прессе и завеса лжи вокруг этого. Волна репрессий против "симпатизантов", захватившая тысячи людей, тяжёлая, удушливая обстановка в обществе - всё это и получило название "немецкая осень". Грядет 35 годовщина этих событий, повод рассмотреть системно и эту главу истории мирового терроризма.
А вот одна из самых известных фотографий: Баадер и Энсслин, влюблённые, на скамье подсудимых:
Баадер, Энсслин, Распе. Мёллер должна была быть четвёртой. Четыре покушения на убийство, три из которых закончились - убийством, одно - тяжёлым ранением. Впрочем, официально, эти три смерти в тюрьме руководителей Фракции Красной Армии (RAF) 18 октября 1977 года до сих пор считаются САМОубийством.
На этом фоне и начался золотой век левого терроризма в Европе - «Красные бригады», «Аксьон директ» и многие другие, но самой известной и уважаемой левыми группировкой стала RAF (Rote Armee Fraktion).
К середине ХХ века, после только что закончившейся тотальной войны по всему миру проходило увлечение левыми идеями, лозунг «Liberté, Égalité, Fraternité", потерявший было свою привлекательность, благодаря большевикам снова стал популярен.
Почему так вышло, ведь RAF не была ни самой массовой, ни самой удачливой, ни самой толковой левой террористической группировкой, но, тем не менее, стала легендой, как и ее лидеры - Андреас Баадер, Ульрика Майнхоф и Гудрун Энслин?
"Вначале я бралась за самые разные дела и входила в самые разные движения: работала в центре социальной помощи, который занимался преимущественно турецкими подростками, агитировала за создание самоуправляемых молодежных центров, выступала за бОльшую самостоятельность школ, принимала участие в борьбе за снижение цен на транспорте и, наконец, в демонстрациях против войны во Вьетнаме и палаческого режима в Испании. Характер моей многосторонней активности резко изменился после убийства Хольгера Майнса... В детстве мне хотелось стать музыкантом или органным мастером, но незадолго до выпускных экзаменов я - не без внутренней борьбы - приняла решение поступить на юридический факультет, чтобы иметь возможность улучшить положение политических заключенных и попытаться предотвратить дальнейшие убийства".
Биргит Хогерфельд, лидер 4го поколения RAF
Андреас Баадер (6 мая 1943 - 18 октября 1977) - Родился в Мюнхене в семье доктора исторических наук. Потомок немецкого просветителя Франца-Ксавьера Баадера. Отец умер в советском плену, и Андреас воспитывался мамой и бабушкой. Чтобы избежать призыва переезжает в Западный Берлин, меняет разные работы, а потом знакомится с художницей Эллинор Мишель, благодаря ей он познакомился с с левой идеологией и людьми, придерживающихся ее, в том числе и с Гудрун Энслин. До создания РАФ занимался общественной деятельностью, в частности создал приют для беспризорных детей, который был ликвидирован поскольку «создавал опасное соседство и портил репутацию района».
Гудрун Энслин (15 августа 1940 - 18 октября 1977) - Дочь евангелического пастора. Её отец был видным теологом и художником, прямым потомком Гегеля. Гудрун была очень образованной девушкой: изучала вТюбингенском университете германистику, славистику, англистику, философию, социологию и педагогику, в свободное время занимается волонтерством в детских приютах.
В 1963 она встречает писателя и издателя Бернварда Веспера, который становится ее спутником жизни. С Бернвардом Веспером Гудрун Энсслин переиздает произведения его отца, национал-социалистического писателя, Вилла Веспера.
В 1967 году у них рождается сын, через некоторое время Гудрун уходит из семьи, а ее муж попадает в психиатрическую клинику, после которой кончает жизнь самоубийством в 1971 году.
Ульрика Мария Майнхоф (7 октября 1934, Ольденбург - 8 или 9 мая 1976, Штутгарт) - западногерманская террористка, журналистка, педагог, социолог и теледокументалист, общественный деятель, одна из лидеров и теоретиков «Фракции Красной Армии» (РАФ).
Родители-историки искусствоведы, дед и прадед - пасторы. Отец и мать умерли рано, и с 14 лет Майнхоф воспитывалась в приемной семье. Ульрика имела блестящее образование, считалась лучшим пером ФРГ, вела активную общественную жизнь, будучи членом различных левых партий и общественных движений, выступала в основном с пацифистских позиций. Замужем, двое детей.
После принятия в ФРГ «чрезвычайных законов» ее взгляды радикализуются, она разводится с мужем из-за его постоянных измен, и в 1970 году под предлогом интервью добивается встречи с Баадером и организовывает его побег. В RAF становится идеологом движения и организатором террористических актов.
Существует заблуждение, что ФРГ 50-70хх годов ХХ века повезло больше, чем ГДР и она была настоящей демократической страной, в которой царили мир и спокойствие.
Но в реальности ФРГ во всех смыслах стала правопреемницей нацистской Германии. Здесь принимались законы о коммунистической пропаганде, была возрождена практика политических судов с ограниченными правами подсудимых, вводилась уголовная ответственность за выступления против ремилитаризации ФРГ, появилась перлюстрация почтовых отправлений, законы о трудовой повинности, в общем, все то, что заставило людей думать о реставрации нацизма. Собственно нацизм никуда и не ушел - денацификация откровенно саботировалась властями, члены СС и НСДАП восстанавливались в правах и на службе, а собранная активистами информация о 300 тысячах нацистских преступниках игнорировалась. Протесты против войн и чрезвычайных законов жестко подавлялись, способствуя радикализации молодежи.
"Ну конечно, - преступление - не напалмовые бомбы, сброшенные на женщин, детей и стариков, а протест против этого. Не уничтожение посевов, что для миллионов означает голодную смерть, - а протест против этого. Не разрушение электростанций, лепрозориев, школ, плотин - а протест против этого. Преступны не террор и пытки, применяемые частями специального назначения, - а протест против этого. Недемократично не подавление свободного волеизъявления в Южном Вьетнаме, запрещение газет, преследование буддистов - а протест против этого в "свободной" стране. Считается дурным тоном целить в политиков пакетами с пудинговым порошком и творогом, а не официально принимать тех политиков, по чьей вине стираются с лица земли целые деревни и ведутся бомбардировки городов. Считается дурным тоном проведение на вокзалах и на оживленных перекрестках публичных дискуссий об угнетении вьетнамского народа, а вовсе не колонизация целого народа под знаком антикоммунизма".
Ульрика Майнхоф
Как раз в этот период и происходит изменение взглядов будущих РАФовцев, и переломным моментом становится преднамеренное убийство полицейским выстрелом в спину студента Бенно Онезорга на демонстрации против визита в ФРГ иранского шаха. Это случилось 2 июня 1967 г. в Западном Берлине.
"Это - фашистское государство, готовое убить нас всех. Это - поколение, создавшее Освенцим, с ним бессмысленно дискутировать!"
Гудрун Энслин на митинге памяти Бенно Онезорга
"Пули, ударившие в Руди Дучке, покончили с нашими мечтами о мире и ненасилии", - призналась "сама" Ульрика Майнхоф. Руди Дучке - теоретик немецких "новых левых", лидер крупнейшей в стране студенческой организации Социалистический союз немецких студентов (SDS), был тяжело ранен в голову в апреле 1968 года неонацистом Йозефом Бахманом. Дучке был объектом совершенно безумной травли со стороны газетного концентра Шпрингера. Пресса Шпрингера постоянно напоминала о еврейском происхождении Дучке и с удовольствием публиковала фото его выступления на митинге, когда и без того похожий на шаржированного цыгана Дучке разевал в крике свой огромный рот и действительно становился несколько демонообразным. "Страшнее Маркса, растленнее Фрёйда", - гласила подпись в "Бильд-цайтунг". Подпись под той же фотографией в "Бильд ам Зонтаг" была еще откровеннее: "Образчик восточной красоты. Потомок "мавра" Маркса и "казака" Троцкого". На первых полосах шпригнеровских газет печатались призывы к "честным немцам" "остановить" Дучке. Хирурги чудом спасли жизнь Руди, но он остался инвалидом, страдавшим от чудовищных головных болей, периодических обмороков, потери зрения, приступов эпилепсии и паралича. Но даже и этого инвалида шпригнеровская пресса продолжала дико травить. Дучке вынужден был эмигрировать в Лондон. Так, в эмиграции он и умер - во время очередного приступа болезни утонул в 1979 году в ванне. Именно в ответ на выстрел Бахмана взорвал бомбу в здании концерна Шпрингера будущий теоретик РАФ Хорст Малер.
«Протест - это когда я заявляю: то-то и то-то меня не устраивает. Сопротивление - это когда я делаю так, чтобы то, что меня не устраивает, прекратило существование».
Ульрика Майнхоф
Именно 1968 год стал годом начала вооруженной борьбы. 2-го апреля Андреасом Баадером, Гудрун Энслин, Торвальдом Проллем и Хорстом Зёнляйном были совершены поджоги двух супермаркетов во Франкфурте-на-Майне в знак протеста против войны во Вьетнаме, общества потребления и в знак мести за убийство Онезорга. Уже через два дня все участники терактов были арестованы и осуждены на три года, после ходатайства о пересмотре дела они были отпущены под залог, но на очередное рассмотрение дела не явились, уйдя в подполье.
В апреле 1970 года во время проверки документов случайно задержан Баадер, 14 мая по просьбе Ульрики Майнхоф он был доставлен в Берлинский институт социальных исследований для проведения интервью, применив оружие и ранив сотрудника института Баадер и Майнхоф скрылись. Именно эта дата считается началом появления RAF, с оформившимися ролями Баадера, как исполнителя и организатора акций, и Майнхоф, как идеолога движения.
В начальный период группа Баадера-Майнхоф занялась ограблениями банков и инкассаторских машин, чтобы создать базу для борьбы и проходила обучение в военном лагере палестинской террористической организации ФАТХ, где партизаны и заложили основы дальнейшего сотрудничества с арабами.
В 1972 году RAF переходит непосредственно к терроризму:
11.5.1972 во Франкфурте-на-Майне в результате взрыва в здании штаба Пятого корпуса армии США (проведен Баадером, Распе, Энслин) погиб полковник Поль Блушкевич, три человека ранены;
12.5.1972 взрыв на стоянке криминологического бюро в Мюнхене;
15.5.1972 взорван автомобиль судьи Вольфганга Буденберга;
15.5.1972 взрыв автомобиля федерального судьи Мюллера в Карлсруэ;
19.5.1972 взрыв в пресс-центре Шпрингера, 20 человек ранены, несколько бомб там же обезврежены;
24.5.1972 взрывы двух автомобилей в Гейдельберге, один - перед американской казармой, второй - перед штабом американских войск, при этом погибло 3 человека (в том числе 2 офицера США), 5 - ранены;
Эти теракты совершались в знак протеста против войны во Вьетнаме и соответственно американских войск, против представителей власти - судей и против рупора властей и правых политических сил - концерна Аксель-Шпрингер. Следует учесть, что RAF старалась избегать лишних жертв, террористы предупреждали концерн Шпрингера о заложенных бомбах, однако предупреждения были проигнорированы руководством фирмы.
В июне этого же года ядро группы было арестовано в результате серии облав и здесь начинается самая печальная часть истории движения.
Первое поколение RAF не было наивным, они не надеялись начать революцию, их целью не была революция. Своими действиями они надеялись обратить внимание общества на проблемы, которые считали важными-войну во Вьетнаме, сверхпотребление западного мира, ползучий процесс ренацификации Германии, и наконец, как стали говорить чуть позже в стране с похожими проблемами - «раскачать лодку», чтобы государство показало свое истинное лицо - и вот это им удалось лучше всего.
Дело в том, что государство для обезвреживания террористов стало использовать совершенно неадекватные методы. Например, с 1971 по 1978 год полицией проводились так называемые «расстрельные облавы», в которых погибло более 140 мирных граждан, которые «подозрительно выглядели», «недостаточно быстро реагировали на команды полицейских», «подозрительно держали руки в карманах» и т. д. Суды оправдывали полицейских-убийц, а родственники пострадавших пополняли второе поколение RAF.
Свидетель одной из облав: "Мы шли мимо "Кауфхофа" (крупнейший универмаг в Кёльне) - мы впереди, а Клаус тащился сзади: у него болел зуб и он держался за щеку. Вдруг мы услышали очередь и крик. Мы обернулись - Клаус уже лежал и одежда у него была в крови. К нему бежали полицейские с автоматами. Мы закричали: "Что вы наделали! Он ни в чем не виноват!" Полицейский закричал в ответ: "Он террорист! Он закрывал лицо рукой!" "Посмотрите на меня, какой же я террорист?!" - выкрикнул Клаус. Он хотел обратить их внимание на свои толстые очки - у него была сильнейшая близорукость. "А по-моему, ты типичный террорист", - ухмыльнулся полицейский и выстрелил в него еще раз, в упор".
Также правительством ФРГ была развязана кампания против «симпатизантов» RAF, в рамках «борьбы с террором» были задержаны и подвергнуты различным полицейским процедурам десятки тысяч людей. Для подозрения в симпатиях к RAF было достаточно поддерживать левые идеи, использовать в печати словосочетания RAF и «группа Баадера-Майнхоф» вместо «банды» и выступать в их защиту. Заподозренных в «симпатизанстве» арестовывали, заносили в полицейские картотеки, выгоняли с работы, травили в СМИ, причем часто это совершалось только на основании подозрений. В числе симпатизантов оказались Генрих Бёлль и Гюнтер Грасс, требовавших расследования смерти членов RAF в тюрьме.
В это же время проводились следствие и суд над пойманными членами организации. Процесс проводился с нарушениями всех возможных норм права - заключенные содержались в звуконепроницаемых одиночках в системе «мертвых коридоров» (то есть на удалении от обитаемых камер) при постоянно включенном свете. Время от времени режим ужесточался: запрещались встречи с адвокатом, запрещался доступ к какой бы то ни было информации (например, запрещалось читать газеты). У заключенных развивался острый сенсорный голод, и начинались патологические изменения в психике. В знак протеста против условий содержания и нарушений проведения суда, Майнс отказался участвовать в суде, на котором запрещалось говорить ему и его адвокату. В суде, который отказывался вызывать и заслушивать свидетелей защиты, и на который не допускались "посторонние", в том числе родственники и журналисты, объявил голодовку и скончался 9 ноября 1974 года. В ответ на это вторым поколением RAF был убит председатель Верховного суда Западного Берлина Дренкман.
"Демагогия этого подонка опасна для окружающих. Он, как бешеный пес, может заразить своей ядовитой слюной всех остальных".
Дренкман о Майнсе
Расстрел Дренкмана оказал влияние на представителей власти - несмотря на то, что суд и в дальнейшем продолжался с нарушениями, никто из судей более не пытался вести себя так же враждебно, как убитый Дренкман. После похорон Майнса по Берлину прокатилась волна беспорядков, после чего процесс было решено свернуть, в результате 29 ноября 1974 года Ульрика Майнхоф получает 8 лет заключения.
Оставшиеся на свободе члены RAF продолжают совершать теракты, но их цели меняются - вплоть до 1982 года проведена всего лишь одна акция, направленная против американских войск, а именно нападение на штаб американских войск во Франкфурте в июне 1976 года, повлекшее 16 раненых. Все остальные акты направлены на освобождение товарищей, находящихся в тюрьме.
Тем временем, Ульрика Майнхоф умирает в ночь с 8 на 9 мая 1976 года при странных обстоятельствах - ее нашли повешенной в камере на высоте 4 метра. Официальная причина смерти - самоубийство, но она оспаривается, поскольку на теле Майнхоф отсутствовали следы, характерные для самоповешения, в тюрьме не было условий для самоубийства -проверки каждые 15 минут и обыск каждые 2 часа, а также она не могла залезть на высоту 4 метра, чтобы привязать веревку как из-за состояния здоровья, так и из-за отсутствия предметов, которые можно было бы подставить.
В мае 1975 года остальные террористы были признаны виновными в совершенных ими преступлениях, приговорены к пожизненному заключению и начали отбывать наказание в тюрьме Штамхайм.
А на свободе преемники продолжают творить месть и пытаться освободить соратников:
24 апреля 1975 года боевики RAF захватывают посольство ФРГ в Стокгольме, требуя освобождения лидеров, при захвате для подтверждения намерений террористы убивают военного атташе;
в апреле 1977 года расстрелян в машине Генеральный прокурор ФРГ Зигфрид Бубак и два его телохранителя;
в июле того же года при попытке похищения убит председатель Дрезденбанка Юрген Понто;
в сентябре 1977 года похищен с целью обмена на заключенных председатель Западно-германского союза промышленников Шлейер - бывший офицер SS, организовывавший поставки и расход рабочей силы для концлагерей, при захвате убиты двое телохранителей и два водителя;
и, наконец, 13 октября 1977 года RAF совместно с Фронтом Освобождения Палестины захватили самолет Люфтганзы с 90 заложниками, посадив его в Могадишо и потребовав освобождения заключенных.
С 17 на 18 октября был предпринят штурм самолета, все террористы кроме одной были убиты, из заложников никто не пострадал.
Этой же ночью в тюрьме были найдены мертвыми Баадер, Распе и Энслин и раненая Ирмгард Мёллер. По официальной версии Баадер и Распе застрелились, Энслин повесилась а Мёллер пыталась зарезаться. Однако, как и в случае с Майнхоф, официальная версия не выдерживает никакой критики.
«Никто не объяснил, откуда в сверхохраняемой и постоянно обыскиваемой камере мог взяться пистолет, которым якобы застрелился Баадер, - и почему левша Баадер стрелял в себя правой рукой, да еще и в затылок? Как он умудрился занести пистолет длиной 17 см за голову на расстояние 40 см и сделать прицельный выстрел? Почему на затылке не осталось ожога и следов пороховых газов, соответствующих этим 40 см? А если выстрел был сделан из пистолета с глушителем, куда делся глушитель? Почему, наконец, из пистолета было сделано три выстрела? Такой же список вопросов существует и по каждому из „самоубийц“.
Даже в „антирафовских“ книжках, изданных на Западе, даже в бульварных, признается сквозь зубы: история со смертью лидеров РАФ более чем темная. Тут всё просто: у тюремных властей 70-х в ФРГ не было опыта фабрикации коллективных самоубийств политических заключенных - и в результате сделали они все очень топорно».
Мёллер, до того как ее изолировали от адвокатов, успела сказать:
«В какой-то момент я проснулась от странного шума, который так и не смогла распознать. Шум был достаточно сильным. На выстрел он не был похож, скорее напоминал падение шкафа или что-то типа этого. Затем у меня вдруг потемнело в глазах, и очнулась я уже лежащей на полу в коридоре, а вокруг меня стояли какие-то люди и проверяли мои зрачки. Затем я услышала чей-то голос: „Баадер и Энслин мертвы“. После этого все вновь померкло». В тот же день был убит ставший ненужным Ганс-Мартин Шлейер.
На этом заканчивается основная история RAF, конечно, она существовала вплоть до заявления о самороспуске в 1998 году, но как интересный феномен существовала до смерти лидеров поколения.
Чем же они примечательны? Прежде всего тем, что до того, как перейти к террору, эти люди честно пытались изменить мир в рамках теории малых дел и начали насилие, почувствовав непреодолимое сопротивление инфернальной среды. Тем, что по сути, не успев сделать ничего серьезного - (налеты на банки, да пара взрывов - в России есть с десяток группировок, которые могут похвастаться большим, но кто их знает?) - стали героями (в обоих смыслах) и иконами, и продолжают ими оставаться по сей день (Каждый любитель стрелялок помнит компьютерную игру Red Fraction, и в ней повстанцы - герои!). Они же показали, что насилие имеет свойство только увеличиваться и, ступив на этот путь, любой человек или организация будет все глубже погружаться в эти бездны. Это очень хорошо видно - первое поколение старалось избегать человеческих жертв, занимаясь акциями устрашения, во втором уже были безжалостные боевики, не останавливающиеся перед взятием заложников, похищениями и убийствами, третье - судя по всему, стало обыкновенными бандитами, совершавшими убийства, возможно не без указки спецслужб, и четвертое - понявшее тщету всего и объявившее о самороспуске.
Немаловажно и то, что заявления группы Баадер-Майнхоф, касающиеся фашистской сути ФРГ и ренацификации, были действительно обоснованы, а не параноидальными декларациями, как это часто было и будет у разных террористических организаций. Когда RAF стала действовать, государство всеми своими ответами подтвердило - «да, мы именно такие, и даже еще хуже». Это уникальный случай, когда неадекватные меры полностью отвечали интересам террористов и, более того, создали им необычайно высокую поддержку населения. Во время облав к услугам убегающего от полиции человека были все прохожие, перед ним открывались двери домов и ему могли дать автомобиль - такое бывает крайне редко, ведь террорист всегда в лучшем случае мог рассчитывать на нейтралитет и, только если общество считало его правым, ему помогут.
Можно сказать что RAF добилась успеха своими действиями, показав обществу истинные намерения власти и во многом благодаря им в Германии была предотвращена реставрация нацизма и ФРГ стала вполне приличным социал-демократическим государством и это был лучший исход из возможных - с помощью террора подтолкнуть страну к эволюционным изменениям.
Свою книгу Александр Тарасов назвал «Вьетнам близко». Почему-то сейчас обстановка в России напоминает мне ту Германию конца шестидесятых начала семидесятых, эта Германия близко. Что можем мы противопоставить сползанию России обратно в рабство, в прописку, в цензуру, в парткомы и портянки? Неужели только террор, как и тогда - 40 лет назад? Нет, сейчас уже есть новые технологии воздействия на коллективный разум, на коллективное бессознательное, и эти технологии лежат в сфере распространения системно-векторной психологии Юрия Бурлана, раскрывающей сущность желаний, скрытых в нашем бессознательном и меняющей намерения людей от получения для себя на отдачу для всех.
Несколько дней тренинга, несколько дней работы сознания или что? Или все-таки искупительная жертва, кровь, мясо, мозги по стенам? Этот путь самый очевидный и страшный, может быть попытаться все-таки пойти альтернативной дорогой?
1977-й год - это не только панк-взрыв, брежневская конституция, но и "немецкая осень". Сложный комплекс событий, включающий в себя активизацию покушений остававшихся на свободе бойцов РАФ, похищение Ханса-Мартина Шляйера, председателя Союза работодателей ФРГ и бывшего СС-овца, попытку его обмена на политзаключённых РАФ, угон самолёта в Могадишо, убийство Баадера, Энсслин, Распе в тюрьме Штаммхайм. Сокрытие факта убийства в прессе и завеса лжи вокруг этого. Волна репрессий против "симпатизантов", захватившая тысячи людей, тяжёлая, удушливая обстановка в обществе - всё это и получило название "немецкая осень". Грядет 35 годовщина этих событий, повод рассмотреть системно и эту главу истории мирового терроризма.
А вот одна из самых известных фотографий: Баадер и Энсслин, влюблённые, на скамье подсудимых:
Баадер, Энсслин, Распе. Мёллер должна была быть четвёртой. Четыре покушения на убийство, три из которых закончились - убийством, одно - тяжёлым ранением. Впрочем, официально, эти три смерти в тюрьме руководителей Фракции Красной Армии (RAF) 18 октября 1977 года до сих пор считаются САМОубийством.
На этом фоне и начался золотой век левого терроризма в Европе - «Красные бригады», «Аксьон директ» и многие другие, но самой известной и уважаемой левыми группировкой стала RAF (Rote Armee Fraktion).
К середине ХХ века, после только что закончившейся тотальной войны по всему миру проходило увлечение левыми идеями, лозунг «Liberté, Égalité, Fraternité", потерявший было свою привлекательность, благодаря большевикам снова стал популярен.
Почему так вышло, ведь RAF не была ни самой массовой, ни самой удачливой, ни самой толковой левой террористической группировкой, но, тем не менее, стала легендой, как и ее лидеры - Андреас Баадер, Ульрика Майнхоф и Гудрун Энслин?
"Вначале я бралась за самые разные дела и входила в самые разные движения: работала в центре социальной помощи, который занимался преимущественно турецкими подростками, агитировала за создание самоуправляемых молодежных центров, выступала за бОльшую самостоятельность школ, принимала участие в борьбе за снижение цен на транспорте и, наконец, в демонстрациях против войны во Вьетнаме и палаческого режима в Испании. Характер моей многосторонней активности резко изменился после убийства Хольгера Майнса... В детстве мне хотелось стать музыкантом или органным мастером, но незадолго до выпускных экзаменов я - не без внутренней борьбы - приняла решение поступить на юридический факультет, чтобы иметь возможность улучшить положение политических заключенных и попытаться предотвратить дальнейшие убийства".
Биргит Хогерфельд, лидер 4го поколения RAF
Андреас Баадер (6 мая 1943 - 18 октября 1977) - Родился в Мюнхене в семье доктора исторических наук. Потомок немецкого просветителя Франца-Ксавьера Баадера. Отец умер в советском плену, и Андреас воспитывался мамой и бабушкой. Чтобы избежать призыва переезжает в Западный Берлин, меняет разные работы, а потом знакомится с художницей Эллинор Мишель, благодаря ей он познакомился с с левой идеологией и людьми, придерживающихся ее, в том числе и с Гудрун Энслин. До создания РАФ занимался общественной деятельностью, в частности создал приют для беспризорных детей, который был ликвидирован поскольку «создавал опасное соседство и портил репутацию района».
Гудрун Энслин (15 августа 1940 - 18 октября 1977) - Дочь евангелического пастора. Её отец был видным теологом и художником, прямым потомком Гегеля. Гудрун была очень образованной девушкой: изучала вТюбингенском университете германистику, славистику, англистику, философию, социологию и педагогику, в свободное время занимается волонтерством в детских приютах.
В 1963 она встречает писателя и издателя Бернварда Веспера, который становится ее спутником жизни. С Бернвардом Веспером Гудрун Энсслин переиздает произведения его отца, национал-социалистического писателя, Вилла Веспера.
В 1967 году у них рождается сын, через некоторое время Гудрун уходит из семьи, а ее муж попадает в психиатрическую клинику, после которой кончает жизнь самоубийством в 1971 году.
Ульрика Мария Майнхоф (7 октября 1934, Ольденбург - 8 или 9 мая 1976, Штутгарт) - западногерманская террористка, журналистка, педагог, социолог и теледокументалист, общественный деятель, одна из лидеров и теоретиков «Фракции Красной Армии» (РАФ).
Родители-историки искусствоведы, дед и прадед - пасторы. Отец и мать умерли рано, и с 14 лет Майнхоф воспитывалась в приемной семье. Ульрика имела блестящее образование, считалась лучшим пером ФРГ, вела активную общественную жизнь, будучи членом различных левых партий и общественных движений, выступала в основном с пацифистских позиций. Замужем, двое детей.
После принятия в ФРГ «чрезвычайных законов» ее взгляды радикализуются, она разводится с мужем из-за его постоянных измен, и в 1970 году под предлогом интервью добивается встречи с Баадером и организовывает его побег. В RAF становится идеологом движения и организатором террористических актов.
Существует заблуждение, что ФРГ 50-70хх годов ХХ века повезло больше, чем ГДР и она была настоящей демократической страной, в которой царили мир и спокойствие.
Но в реальности ФРГ во всех смыслах стала правопреемницей нацистской Германии. Здесь принимались законы о коммунистической пропаганде, была возрождена практика политических судов с ограниченными правами подсудимых, вводилась уголовная ответственность за выступления против ремилитаризации ФРГ, появилась перлюстрация почтовых отправлений, законы о трудовой повинности, в общем, все то, что заставило людей думать о реставрации нацизма. Собственно нацизм никуда и не ушел - денацификация откровенно саботировалась властями, члены СС и НСДАП восстанавливались в правах и на службе, а собранная активистами информация о 300 тысячах нацистских преступниках игнорировалась. Протесты против войн и чрезвычайных законов жестко подавлялись, способствуя радикализации молодежи.
"Ну конечно, - преступление - не напалмовые бомбы, сброшенные на женщин, детей и стариков, а протест против этого. Не уничтожение посевов, что для миллионов означает голодную смерть, - а протест против этого. Не разрушение электростанций, лепрозориев, школ, плотин - а протест против этого. Преступны не террор и пытки, применяемые частями специального назначения, - а протест против этого. Недемократично не подавление свободного волеизъявления в Южном Вьетнаме, запрещение газет, преследование буддистов - а протест против этого в "свободной" стране. Считается дурным тоном целить в политиков пакетами с пудинговым порошком и творогом, а не официально принимать тех политиков, по чьей вине стираются с лица земли целые деревни и ведутся бомбардировки городов. Считается дурным тоном проведение на вокзалах и на оживленных перекрестках публичных дискуссий об угнетении вьетнамского народа, а вовсе не колонизация целого народа под знаком антикоммунизма".
Ульрика Майнхоф
Как раз в этот период и происходит изменение взглядов будущих РАФовцев, и переломным моментом становится преднамеренное убийство полицейским выстрелом в спину студента Бенно Онезорга на демонстрации против визита в ФРГ иранского шаха. Это случилось 2 июня 1967 г. в Западном Берлине.
"Это - фашистское государство, готовое убить нас всех. Это - поколение, создавшее Освенцим, с ним бессмысленно дискутировать!"
Гудрун Энслин на митинге памяти Бенно Онезорга
"Пули, ударившие в Руди Дучке, покончили с нашими мечтами о мире и ненасилии", - призналась "сама" Ульрика Майнхоф. Руди Дучке - теоретик немецких "новых левых", лидер крупнейшей в стране студенческой организации Социалистический союз немецких студентов (SDS), был тяжело ранен в голову в апреле 1968 года неонацистом Йозефом Бахманом. Дучке был объектом совершенно безумной травли со стороны газетного концентра Шпрингера. Пресса Шпрингера постоянно напоминала о еврейском происхождении Дучке и с удовольствием публиковала фото его выступления на митинге, когда и без того похожий на шаржированного цыгана Дучке разевал в крике свой огромный рот и действительно становился несколько демонообразным. "Страшнее Маркса, растленнее Фрёйда", - гласила подпись в "Бильд-цайтунг". Подпись под той же фотографией в "Бильд ам Зонтаг" была еще откровеннее: "Образчик восточной красоты. Потомок "мавра" Маркса и "казака" Троцкого". На первых полосах шпригнеровских газет печатались призывы к "честным немцам" "остановить" Дучке. Хирурги чудом спасли жизнь Руди, но он остался инвалидом, страдавшим от чудовищных головных болей, периодических обмороков, потери зрения, приступов эпилепсии и паралича. Но даже и этого инвалида шпригнеровская пресса продолжала дико травить. Дучке вынужден был эмигрировать в Лондон. Так, в эмиграции он и умер - во время очередного приступа болезни утонул в 1979 году в ванне. Именно в ответ на выстрел Бахмана взорвал бомбу в здании концерна Шпрингера будущий теоретик РАФ Хорст Малер.
«Протест - это когда я заявляю: то-то и то-то меня не устраивает. Сопротивление - это когда я делаю так, чтобы то, что меня не устраивает, прекратило существование».
Ульрика Майнхоф
Именно 1968 год стал годом начала вооруженной борьбы. 2-го апреля Андреасом Баадером, Гудрун Энслин, Торвальдом Проллем и Хорстом Зёнляйном были совершены поджоги двух супермаркетов во Франкфурте-на-Майне в знак протеста против войны во Вьетнаме, общества потребления и в знак мести за убийство Онезорга. Уже через два дня все участники терактов были арестованы и осуждены на три года, после ходатайства о пересмотре дела они были отпущены под залог, но на очередное рассмотрение дела не явились, уйдя в подполье.
В апреле 1970 года во время проверки документов случайно задержан Баадер, 14 мая по просьбе Ульрики Майнхоф он был доставлен в Берлинский институт социальных исследований для проведения интервью, применив оружие и ранив сотрудника института Баадер и Майнхоф скрылись. Именно эта дата считается началом появления RAF, с оформившимися ролями Баадера, как исполнителя и организатора акций, и Майнхоф, как идеолога движения.
В начальный период группа Баадера-Майнхоф занялась ограблениями банков и инкассаторских машин, чтобы создать базу для борьбы и проходила обучение в военном лагере палестинской террористической организации ФАТХ, где партизаны и заложили основы дальнейшего сотрудничества с арабами.
В 1972 году RAF переходит непосредственно к терроризму:
11.5.1972 во Франкфурте-на-Майне в результате взрыва в здании штаба Пятого корпуса армии США (проведен Баадером, Распе, Энслин) погиб полковник Поль Блушкевич, три человека ранены;
12.5.1972 взрыв на стоянке криминологического бюро в Мюнхене;
15.5.1972 взорван автомобиль судьи Вольфганга Буденберга;
15.5.1972 взрыв автомобиля федерального судьи Мюллера в Карлсруэ;
19.5.1972 взрыв в пресс-центре Шпрингера, 20 человек ранены, несколько бомб там же обезврежены;
24.5.1972 взрывы двух автомобилей в Гейдельберге, один - перед американской казармой, второй - перед штабом американских войск, при этом погибло 3 человека (в том числе 2 офицера США), 5 - ранены;
Эти теракты совершались в знак протеста против войны во Вьетнаме и соответственно американских войск, против представителей власти - судей и против рупора властей и правых политических сил - концерна Аксель-Шпрингер. Следует учесть, что RAF старалась избегать лишних жертв, террористы предупреждали концерн Шпрингера о заложенных бомбах, однако предупреждения были проигнорированы руководством фирмы.
В июне этого же года ядро группы было арестовано в результате серии облав и здесь начинается самая печальная часть истории движения.
Первое поколение RAF не было наивным, они не надеялись начать революцию, их целью не была революция. Своими действиями они надеялись обратить внимание общества на проблемы, которые считали важными-войну во Вьетнаме, сверхпотребление западного мира, ползучий процесс ренацификации Германии, и наконец, как стали говорить чуть позже в стране с похожими проблемами - «раскачать лодку», чтобы государство показало свое истинное лицо - и вот это им удалось лучше всего.
Дело в том, что государство для обезвреживания террористов стало использовать совершенно неадекватные методы. Например, с 1971 по 1978 год полицией проводились так называемые «расстрельные облавы», в которых погибло более 140 мирных граждан, которые «подозрительно выглядели», «недостаточно быстро реагировали на команды полицейских», «подозрительно держали руки в карманах» и т. д. Суды оправдывали полицейских-убийц, а родственники пострадавших пополняли второе поколение RAF.
Свидетель одной из облав: "Мы шли мимо "Кауфхофа" (крупнейший универмаг в Кёльне) - мы впереди, а Клаус тащился сзади: у него болел зуб и он держался за щеку. Вдруг мы услышали очередь и крик. Мы обернулись - Клаус уже лежал и одежда у него была в крови. К нему бежали полицейские с автоматами. Мы закричали: "Что вы наделали! Он ни в чем не виноват!" Полицейский закричал в ответ: "Он террорист! Он закрывал лицо рукой!" "Посмотрите на меня, какой же я террорист?!" - выкрикнул Клаус. Он хотел обратить их внимание на свои толстые очки - у него была сильнейшая близорукость. "А по-моему, ты типичный террорист", - ухмыльнулся полицейский и выстрелил в него еще раз, в упор".
Также правительством ФРГ была развязана кампания против «симпатизантов» RAF, в рамках «борьбы с террором» были задержаны и подвергнуты различным полицейским процедурам десятки тысяч людей. Для подозрения в симпатиях к RAF было достаточно поддерживать левые идеи, использовать в печати словосочетания RAF и «группа Баадера-Майнхоф» вместо «банды» и выступать в их защиту. Заподозренных в «симпатизанстве» арестовывали, заносили в полицейские картотеки, выгоняли с работы, травили в СМИ, причем часто это совершалось только на основании подозрений. В числе симпатизантов оказались Генрих Бёлль и Гюнтер Грасс, требовавших расследования смерти членов RAF в тюрьме.
В это же время проводились следствие и суд над пойманными членами организации. Процесс проводился с нарушениями всех возможных норм права - заключенные содержались в звуконепроницаемых одиночках в системе «мертвых коридоров» (то есть на удалении от обитаемых камер) при постоянно включенном свете. Время от времени режим ужесточался: запрещались встречи с адвокатом, запрещался доступ к какой бы то ни было информации (например, запрещалось читать газеты). У заключенных развивался острый сенсорный голод, и начинались патологические изменения в психике. В знак протеста против условий содержания и нарушений проведения суда, Майнс отказался участвовать в суде, на котором запрещалось говорить ему и его адвокату. В суде, который отказывался вызывать и заслушивать свидетелей защиты, и на который не допускались "посторонние", в том числе родственники и журналисты, объявил голодовку и скончался 9 ноября 1974 года. В ответ на это вторым поколением RAF был убит председатель Верховного суда Западного Берлина Дренкман.
"Демагогия этого подонка опасна для окружающих. Он, как бешеный пес, может заразить своей ядовитой слюной всех остальных".
Дренкман о Майнсе
Расстрел Дренкмана оказал влияние на представителей власти - несмотря на то, что суд и в дальнейшем продолжался с нарушениями, никто из судей более не пытался вести себя так же враждебно, как убитый Дренкман. После похорон Майнса по Берлину прокатилась волна беспорядков, после чего процесс было решено свернуть, в результате 29 ноября 1974 года Ульрика Майнхоф получает 8 лет заключения.
Оставшиеся на свободе члены RAF продолжают совершать теракты, но их цели меняются - вплоть до 1982 года проведена всего лишь одна акция, направленная против американских войск, а именно нападение на штаб американских войск во Франкфурте в июне 1976 года, повлекшее 16 раненых. Все остальные акты направлены на освобождение товарищей, находящихся в тюрьме.
Тем временем, Ульрика Майнхоф умирает в ночь с 8 на 9 мая 1976 года при странных обстоятельствах - ее нашли повешенной в камере на высоте 4 метра. Официальная причина смерти - самоубийство, но она оспаривается, поскольку на теле Майнхоф отсутствовали следы, характерные для самоповешения, в тюрьме не было условий для самоубийства -проверки каждые 15 минут и обыск каждые 2 часа, а также она не могла залезть на высоту 4 метра, чтобы привязать веревку как из-за состояния здоровья, так и из-за отсутствия предметов, которые можно было бы подставить.
В мае 1975 года остальные террористы были признаны виновными в совершенных ими преступлениях, приговорены к пожизненному заключению и начали отбывать наказание в тюрьме Штамхайм.
А на свободе преемники продолжают творить месть и пытаться освободить соратников:
24 апреля 1975 года боевики RAF захватывают посольство ФРГ в Стокгольме, требуя освобождения лидеров, при захвате для подтверждения намерений террористы убивают военного атташе;
в апреле 1977 года расстрелян в машине Генеральный прокурор ФРГ Зигфрид Бубак и два его телохранителя;
в июле того же года при попытке похищения убит председатель Дрезденбанка Юрген Понто;
в сентябре 1977 года похищен с целью обмена на заключенных председатель Западно-германского союза промышленников Шлейер - бывший офицер SS, организовывавший поставки и расход рабочей силы для концлагерей, при захвате убиты двое телохранителей и два водителя;
и, наконец, 13 октября 1977 года RAF совместно с Фронтом Освобождения Палестины захватили самолет Люфтганзы с 90 заложниками, посадив его в Могадишо и потребовав освобождения заключенных.
С 17 на 18 октября был предпринят штурм самолета, все террористы кроме одной были убиты, из заложников никто не пострадал.
Этой же ночью в тюрьме были найдены мертвыми Баадер, Распе и Энслин и раненая Ирмгард Мёллер. По официальной версии Баадер и Распе застрелились, Энслин повесилась а Мёллер пыталась зарезаться. Однако, как и в случае с Майнхоф, официальная версия не выдерживает никакой критики.
«Никто не объяснил, откуда в сверхохраняемой и постоянно обыскиваемой камере мог взяться пистолет, которым якобы застрелился Баадер, - и почему левша Баадер стрелял в себя правой рукой, да еще и в затылок? Как он умудрился занести пистолет длиной 17 см за голову на расстояние 40 см и сделать прицельный выстрел? Почему на затылке не осталось ожога и следов пороховых газов, соответствующих этим 40 см? А если выстрел был сделан из пистолета с глушителем, куда делся глушитель? Почему, наконец, из пистолета было сделано три выстрела? Такой же список вопросов существует и по каждому из „самоубийц“.
Даже в „антирафовских“ книжках, изданных на Западе, даже в бульварных, признается сквозь зубы: история со смертью лидеров РАФ более чем темная. Тут всё просто: у тюремных властей 70-х в ФРГ не было опыта фабрикации коллективных самоубийств политических заключенных - и в результате сделали они все очень топорно».
Мёллер, до того как ее изолировали от адвокатов, успела сказать:
«В какой-то момент я проснулась от странного шума, который так и не смогла распознать. Шум был достаточно сильным. На выстрел он не был похож, скорее напоминал падение шкафа или что-то типа этого. Затем у меня вдруг потемнело в глазах, и очнулась я уже лежащей на полу в коридоре, а вокруг меня стояли какие-то люди и проверяли мои зрачки. Затем я услышала чей-то голос: „Баадер и Энслин мертвы“. После этого все вновь померкло». В тот же день был убит ставший ненужным Ганс-Мартин Шлейер.
На этом заканчивается основная история RAF, конечно, она существовала вплоть до заявления о самороспуске в 1998 году, но как интересный феномен существовала до смерти лидеров поколения.
Чем же они примечательны? Прежде всего тем, что до того, как перейти к террору, эти люди честно пытались изменить мир в рамках теории малых дел и начали насилие, почувствовав непреодолимое сопротивление инфернальной среды. Тем, что по сути, не успев сделать ничего серьезного - (налеты на банки, да пара взрывов - в России есть с десяток группировок, которые могут похвастаться большим, но кто их знает?) - стали героями (в обоих смыслах) и иконами, и продолжают ими оставаться по сей день (Каждый любитель стрелялок помнит компьютерную игру Red Fraction, и в ней повстанцы - герои!). Они же показали, что насилие имеет свойство только увеличиваться и, ступив на этот путь, любой человек или организация будет все глубже погружаться в эти бездны. Это очень хорошо видно - первое поколение старалось избегать человеческих жертв, занимаясь акциями устрашения, во втором уже были безжалостные боевики, не останавливающиеся перед взятием заложников, похищениями и убийствами, третье - судя по всему, стало обыкновенными бандитами, совершавшими убийства, возможно не без указки спецслужб, и четвертое - понявшее тщету всего и объявившее о самороспуске.
Немаловажно и то, что заявления группы Баадер-Майнхоф, касающиеся фашистской сути ФРГ и ренацификации, были действительно обоснованы, а не параноидальными декларациями, как это часто было и будет у разных террористических организаций. Когда RAF стала действовать, государство всеми своими ответами подтвердило - «да, мы именно такие, и даже еще хуже». Это уникальный случай, когда неадекватные меры полностью отвечали интересам террористов и, более того, создали им необычайно высокую поддержку населения. Во время облав к услугам убегающего от полиции человека были все прохожие, перед ним открывались двери домов и ему могли дать автомобиль - такое бывает крайне редко, ведь террорист всегда в лучшем случае мог рассчитывать на нейтралитет и, только если общество считало его правым, ему помогут.
Можно сказать что RAF добилась успеха своими действиями, показав обществу истинные намерения власти и во многом благодаря им в Германии была предотвращена реставрация нацизма и ФРГ стала вполне приличным социал-демократическим государством и это был лучший исход из возможных - с помощью террора подтолкнуть страну к эволюционным изменениям.
Свою книгу Александр Тарасов назвал «Вьетнам близко». Почему-то сейчас обстановка в России напоминает мне ту Германию конца шестидесятых начала семидесятых, эта Германия близко. Что можем мы противопоставить сползанию России обратно в рабство, в прописку, в цензуру, в парткомы и портянки? Неужели только террор, как и тогда - 40 лет назад? Нет, сейчас уже есть новые технологии воздействия на коллективный разум, на коллективное бессознательное, и эти технологии лежат в сфере распространения системно-векторной психологии Юрия Бурлана, раскрывающей сущность желаний, скрытых в нашем бессознательном и меняющей намерения людей от получения для себя на отдачу для всех.
Несколько дней тренинга, несколько дней работы сознания или что? Или все-таки искупительная жертва, кровь, мясо, мозги по стенам? Этот путь самый очевидный и страшный, может быть попытаться все-таки пойти альтернативной дорогой?