песня дня - "Бригантина"
Лёгкое и быстроходное судно с так называемым смешанным парусным вооружением - прямыми парусами на передней мачте (фок-мачта) и с косыми на задней (грот-мачта) - называется именно так: Бригантина.
Множество людей считает «Бригантину» классической представительницей бардовской песни эпохи 60-х. Насчет бардовской они правы, насчет 60-х - нет.
Написана песня была в далеком 1937 году, популярной стала ещё до войны, однако затем была практически забыта и вернулась только в конце 50-х годов, став практически культовой.
Автор музыки - Георгий Лепский
- на вопрос о том, как создавалась «Бригантина», отвечает: «Просто создавалась: читали стихи, курили, я что-то наигрывал на рояле. Не помню, кому из нас пришло на ум песню сочинить, но мы сразу принялись за дело: Павел присел за стол и через несколько минут показал мне первое четверостишие: «Надоело говорить, и спорить, и любить усталые глаза... во флибустьерском дальнем море бригантина подымает паруса»... Я иногда прежде не сочинял музыку да и ноты как следует записать не умел, играл по слуху. Тем не менее, я храбро взял бумажку с текстом и сел за рояль, а Павел пошел в соседнюю комнату дописывать стихи. Тем временем я импровизировал мелодию. Сначала пришла музыкальная фраза на последние две строчки, а потом придумалось и начало куплета. Кажется, не прошло и двух часов, как «Бригантина» была готова к «спуску на воду». Не думалось нам с Павлом Коганом, когда мы строили нашу «Бригантину», что её плавание будет столь долгим. Да, она плывёт - и паруса её не поникли...».
Первоначально третья строчка в варианте Когана звучала именно так, как указано абзацем выше. Изменил ее Евгений Агранович, предложив вариант «В флибустьерском дальнем синем море…», это оказалось гораздо удачнее по размеру строки. Вариант прижился, так мы его и знаем. Вообще, текст был изменен не раз и не два (так, можно встретить строку про то, что капитан «вышел в море, не дождавшись дня (а не «нас»). Встречается «И в беде \ труде, и в радости и в горе». Ну, а самые большие споры вызывает строка «Пьем за яростных, за непокорных…» (они же - непохожие). Такое количество изменений на квадратный сантиметр песни вызвано в первую очередь популярностью песни и народным исполнением «из уст в уста». Вполне естественно, что слова, воспринимавшиеся на слух, в процессе несколько менялись.
Прекрасный образ, вобравший в себя множество нюансов и оттенков... «Капитаны» Гумилева, пожалуй, были более всего близки по духу новорожденной «Бригантине». Однако слышится в ней и романтика произведений Жюля Верна, и яркий колорит романов Стивенсона. Юрий Визбор, один из исполнителей, подаривший песне «второе рождение», писал, что «...«Бригантина» - это как символ новой дороги, отправления в путь, неизвестной пока ещё, но уже ясно предчувствуемой радости»… В эпоху 60-х, когда пели о том, что молодым открыты все дороги, жизнь по этим песням казалась гладким заасфальтированным проспектом, по которому нужно было только пройти. А ребятам не хотелось открытых кем-то далей. Им хотелось прорубаться в эти дали своими бульдозерами или повестями, своими топорами или формулами. Старая «Бригантина», как разводящий, обходила по вечерам институты, зажигала на берегах костры романтики. Ах, как у этих костров хотелось всего настоящего: работы, любви, удачи...».
Click to viewСейчас кажется невероятным, что песню, которой исполнилось уже более 70 лет, в том 1937-м написали практически двое мальчишек. Георгию Лепскому тогда едва исполнилось 18 лет, автор слов - Павел Коган
- был на год старше его. На момент создания «Бригантины» Коган был студентом МИФЛИ (Московского института истории, философии, литературы). Хотя по состоянию здоровья был не обязан служить (хронический бронхит), Коган стал военным переводчиком и дослужился до звания лейтенанта. Коган и возглавляемая им разведгруппа попали в перестрелку на сопке Сахарная Голова под Новороссийском 23 сентября 1942 года. Там, в возрасте 24 лет, и погиб Коган, за время своей недолгой жизни так и не увидевший опубликованным ни одного своего стихотворения.
Георгий Лепский был мобилизован в армию прямо с первого курса и дослужился до младшего сержанта, узнав о гибели Когана только в 1943 году. Сам он говорит, что несколько лет «Бригантину» пели лишь в узком кругу, но уже потом, в армии, до него доходили слухи, что песню поют и совершенно незнакомые люди. Песня считалась «народной». Так, Давид Самойлов вспоминает, что «… однажды наш старшина, человек из алтайской деревни, запел мощным своим басом, путая слова и перевирая мелодию, песню, в которой я узнал «Бригантину», перекрестив авантюристов в кавалеристов. Откуда бы им взяться в море?
- Ты где эту песню выучил?
- Давно знаю. Старинная песня, - отвечал старшина».
А после войны «Бригантина» сначала забывается, а потом, во многом благодаря Визбору, обретает свою былую популярность, даже перекрывая ее. Атмосфера туристской романтики, песни у костра под гитару, покорение целины и горных массивов - и неизменная «Бригантина», крылатое воплощение самой Романтики, враг рутины и мещанского покоя... Вечная готовность отчалить от причала, подведение своего рода итогов жизни. Прищурь глаза - и, возможно, на горизонте ты увидишь свою мечту. Достигнешь ли - вопрос иной...
Надоело говорить и спорить,
И любить усталые глаза.
В флибустьерском дальнем море
Бригантина подымает паруса...
Капитан, обветренный, как скалы,
Вышел в море, не дождавшись нас.
На прощанье подымай бокалы
Золотого терпкого вина.
Пьем за яростных, за непохожих,
За презревших грошевой уют.
Вьется по ветру веселый Роджер,
Люди Флинта песенку поют.
Так прощаемся мы с серебристою,
Самою заветною мечтой,
Флибустьеры и авантюристы
По крови, упругой и густой.
И в беде, и в радости, и в горе
Только чуточку прищурь глаза.
В флибустьерском дальнем море
Бригантина подымает паруса.
Вьется по ветру веселый Роджер,
Люди Флинта песенку поют,
И, звеня бокалами, мы тоже
Запеваем песенку свою.
Надоело говорить и спорить,
И любить усталые глаза...
В флибустьерском дальнем море
Бригантина подымает паруса...