Стайно-общественная коллизия
Потенциальные лидеры составляют примерно десять процентов людей, это является следствием биологической эволюции вида «человек разумный». Но эволюция человеческих сообществ, общественных систем, шла совершенно другими путями. Обществам, победившим в естественном отборе, не требуются лидеры в таком количестве, в котором их поставляет природа. В этом, довольно длинном посте, я попытался взглянуть на историю человечества через призму конфликта между потребностями лидеров и потребностями общества.
Социальные отношения у ближайших предков современного человечества появились несколько миллионов лет назад. Большую часть этого времени люди жили небольшими группами, стаями. Размер первобытной человеческой стаи охотников-собирателей определялся двумя противоположными тенденциями. С одной стороны, необходимость совместной деятельности, охоты на крупного зверя, защиты от хищников и конкурирующих человеческих стай требовала увеличения численности. С другой стороны, численность группы ограничивалась кормовыми возможностями территории, которую группа могла контролировать. По данным палеонтологов и этнографов, средняя численность первобытной стаи составляла несколько десятков человек.
Условно всех людей по типу социального поведения можно разделить на организаторов (лидеров) и организуемых (ведомых). Надо полагать, что склонность к лидерству или к следованию за лидером является врождённым, генетическим качеством человека. На протяжении миллионов лет стайного существования человечества суровый естественный отбор формировал оптимальную социальную структуру человеческой стаи. Если в стае рождалось слишком много организаторов, они боролись друг с другом за власть, и стая погибала, раздираемая постоянные внутренними конфликтами. Если в стае рождались одни организуемые, и организаторов не хватало, то она умирала от недостатка активности в поисках пищи и обороне от внешних угроз. Таким образом, в ходе биологической эволюции вида "человек" сформировалось оптимальное для стайного существования соотношение организаторов и организуемых среди новорождённых особей.
Каково же это соотношение? Одного-двух врождённых лидеров на стаю явно недостаточно. Во-первых, в стае должна быть здоровая конкуренция между лидерами, во-вторых, должны существовать кандидатуры на замену лидера на случай его смерти. Думаю, что для стаи в несколько десятков человек оптимальное количество потенциальных организаторов должно составлять что-нибудь около пяти-шести человек. Можно, наверное, округлить так: в среднем на десяток новорождённых особей приходится один лидер. Между прочим, такая грубая прикидка соответствует наблюдаемым реалиям. Припомните, например, сколько потенциальных лидеров было в вашем школьном классе. Я имею ввиду, конечно, не назначенных учительницей маленьких функционеров (председателей совета отряда и т.п.), а неформальных лидеров, к которым тянулись и внимания которых искали прочие ученики. Наверняка, на типовой класс в тридцать человек Вы насчитаете два-три, реже четыре лидера.
Но вот, после миллионов лет жизни стаями, человечество изобрело земледелие. Кормовая производительность территорий резко возросла. Тот кусок земли, что раньше был способен прокормить несколько десятков человек, теперь мог прокормить сотни. Резкое увеличение численности человеческих групп привело к тому, что они из стай превратились в первобытные сообщества. Дальнейшая эволюция человечества носила уже не столько биологический, сколько общественный характер. То-есть, основную роль в развитии человечества стала играть не конкуренция генотипов, а конкуренция типов общественных отношений. И, конечно, определяющую роль в формировании этих отношений играли всё те же организаторы. Заметим, что соотношение один к десяти врождённых лидеров к врождённым ведомым никуда не делось, а значит неизбежно обострилась проблема чрезмерной, губительной для общества в целом конкуренции между лидерами.
Разные сообщества решали эту проблему по-разному. Назову четыре основных, на мой взгляд, сценария развития событий.
Некоторые сообщества, те, где лидеры оказались равными по силе влияния на ведомых, но не способными к разумному компромиссу, погибли в первых, неизвестных историкам гражданских войнах или распались опять на дикие стаи.
Лидеры других сообществ смогли договориться и создать более или менее устойчивые союзы отдельных небольших групп, такие сообщества нам известны как родоплеменные или клановые. Такие общества можно весьма условно считать либеральными. С большой натяжкой, конечно, поскольку либеральные отношения существовали между вождями кланов, но не внутри кланов.
В третьих типах сообществ "лишние" вожди предпочли не вести смертоубийственную войну за власть, а отколоться от племени с небольшой группой сторонников и увести их на освоение новых территорий.
В четвёртых типах сообществ нашлись лидеры настолько сильные, что они смогли обратить на свою сторону большую часть племени и просто физически уничтожить наиболее опасных конкурентов. Менее сильных лидеров, не рискнувших покуситься на высшую власть, вожди пристроили к руководству в качестве своих помощников, заложив таким образом зачатки иерархической общественной структуры. Такие общества, тоже весьма условно, назовём единовластными.
Большую часть праисторических сообществ представляли сообщества второго (либеральные) и четвёртого (единовластные) типов. Полагаю даже, что либеральных сообществ было поначалу больше. Плотность населения была относительно низкой, урожая хватало для пропитания, границы интересов разных сообществ не пересекались. Возможно, именно из этого времени до нас дошли сказки о золотом веке человечества. Люди жили в относительном достатке, без войн и внутренних конфликтов. Люди радовались жизни, плодились и размножались.
Но численность населения росла, продуктов требовалось всё больше и больше, и это вынуждало сообщества увеличивать контролируемую территорию. Изобретение способов длительного хранения продуктов давало такие возможности: общество могло отправлять теперь достаточно многочисленные группы на освоение новых территорий. Естественно, возникли территориальные конфликты между соседними сообществами. Началась эпоха войн.
В тех исторических условиях победу в конкурентной борьбе одержали единовластные общества, просто в силу того, что они были более организованы.
Такое положение дел сохранялось в течение почти всей последующей истории. Общество имело жесткую иерархическую структуру. Но по-прежнему на десяток новорождённых появлялся один лидер, причём, это происходило во всех сословиях. Лидеры, рождавшиеся в элите, вели борьбу за власть, затевали войны и восседали на тронах. Ведомые из высших слоёв присягали лидерам на верность, лизоблюдствовали при дворах или просто предавались безделью и развлечениям в своих вотчинах. Лидеры, рождавшиеся в низших слоях, некоторые уничтожались властью физически и морально, некоторые использовались на низших ступенях иерархии, некоторые возглавляли бунты и восстания или просто преступные шайки. Ну а ведомые из низших слоёв, кои составляли большинство общества, просто использовались в качестве рабочего скота.
Совсем недавно по историческим меркам, каких-то две-три сотни лет назад началась индустриальная эпоха. Земельные владения перестали быть единственным источником благосостояния и могущества. Для лидеров из низов появилась точка приложения сил: возможность создавать собственные предприятия и развивать их в силу своих организаторских способностей. Наступил капитализм.
Казалось бы, всё хорошо, лидерам предоставлены условия для самореализации, ведомые могут свободно выбирать лидера по своему вкусу. Но тут возникла новая проблема. Оказалось, что свободный рынок имеет свойство "подыгрывать" наиболее успешным лидерам - "деньги к деньгам". Крупные лидеры создали мощные корпорации и тресты и вытеснили мелких лидеров с рынка. Ситуация вернулась "на круги своя": сформировалась элита, экономически подавляющая низы и вынуждающая их работать на себя. Между тем, многочисленный пролетариат эпохи индустриализации порождал собственных лидеров. Не имея никакой возможности применить свои способности в экономике, лидеры из пролетариата направили усилия в политику. Они поднимали ведомых рабочих на забастовки и организовывали политические революционные кружки. В некоторых странах политическая деятельность пролетарских лидеров увенчалась успехом: победил социализм.
Любое, имеющее успешный старт начинание требует активных сторонников. Этот спрос на активность притягивает потенциальных лидеров, как магнит. Так и победивший социализм, дал возможность множеству врождённых организаторов из низов реализовать себя. Мощный приток свежих и полных энтузиазма организующих сил в социалистическое строительство обеспечил социализму бурный рост на начальном этапе. Но когда великая стройка отгремела, выяснилось, что развитой социализм есть ни что иное, как доведённый до логического завершения монополистический капитализм, с одним единственным собственником всего и вся и с одним единственным работодателем. Спрос на лидеров упал до минимума, врождённые организаторы опять оказались не у дел. Особенностью социализма является ещё и то, что он вполне устраивает прирождённых ведомых, которые, как мы помним, составляют 90 процентов любого общества. Эти 90 процентов согласились с тем, что их лидеры сидят в Кремле, полные забот о ведомом народе. И никаких других вождей ведомым больше не требовалось. Так что стихийным лидерам просто некого было вести. В таких условиях лидеры просто послали всё к и затерялись в толпе ведомых. А общество, в котором лидеры отказываются от своего жизненного предназначения, обречено. Сначала социализм погрузился в застой. Чуть позже, когда до ведомых стали через границу доходить слухи о том, что в капстранах рядовой обыватель живёт совсем не так плохо, как рассказывает официальная пропаганда, а в соцстранах, наоборот, совсем не так хорошо, социализм потерял опору даже среди ведомых и тихо скончался.
Ну а что же капитализм? Ведь, как мы выяснили, он тоже имеет свойство деградировать в сторону невостребованности на лидеров. Да, и именно это является причиной периодических кризисов капитализма. Перепроизводство, проблемы финансовой системы являются лишь следствием этой главной причины. Кризис, конечно, вещь болезненная для капиталистического общества, но с другой стороны, кризисная ситуация - лучшее время для лидеров. Именно поэтому кризис всегда сменяется новым скачком развития. Может ли кризис уничтожить капитализм, как систему и привести к началу нового социализма? Вряд ли, ведь в современном капитализме просто нет ведомых, готовых довериться лидерам социалистического толка. Пролетариат явно потерял свою историческую роль "могильщика капитализма", и других серьёзных сил, заинтересованных в уничтожении капитализма, что-то не наблюдается. К тому же, капитализм никак не мешает любителям социализма вести социалистический образ жизни. Ведь, фактически, любое крупное предприятие использует социалистические методы организации: корпоративный патриотизм, стабильная иерархическая структура, социальная защита сотрудников и их семей и даже общественная работа на корпоративном уровне.
Как же должно быть устроено общество, чтобы оно могло наилучшим образом использовать потенциал прирождённых организаторов? Думаю, что на очередном витке развития общество должно вернуться к либерально-клановой форме существования времён золотого века, но, разумеется на качественно ином уровне. Общество должно состоять из достаточно автономных, но тесно взаимодействующих групп численностью по нескольку десятков человек. При этом для лидеров должна иметься возможность организации новых групп, а для ведомых - возможность свободного перехода из группы в группу. Ну и конечно должен быть изобретён экономический механизм, препятствующий всякой монополизации.
Социальные отношения у ближайших предков современного человечества появились несколько миллионов лет назад. Большую часть этого времени люди жили небольшими группами, стаями. Размер первобытной человеческой стаи охотников-собирателей определялся двумя противоположными тенденциями. С одной стороны, необходимость совместной деятельности, охоты на крупного зверя, защиты от хищников и конкурирующих человеческих стай требовала увеличения численности. С другой стороны, численность группы ограничивалась кормовыми возможностями территории, которую группа могла контролировать. По данным палеонтологов и этнографов, средняя численность первобытной стаи составляла несколько десятков человек.
Условно всех людей по типу социального поведения можно разделить на организаторов (лидеров) и организуемых (ведомых). Надо полагать, что склонность к лидерству или к следованию за лидером является врождённым, генетическим качеством человека. На протяжении миллионов лет стайного существования человечества суровый естественный отбор формировал оптимальную социальную структуру человеческой стаи. Если в стае рождалось слишком много организаторов, они боролись друг с другом за власть, и стая погибала, раздираемая постоянные внутренними конфликтами. Если в стае рождались одни организуемые, и организаторов не хватало, то она умирала от недостатка активности в поисках пищи и обороне от внешних угроз. Таким образом, в ходе биологической эволюции вида "человек" сформировалось оптимальное для стайного существования соотношение организаторов и организуемых среди новорождённых особей.
Каково же это соотношение? Одного-двух врождённых лидеров на стаю явно недостаточно. Во-первых, в стае должна быть здоровая конкуренция между лидерами, во-вторых, должны существовать кандидатуры на замену лидера на случай его смерти. Думаю, что для стаи в несколько десятков человек оптимальное количество потенциальных организаторов должно составлять что-нибудь около пяти-шести человек. Можно, наверное, округлить так: в среднем на десяток новорождённых особей приходится один лидер. Между прочим, такая грубая прикидка соответствует наблюдаемым реалиям. Припомните, например, сколько потенциальных лидеров было в вашем школьном классе. Я имею ввиду, конечно, не назначенных учительницей маленьких функционеров (председателей совета отряда и т.п.), а неформальных лидеров, к которым тянулись и внимания которых искали прочие ученики. Наверняка, на типовой класс в тридцать человек Вы насчитаете два-три, реже четыре лидера.
Но вот, после миллионов лет жизни стаями, человечество изобрело земледелие. Кормовая производительность территорий резко возросла. Тот кусок земли, что раньше был способен прокормить несколько десятков человек, теперь мог прокормить сотни. Резкое увеличение численности человеческих групп привело к тому, что они из стай превратились в первобытные сообщества. Дальнейшая эволюция человечества носила уже не столько биологический, сколько общественный характер. То-есть, основную роль в развитии человечества стала играть не конкуренция генотипов, а конкуренция типов общественных отношений. И, конечно, определяющую роль в формировании этих отношений играли всё те же организаторы. Заметим, что соотношение один к десяти врождённых лидеров к врождённым ведомым никуда не делось, а значит неизбежно обострилась проблема чрезмерной, губительной для общества в целом конкуренции между лидерами.
Разные сообщества решали эту проблему по-разному. Назову четыре основных, на мой взгляд, сценария развития событий.
Некоторые сообщества, те, где лидеры оказались равными по силе влияния на ведомых, но не способными к разумному компромиссу, погибли в первых, неизвестных историкам гражданских войнах или распались опять на дикие стаи.
Лидеры других сообществ смогли договориться и создать более или менее устойчивые союзы отдельных небольших групп, такие сообщества нам известны как родоплеменные или клановые. Такие общества можно весьма условно считать либеральными. С большой натяжкой, конечно, поскольку либеральные отношения существовали между вождями кланов, но не внутри кланов.
В третьих типах сообществ "лишние" вожди предпочли не вести смертоубийственную войну за власть, а отколоться от племени с небольшой группой сторонников и увести их на освоение новых территорий.
В четвёртых типах сообществ нашлись лидеры настолько сильные, что они смогли обратить на свою сторону большую часть племени и просто физически уничтожить наиболее опасных конкурентов. Менее сильных лидеров, не рискнувших покуситься на высшую власть, вожди пристроили к руководству в качестве своих помощников, заложив таким образом зачатки иерархической общественной структуры. Такие общества, тоже весьма условно, назовём единовластными.
Большую часть праисторических сообществ представляли сообщества второго (либеральные) и четвёртого (единовластные) типов. Полагаю даже, что либеральных сообществ было поначалу больше. Плотность населения была относительно низкой, урожая хватало для пропитания, границы интересов разных сообществ не пересекались. Возможно, именно из этого времени до нас дошли сказки о золотом веке человечества. Люди жили в относительном достатке, без войн и внутренних конфликтов. Люди радовались жизни, плодились и размножались.
Но численность населения росла, продуктов требовалось всё больше и больше, и это вынуждало сообщества увеличивать контролируемую территорию. Изобретение способов длительного хранения продуктов давало такие возможности: общество могло отправлять теперь достаточно многочисленные группы на освоение новых территорий. Естественно, возникли территориальные конфликты между соседними сообществами. Началась эпоха войн.
В тех исторических условиях победу в конкурентной борьбе одержали единовластные общества, просто в силу того, что они были более организованы.
Такое положение дел сохранялось в течение почти всей последующей истории. Общество имело жесткую иерархическую структуру. Но по-прежнему на десяток новорождённых появлялся один лидер, причём, это происходило во всех сословиях. Лидеры, рождавшиеся в элите, вели борьбу за власть, затевали войны и восседали на тронах. Ведомые из высших слоёв присягали лидерам на верность, лизоблюдствовали при дворах или просто предавались безделью и развлечениям в своих вотчинах. Лидеры, рождавшиеся в низших слоях, некоторые уничтожались властью физически и морально, некоторые использовались на низших ступенях иерархии, некоторые возглавляли бунты и восстания или просто преступные шайки. Ну а ведомые из низших слоёв, кои составляли большинство общества, просто использовались в качестве рабочего скота.
Совсем недавно по историческим меркам, каких-то две-три сотни лет назад началась индустриальная эпоха. Земельные владения перестали быть единственным источником благосостояния и могущества. Для лидеров из низов появилась точка приложения сил: возможность создавать собственные предприятия и развивать их в силу своих организаторских способностей. Наступил капитализм.
Казалось бы, всё хорошо, лидерам предоставлены условия для самореализации, ведомые могут свободно выбирать лидера по своему вкусу. Но тут возникла новая проблема. Оказалось, что свободный рынок имеет свойство "подыгрывать" наиболее успешным лидерам - "деньги к деньгам". Крупные лидеры создали мощные корпорации и тресты и вытеснили мелких лидеров с рынка. Ситуация вернулась "на круги своя": сформировалась элита, экономически подавляющая низы и вынуждающая их работать на себя. Между тем, многочисленный пролетариат эпохи индустриализации порождал собственных лидеров. Не имея никакой возможности применить свои способности в экономике, лидеры из пролетариата направили усилия в политику. Они поднимали ведомых рабочих на забастовки и организовывали политические революционные кружки. В некоторых странах политическая деятельность пролетарских лидеров увенчалась успехом: победил социализм.
Любое, имеющее успешный старт начинание требует активных сторонников. Этот спрос на активность притягивает потенциальных лидеров, как магнит. Так и победивший социализм, дал возможность множеству врождённых организаторов из низов реализовать себя. Мощный приток свежих и полных энтузиазма организующих сил в социалистическое строительство обеспечил социализму бурный рост на начальном этапе. Но когда великая стройка отгремела, выяснилось, что развитой социализм есть ни что иное, как доведённый до логического завершения монополистический капитализм, с одним единственным собственником всего и вся и с одним единственным работодателем. Спрос на лидеров упал до минимума, врождённые организаторы опять оказались не у дел. Особенностью социализма является ещё и то, что он вполне устраивает прирождённых ведомых, которые, как мы помним, составляют 90 процентов любого общества. Эти 90 процентов согласились с тем, что их лидеры сидят в Кремле, полные забот о ведомом народе. И никаких других вождей ведомым больше не требовалось. Так что стихийным лидерам просто некого было вести. В таких условиях лидеры просто послали всё к и затерялись в толпе ведомых. А общество, в котором лидеры отказываются от своего жизненного предназначения, обречено. Сначала социализм погрузился в застой. Чуть позже, когда до ведомых стали через границу доходить слухи о том, что в капстранах рядовой обыватель живёт совсем не так плохо, как рассказывает официальная пропаганда, а в соцстранах, наоборот, совсем не так хорошо, социализм потерял опору даже среди ведомых и тихо скончался.
Ну а что же капитализм? Ведь, как мы выяснили, он тоже имеет свойство деградировать в сторону невостребованности на лидеров. Да, и именно это является причиной периодических кризисов капитализма. Перепроизводство, проблемы финансовой системы являются лишь следствием этой главной причины. Кризис, конечно, вещь болезненная для капиталистического общества, но с другой стороны, кризисная ситуация - лучшее время для лидеров. Именно поэтому кризис всегда сменяется новым скачком развития. Может ли кризис уничтожить капитализм, как систему и привести к началу нового социализма? Вряд ли, ведь в современном капитализме просто нет ведомых, готовых довериться лидерам социалистического толка. Пролетариат явно потерял свою историческую роль "могильщика капитализма", и других серьёзных сил, заинтересованных в уничтожении капитализма, что-то не наблюдается. К тому же, капитализм никак не мешает любителям социализма вести социалистический образ жизни. Ведь, фактически, любое крупное предприятие использует социалистические методы организации: корпоративный патриотизм, стабильная иерархическая структура, социальная защита сотрудников и их семей и даже общественная работа на корпоративном уровне.
Как же должно быть устроено общество, чтобы оно могло наилучшим образом использовать потенциал прирождённых организаторов? Думаю, что на очередном витке развития общество должно вернуться к либерально-клановой форме существования времён золотого века, но, разумеется на качественно ином уровне. Общество должно состоять из достаточно автономных, но тесно взаимодействующих групп численностью по нескольку десятков человек. При этом для лидеров должна иметься возможность организации новых групп, а для ведомых - возможность свободного перехода из группы в группу. Ну и конечно должен быть изобретён экономический механизм, препятствующий всякой монополизации.