Почему Гайдар не Фоменко?
В самом деле, почему «Новая хронология» А.Т.Фоменко классифицирована как лженаука, а новая экономическая история Е.Т.Гайдара не вызывает у научной общественности столь внятного отторжения?
Думаю, в немалой степени дело в том, что А.Т.Фоменко, будучи математиком, четко формулирует, чем он занимается, - созданием новой хронологии. На глазах изумленной публики давняя история схлопывается и видоизменяется. При этом автор подробно описывает свой метод, что позволяет ему находить искренних приверженцев и столь же очевидных оппонентов. Тут уж надо или относиться как к искусству, в котором возможно все, или как к науке, а поскольку второе невозможно, то - как к лженауке.
Совсем другое дело - труды Е.Т.Гайдара.
Занимаясь по сути тем же самым, что и А.Т.Фоменко, - схлопывая одни исторические периоды, растягивая другие, искажая причины и следствия событий, - Е.Т.Гайдар ни разу не говорит о своем новаторстве. Напротив, автор подчеркивает собственную роль лишь как собирателя, якобы само собой разумеющихся утверждений и непреложных фактов. Он предстает летописцем, приводя бесконечные цитаты из разнообразных исторических документов. Он выглядит энциклопедистом, оперируя сопоставлениями всевозможных цифр по экономической и социальной тематике. Он постоянно ссылается на работы иностранных коллег. За всем этим антуражем сторонники, столкнувшись с расхождениями, неточностями, ошибками, склонны считать их отдельными опечатками, проблемами редактуры, досадными промахами, не меняющими сути выводов. Даже когда плотность искажений становится чрезмерной, истинные гайдаровцы не хотят этого замечать потому, что, на их взгляд, даже явные ляпы не могут изменить результат, поскольку обоснование его наполнено разнообразной статистикой и архивными документами, которые, как кажется, подкрепляют и дополняют имеющееся обыденное знание.
Фоменко предстает ниспровергателем, Гайдар - традиционалистом. В этом секрет непотопляемости Гайдара и уязвимости Фоменко. А.Фоменко с открытым забралом заявляет, что не признает подлинности тех или иных документов и исторических памятников, предлагая свой способ поверки. Его поклонники, не владея соответствующим математическим инструментарием, должны, в первую очередь, вслед за своим лидером, усомниться в имеющейся хронологии, чтобы дальше безоговорочно следовать его курсом, создавая историю по своему вкусу. Е.Гайдар, напротив, не предлагает сторонникам сомневаться в предложенных цифрах и фактах. Их объем, видимо, должен создать впечатление глубокой фундированности. Автор искусно складывает мозаику, изменяющую ретроспективу, из подручного материала, который призван выглядеть безупречным. Поэтому, по замыслу автора, любой обнаруженный изъян не сможет помешать восприятию целого. И поэтому нам приходится разбираться в отдельности с каждой деталью узора и с каждой линией, составленной из негодных элементов.
Фоменковские труды, в первую очередь, вызывают критику, будучи трудами дилетанта, не специалиста в той области, куда он врывается с изяществом, которое принято определять выражением «слон в посудной лавке». И поэтому разбор его деятельности для историков не составляет особого труда. Позиция Гайдара значительно выигрышней, поскольку он выступает, во-первых, как аналитик в сфере своего профессионального теоретического знания и, во-вторых, как управленец высшего звена, по своему статусу владевший информацией в такой полноте, которая недоступна ученому любого ранга. Благодаря реноме суперэксперта, Гайдар тоже оказывается слоном - таким, который удерживает некую существенную твердь. Усомниться в заданном им положении вещей - все равно, что предположить, будто бы Земля вертится, когда всем известно, что она держится на слонах, стоящих на спине черепахи...
Отсюда вытекает еще одно очевидное различие. Поддержка учения Фоменко выглядит откровенно маргинальным занятием. И, наоборот, принадлежность к среде соратников и популяризаторов Гайдара является делом почтенным и выгодным, не только не мешающим карьере, а дающим явные преимущества. Маргиналами же предстают его критики, поскольку любая критика трудов мэтра интерпретируется гайдаровцами как оспаривание самих идей рыночной экономики и согласие с принципами функционирования советской модели.
Изыскания Фоменко подвергаются сомнению, в первую очередь, в научной сфере, но не являются теорией, имеющей существенное значение для оценки недавней истории или текущей общественно-политической ситуации. Гайдаровские искажения экономической истории Советского Союза, напротив, привлекают внимание, в основном, не ученых, а приверженцев советского строя. Для них гайдаровские нестыковки представляются не свидетельством недостоверного метода исследования, а доказательством собственной правоты. А в среде экономистов - сторонников Гайдара обнаруживается некритический подход к научным методам и средствам этого автора на основании признания его заслуг в практической деятельности. В то же время, и практическая деятельность не подвергается ими детальному анализу, а воспринимается через повторение декларативных заявлений. Профессиональное оппонирование Гайдару интерпретируется сторонниками как личный выпад против кумира. Вместо аналитического подхода предлагается противостояние в терминах, далеких от научного знания: сподвижники - противники, почитатели - хулители, последователи - отступники. Получается, что вопрос о принадлежности трудов Гайдара научной сфере просто не ставится и с этой точки зрения не анализируется.
PS.
Есть еще одно важное отличие в позиционировании А.Фоменко и Е.Гайдара. Трудно предположить, что автор «Новой хронологии» имеет личный интерес к смещению каких-либо определенных периодов тысячелетней давности. Что же касается Е.Гайдара, то он имел непосредственное отношение к сотворению истории на переломном этапе. И в дальнейшем, сочиняя развернутое пособие по удержанию существующей власти, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы представить недавнюю историю в такой форме, которая позволит ретушировать его собственную роль связующего звена.
Думаю, в немалой степени дело в том, что А.Т.Фоменко, будучи математиком, четко формулирует, чем он занимается, - созданием новой хронологии. На глазах изумленной публики давняя история схлопывается и видоизменяется. При этом автор подробно описывает свой метод, что позволяет ему находить искренних приверженцев и столь же очевидных оппонентов. Тут уж надо или относиться как к искусству, в котором возможно все, или как к науке, а поскольку второе невозможно, то - как к лженауке.
Совсем другое дело - труды Е.Т.Гайдара.
Занимаясь по сути тем же самым, что и А.Т.Фоменко, - схлопывая одни исторические периоды, растягивая другие, искажая причины и следствия событий, - Е.Т.Гайдар ни разу не говорит о своем новаторстве. Напротив, автор подчеркивает собственную роль лишь как собирателя, якобы само собой разумеющихся утверждений и непреложных фактов. Он предстает летописцем, приводя бесконечные цитаты из разнообразных исторических документов. Он выглядит энциклопедистом, оперируя сопоставлениями всевозможных цифр по экономической и социальной тематике. Он постоянно ссылается на работы иностранных коллег. За всем этим антуражем сторонники, столкнувшись с расхождениями, неточностями, ошибками, склонны считать их отдельными опечатками, проблемами редактуры, досадными промахами, не меняющими сути выводов. Даже когда плотность искажений становится чрезмерной, истинные гайдаровцы не хотят этого замечать потому, что, на их взгляд, даже явные ляпы не могут изменить результат, поскольку обоснование его наполнено разнообразной статистикой и архивными документами, которые, как кажется, подкрепляют и дополняют имеющееся обыденное знание.
Фоменко предстает ниспровергателем, Гайдар - традиционалистом. В этом секрет непотопляемости Гайдара и уязвимости Фоменко. А.Фоменко с открытым забралом заявляет, что не признает подлинности тех или иных документов и исторических памятников, предлагая свой способ поверки. Его поклонники, не владея соответствующим математическим инструментарием, должны, в первую очередь, вслед за своим лидером, усомниться в имеющейся хронологии, чтобы дальше безоговорочно следовать его курсом, создавая историю по своему вкусу. Е.Гайдар, напротив, не предлагает сторонникам сомневаться в предложенных цифрах и фактах. Их объем, видимо, должен создать впечатление глубокой фундированности. Автор искусно складывает мозаику, изменяющую ретроспективу, из подручного материала, который призван выглядеть безупречным. Поэтому, по замыслу автора, любой обнаруженный изъян не сможет помешать восприятию целого. И поэтому нам приходится разбираться в отдельности с каждой деталью узора и с каждой линией, составленной из негодных элементов.
Фоменковские труды, в первую очередь, вызывают критику, будучи трудами дилетанта, не специалиста в той области, куда он врывается с изяществом, которое принято определять выражением «слон в посудной лавке». И поэтому разбор его деятельности для историков не составляет особого труда. Позиция Гайдара значительно выигрышней, поскольку он выступает, во-первых, как аналитик в сфере своего профессионального теоретического знания и, во-вторых, как управленец высшего звена, по своему статусу владевший информацией в такой полноте, которая недоступна ученому любого ранга. Благодаря реноме суперэксперта, Гайдар тоже оказывается слоном - таким, который удерживает некую существенную твердь. Усомниться в заданном им положении вещей - все равно, что предположить, будто бы Земля вертится, когда всем известно, что она держится на слонах, стоящих на спине черепахи...
Отсюда вытекает еще одно очевидное различие. Поддержка учения Фоменко выглядит откровенно маргинальным занятием. И, наоборот, принадлежность к среде соратников и популяризаторов Гайдара является делом почтенным и выгодным, не только не мешающим карьере, а дающим явные преимущества. Маргиналами же предстают его критики, поскольку любая критика трудов мэтра интерпретируется гайдаровцами как оспаривание самих идей рыночной экономики и согласие с принципами функционирования советской модели.
Изыскания Фоменко подвергаются сомнению, в первую очередь, в научной сфере, но не являются теорией, имеющей существенное значение для оценки недавней истории или текущей общественно-политической ситуации. Гайдаровские искажения экономической истории Советского Союза, напротив, привлекают внимание, в основном, не ученых, а приверженцев советского строя. Для них гайдаровские нестыковки представляются не свидетельством недостоверного метода исследования, а доказательством собственной правоты. А в среде экономистов - сторонников Гайдара обнаруживается некритический подход к научным методам и средствам этого автора на основании признания его заслуг в практической деятельности. В то же время, и практическая деятельность не подвергается ими детальному анализу, а воспринимается через повторение декларативных заявлений. Профессиональное оппонирование Гайдару интерпретируется сторонниками как личный выпад против кумира. Вместо аналитического подхода предлагается противостояние в терминах, далеких от научного знания: сподвижники - противники, почитатели - хулители, последователи - отступники. Получается, что вопрос о принадлежности трудов Гайдара научной сфере просто не ставится и с этой точки зрения не анализируется.
PS.
Есть еще одно важное отличие в позиционировании А.Фоменко и Е.Гайдара. Трудно предположить, что автор «Новой хронологии» имеет личный интерес к смещению каких-либо определенных периодов тысячелетней давности. Что же касается Е.Гайдара, то он имел непосредственное отношение к сотворению истории на переломном этапе. И в дальнейшем, сочиняя развернутое пособие по удержанию существующей власти, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы представить недавнюю историю в такой форме, которая позволит ретушировать его собственную роль связующего звена.