Садомазогуманизм
У меня возникла догадка из тех, о которых, кажется, иногда лучше жевать, чем говорить. Общество любит спекуляции на подобные темы, вменяя бессознательность психологического механизма в вину сознанию. Это что-то из области вечной философской проблемы доброты: я делаю кому-то хорошо, потому что от этого хорошо мне, или же я делаю кому-то хорошо для него, а то, что от этого хорошо мне - не причина поступка, а его неизбежное побочное следствие.
Я подумала, что, возможно, наиболее рьяными гуманистами оказываются люди с умеренными садистскими или мазохистскими наклонностями. Чтобы исключить терминологическое недоразумение, оговорюсь, что мазохистами и садистами я считаю людей с соответствующими сексуальными предпочтениями. Нет, я совсем не ратую за то, чтобы, подобно Фрейду, сводить все психические проявления к эротике. Просто мне представляется, что бытовой садомазохизм в первую очередь обусловлен не глубинными личностными предпочтениями, а высокоуровневыми социальными мотивами (например, жену бьют, потому что "так проще", а мотив самоутверждения может объяснять жёсткость начальника без всякой его склонности к садизму в постели). Это подтверждается и исследованиями: доминантные в социальной жизни начальники даже чаще оказываются эротическими мазохистами, нежели садистами.
Итак, я не утверждаю, что сущность садомазохизма сексуальная, но утверждаю, что истинный садомазохизм, какая бы у него ни была сущность, обязательно проявится в сексуальных предпочтениях.
Дальше я отталкиваюсь от предположения, что (истинные) мазохисты при восприятии насилия (просмотра по телевидению, прочтения газетной статьи и т.п.) неизбежно идентифицируют себя с жертвой. Садисты, соответственно, с палачом. В случае, когда жестокость насилия превышает некоторый допускаемый мазохистом для себя порог, у него возникает прямо-таки органический протест. Им гораздо проще встать на место жертвы, они это делают естественно, тогда как люди без определённых склонностей по умолчанию могут смотреть на насилие отстранённо. Почему излишняя жестокость не нравится садистам? Отождествляя себя с палачом, они чувствуют свою причастность, ответственность, вину за происходящее. Догадываюсь, какие невротические реакции это должно вызывать.
Примерно отсюда, как мне кажется, берётся повышенная восприимчивость к насилию, патологическая неспособность реагировать на жестокость отстранённо, даже когда она никак напрямую тебя не касается.
P.S. Если такая корреляция (гуманизма и умеренных садомазохистских предпочтений) действительно есть, её можно объяснить и в более психоаналитическом ключе: психоанализ много говорит о роковом конфликте бессознательных желаний и требований социума. Садисты и мазохисты, отождествляя себя каждый с соответствующей ролью, вынуждены подавлять в себе возбуждение при просмотре даже жестокого насилия. Возбуждение - потому что никуда не денешься от своей сущности садиста/мазохиста, подавлять - потому что социально и сознательно такая жестокость абсолютно неприемлема. На почве этого должны возникать и чувство вины, и все сопутствующие невротические реакции.
Какое объяснение нравится вам больше? :)
Я подумала, что, возможно, наиболее рьяными гуманистами оказываются люди с умеренными садистскими или мазохистскими наклонностями. Чтобы исключить терминологическое недоразумение, оговорюсь, что мазохистами и садистами я считаю людей с соответствующими сексуальными предпочтениями. Нет, я совсем не ратую за то, чтобы, подобно Фрейду, сводить все психические проявления к эротике. Просто мне представляется, что бытовой садомазохизм в первую очередь обусловлен не глубинными личностными предпочтениями, а высокоуровневыми социальными мотивами (например, жену бьют, потому что "так проще", а мотив самоутверждения может объяснять жёсткость начальника без всякой его склонности к садизму в постели). Это подтверждается и исследованиями: доминантные в социальной жизни начальники даже чаще оказываются эротическими мазохистами, нежели садистами.
Итак, я не утверждаю, что сущность садомазохизма сексуальная, но утверждаю, что истинный садомазохизм, какая бы у него ни была сущность, обязательно проявится в сексуальных предпочтениях.
Дальше я отталкиваюсь от предположения, что (истинные) мазохисты при восприятии насилия (просмотра по телевидению, прочтения газетной статьи и т.п.) неизбежно идентифицируют себя с жертвой. Садисты, соответственно, с палачом. В случае, когда жестокость насилия превышает некоторый допускаемый мазохистом для себя порог, у него возникает прямо-таки органический протест. Им гораздо проще встать на место жертвы, они это делают естественно, тогда как люди без определённых склонностей по умолчанию могут смотреть на насилие отстранённо. Почему излишняя жестокость не нравится садистам? Отождествляя себя с палачом, они чувствуют свою причастность, ответственность, вину за происходящее. Догадываюсь, какие невротические реакции это должно вызывать.
Примерно отсюда, как мне кажется, берётся повышенная восприимчивость к насилию, патологическая неспособность реагировать на жестокость отстранённо, даже когда она никак напрямую тебя не касается.
P.S. Если такая корреляция (гуманизма и умеренных садомазохистских предпочтений) действительно есть, её можно объяснить и в более психоаналитическом ключе: психоанализ много говорит о роковом конфликте бессознательных желаний и требований социума. Садисты и мазохисты, отождествляя себя каждый с соответствующей ролью, вынуждены подавлять в себе возбуждение при просмотре даже жестокого насилия. Возбуждение - потому что никуда не денешься от своей сущности садиста/мазохиста, подавлять - потому что социально и сознательно такая жестокость абсолютно неприемлема. На почве этого должны возникать и чувство вины, и все сопутствующие невротические реакции.
Какое объяснение нравится вам больше? :)