Военного следователя поздравляют, но здоровья ему это не добавляет
«Кто меня, спрашивается, за язык тянул?» - подумал Аксютин, когда охранник растолкал его на подъездных путях. - «Что у трезвого на уме… Да ведь и не особенно пьян был».
Оказывается, командир 3-й, она же «южная», бронегруппы, на следующий день после знакомства позвонил в Воронеж, сообщивши, что здесь есть человек с высшим образованием, опытом работы в правоохранительных органах и управленческой деятельности уже в нынешних чрезвычайных условиях. А из Воронежа велели, сыскав, представить. Правда, самому Корягину такое напоминание о своём существовании тоже вышло боком - у него отобрали капитана Алиева, назначив его «военным инспектором» в региональное управление. А Аксютина, уехавшего вместе с ним в Воронеж (правда, он сдался не без борьбы) - «военным следователем».
Правда, в нынешних обстоятельствах работа следователя мало напоминала те времена, когда работал помощником следователя прокуратуры. Теперь он, по сути, был то дежурным, то оперативником, то собственно следователем, а то и без пяти минут судьёй. Во всяком случае, проекты приговоров по собственным делам ему тоже приказывали составлять, если глава трибунала, госпожа Нежина, или её немногочисленные подчинённые были сильно загружены. Случалось, что приговоры, по факту вынесенные «военными следователями», трибунал только подписывал. Разновидностей приговоров, правда, было немного: снятие с должности, направление в штрафную воинскую часть, общественные работы и расстрел.
Спал Аксютин прямо в кабинете. А, созвонившись с малой родиной две недели спустя, отловил Маргариту Нежину в коридоре и поинтересовался, кому он может подать заявление о вступлении в брак и кто вообще его заключает в нынешних обстоятельствах. Судья посмотрела на него с выражением «нашёл время», потом, подтверждая общее мнение о своём дурном характере, покрутила пальцем у виска и сказала:
- Да какая разница? Ну, напиши справку в произвольной форме, я подпишу.
Подумала, кажется, вспомнила, что в таких случаях принято говорить у нормальных людей, и добавила:
- Поздравляю.
Когда приехала Света, семейную жизнь тоже пришлось вести в кабинете. Правда, теперь, по крайней мере, было кому отвечать на звонки в отсутствие Аксютина. А за образцом «свидетельства о браке» почему-то всех посетителей РУ* стали посылать именно к Аксютину, до тех пор, пока ему не надоело, и он не отдал бланк с электронной формой в секретариат, приказав распечатать, сколько им надо, и больше его из-за ерунды не беспокоить. С немалым удивлением он узнал бы, что и сто лет спустя на территории ЕРФ составленная им форма брачного свидетельства применялась почти без изменений.
В этот раз Аксютину пришлось на несколько дней покинуть Воронеж, подменяя теперь уже военного инспектора, майора Зонина, тяжело раненого в стычке с бандитами. Вернулся он злой, невыспавшийся, притащив в наручниках одного из интендантов проверяемого лагеря беженцев. Всю дорогу обратно или дремал или напоминал арестованному известное высказывание Суворова. К окончательному приезду запугал его достаточно, чтобы тот выложил то немногое, что знал о своих воронежских подельниках. Ограничился записью на диктофон, решив потом прослушать ещё раз и отдать Свете на распечатку. И заснул, уже под самым городом. Через двадцать минут охранник его разбудил.
По дороге в управление Аксютин вспомнил одно из прозвучавших имён и на проходной тут же позвонил в арестантскую, велев доставить числящегося там за ним человека. Несмотря на муть в голове и даже лёгкий озноб с недосыпу, обрывочные факты наконец-то соединились в одну картину. Правда, теперь надо было убедительно изложить эту картину её, в некотором смысле, автору.
- Уведите… - за окном уже давно стемнело, а Света дремала за ширмой в углу. Или не дремала, просто лежала молча. Селюнину защёлкнули наручники и вывели за дверь. - Тьфу, зараза…
Голова раскалывалась, озноб стал сильнее. Аксютин поднялся, сходил в туалет и в душ, но легче не стало. На обратном пути он столкнулся в коридоре с «военным уполномоченным» Кривцовым и Леной, его женой. Почему-то всегда наведываются в управление по ночам, шевельнулась в голове тяжёлая мысль. Идут рядом, за руки не держатся, а такое впечатление, что не просто светятся, а прямо искрит между ними. Даже завидно немного, хотя вроде и самому грех жаловаться.
- Здравствуйте, - поздоровались они хором.
- Здравствуйте, - Аксютин посторонился. Нет, пожалуй, не завидно. Что-то в Лене нездоровое чувствуется. Или это мне самому хреново?
- Можно поздравить? - поинтересовался Кривцов. - Что вы такое Селюнину сказали, что он расплылся как медуза? Еле шёл, конвоиры его чуть ли не тащили. А бить его вроде никто не бил…
- Думаю, не сегодня-завтра расколется окончательно, - Аксютин пожал плечами. - Если будете о чём-то на свой предмет допрашивать, я вам запись дам. Он там и врал, конечно, но и много ценного наговорил.
- Извините, что задержал, - Кривцов пропустил жену вперёд. - Спокойной ночи.
- Спасибо.
Аксютин зашёл в кабинет и закрыл дверь.
- Ууу… да ты же горишь весь! - охнула Света. - Да не дури!.. Градусник вон возьми из аптечки, а я позвоню, кто из врачей в медпункте есть… Да. Температура. Из-под Таловой.
- Что?! - голос врача в трубке услышал даже Аксютин. - Пусть никуда больше не суётся, соберёт вещи и в карантин немедленно! Вам немедленно в баню, одежду в санобработку и переодеться. С кем он ещё контактировал?
- Да что случилось? - Света явно напугалась.
- То, что ваши… деятели ничего не сообщают мне о том, кто куда и откуда ездит! Сегодня после обеда звонили из Таловой. В лагере беженцев тиф. Минимум один подтверждённый случай.
*РУ - региональное управление.
Оказывается, командир 3-й, она же «южная», бронегруппы, на следующий день после знакомства позвонил в Воронеж, сообщивши, что здесь есть человек с высшим образованием, опытом работы в правоохранительных органах и управленческой деятельности уже в нынешних чрезвычайных условиях. А из Воронежа велели, сыскав, представить. Правда, самому Корягину такое напоминание о своём существовании тоже вышло боком - у него отобрали капитана Алиева, назначив его «военным инспектором» в региональное управление. А Аксютина, уехавшего вместе с ним в Воронеж (правда, он сдался не без борьбы) - «военным следователем».
Правда, в нынешних обстоятельствах работа следователя мало напоминала те времена, когда работал помощником следователя прокуратуры. Теперь он, по сути, был то дежурным, то оперативником, то собственно следователем, а то и без пяти минут судьёй. Во всяком случае, проекты приговоров по собственным делам ему тоже приказывали составлять, если глава трибунала, госпожа Нежина, или её немногочисленные подчинённые были сильно загружены. Случалось, что приговоры, по факту вынесенные «военными следователями», трибунал только подписывал. Разновидностей приговоров, правда, было немного: снятие с должности, направление в штрафную воинскую часть, общественные работы и расстрел.
Спал Аксютин прямо в кабинете. А, созвонившись с малой родиной две недели спустя, отловил Маргариту Нежину в коридоре и поинтересовался, кому он может подать заявление о вступлении в брак и кто вообще его заключает в нынешних обстоятельствах. Судья посмотрела на него с выражением «нашёл время», потом, подтверждая общее мнение о своём дурном характере, покрутила пальцем у виска и сказала:
- Да какая разница? Ну, напиши справку в произвольной форме, я подпишу.
Подумала, кажется, вспомнила, что в таких случаях принято говорить у нормальных людей, и добавила:
- Поздравляю.
Когда приехала Света, семейную жизнь тоже пришлось вести в кабинете. Правда, теперь, по крайней мере, было кому отвечать на звонки в отсутствие Аксютина. А за образцом «свидетельства о браке» почему-то всех посетителей РУ* стали посылать именно к Аксютину, до тех пор, пока ему не надоело, и он не отдал бланк с электронной формой в секретариат, приказав распечатать, сколько им надо, и больше его из-за ерунды не беспокоить. С немалым удивлением он узнал бы, что и сто лет спустя на территории ЕРФ составленная им форма брачного свидетельства применялась почти без изменений.
В этот раз Аксютину пришлось на несколько дней покинуть Воронеж, подменяя теперь уже военного инспектора, майора Зонина, тяжело раненого в стычке с бандитами. Вернулся он злой, невыспавшийся, притащив в наручниках одного из интендантов проверяемого лагеря беженцев. Всю дорогу обратно или дремал или напоминал арестованному известное высказывание Суворова. К окончательному приезду запугал его достаточно, чтобы тот выложил то немногое, что знал о своих воронежских подельниках. Ограничился записью на диктофон, решив потом прослушать ещё раз и отдать Свете на распечатку. И заснул, уже под самым городом. Через двадцать минут охранник его разбудил.
По дороге в управление Аксютин вспомнил одно из прозвучавших имён и на проходной тут же позвонил в арестантскую, велев доставить числящегося там за ним человека. Несмотря на муть в голове и даже лёгкий озноб с недосыпу, обрывочные факты наконец-то соединились в одну картину. Правда, теперь надо было убедительно изложить эту картину её, в некотором смысле, автору.
- Уведите… - за окном уже давно стемнело, а Света дремала за ширмой в углу. Или не дремала, просто лежала молча. Селюнину защёлкнули наручники и вывели за дверь. - Тьфу, зараза…
Голова раскалывалась, озноб стал сильнее. Аксютин поднялся, сходил в туалет и в душ, но легче не стало. На обратном пути он столкнулся в коридоре с «военным уполномоченным» Кривцовым и Леной, его женой. Почему-то всегда наведываются в управление по ночам, шевельнулась в голове тяжёлая мысль. Идут рядом, за руки не держатся, а такое впечатление, что не просто светятся, а прямо искрит между ними. Даже завидно немного, хотя вроде и самому грех жаловаться.
- Здравствуйте, - поздоровались они хором.
- Здравствуйте, - Аксютин посторонился. Нет, пожалуй, не завидно. Что-то в Лене нездоровое чувствуется. Или это мне самому хреново?
- Можно поздравить? - поинтересовался Кривцов. - Что вы такое Селюнину сказали, что он расплылся как медуза? Еле шёл, конвоиры его чуть ли не тащили. А бить его вроде никто не бил…
- Думаю, не сегодня-завтра расколется окончательно, - Аксютин пожал плечами. - Если будете о чём-то на свой предмет допрашивать, я вам запись дам. Он там и врал, конечно, но и много ценного наговорил.
- Извините, что задержал, - Кривцов пропустил жену вперёд. - Спокойной ночи.
- Спасибо.
Аксютин зашёл в кабинет и закрыл дверь.
- Ууу… да ты же горишь весь! - охнула Света. - Да не дури!.. Градусник вон возьми из аптечки, а я позвоню, кто из врачей в медпункте есть… Да. Температура. Из-под Таловой.
- Что?! - голос врача в трубке услышал даже Аксютин. - Пусть никуда больше не суётся, соберёт вещи и в карантин немедленно! Вам немедленно в баню, одежду в санобработку и переодеться. С кем он ещё контактировал?
- Да что случилось? - Света явно напугалась.
- То, что ваши… деятели ничего не сообщают мне о том, кто куда и откуда ездит! Сегодня после обеда звонили из Таловой. В лагере беженцев тиф. Минимум один подтверждённый случай.
*РУ - региональное управление.