окно
Из окна с утра идет ровный серый свет. Когда смотришь на его прогулки по улицам и домам, всегда обманываешь себя: "Такой свет - привилегия Петербурга. Нигде нет похожего". Особенно в январе или феврале.
Так думаешь.
Думать можно что угодно, но такой же свет есть и в Москве, и в Нижнем Новгороде, и на Камчатке, и, наверное, в Японии. Яркий серо-бежевый свет лезет сквозь неплотные жалюзи. Оказывается, серость и яркость соединяются. В оконных прямоугольниках кроме белесого неба видно окна рыжих домов, длинные зеркала новостроек, птиц.
В доме шуршит и переливается музыка. Из-за нее не слышу, как звучат улицы. Наверное, на мокрый снег наступают собачьи лапы. А на краю футбольного поля стоит колонка и исторгает омерзительную музыку. В универмаге эконом-класса по соседству кто-то в волчьей шапке называет кассиру не тот сорт мандаринов. Приходится пересчитывать. Но никто не злится. Мороз закончился.
А в тату-салоне сегодня никого. Принимают по записи, не дежурят как собаки на цепи. В магазине у больницы жарят пиццу и сворачивают шаверму. Сочни упаковывают в прозрачные пакеты, а шаверму - в матовые и хрустящие.
Вдалеке горит напольная лампа. В чашу плафона, распускающегося кверху бутоном, набились пучки пыли. Тень от чаши расцветает на стене желтым растением. Футболки лежат на сушилке. Верхняя гласит: "I prefer (стерто)ness". Интересно, что предпочитает владелец футболки? Madness? Forgiveness? Loneliness? Loveliness? Tigress?
По-доброму смеяться над собой - полезно. Или хотя бы улыбаться раз в день. Кошка Фанки по вечерам развлекается - кусает меня за икры. Охотится что твой тигр. Ноги, признаться, ей не по зубам. Но попытка - не пытка. Да и кошка, слава богам, не бульдог с мертвой хваткой.
Так думаешь.
Думать можно что угодно, но такой же свет есть и в Москве, и в Нижнем Новгороде, и на Камчатке, и, наверное, в Японии. Яркий серо-бежевый свет лезет сквозь неплотные жалюзи. Оказывается, серость и яркость соединяются. В оконных прямоугольниках кроме белесого неба видно окна рыжих домов, длинные зеркала новостроек, птиц.
В доме шуршит и переливается музыка. Из-за нее не слышу, как звучат улицы. Наверное, на мокрый снег наступают собачьи лапы. А на краю футбольного поля стоит колонка и исторгает омерзительную музыку. В универмаге эконом-класса по соседству кто-то в волчьей шапке называет кассиру не тот сорт мандаринов. Приходится пересчитывать. Но никто не злится. Мороз закончился.
А в тату-салоне сегодня никого. Принимают по записи, не дежурят как собаки на цепи. В магазине у больницы жарят пиццу и сворачивают шаверму. Сочни упаковывают в прозрачные пакеты, а шаверму - в матовые и хрустящие.
Вдалеке горит напольная лампа. В чашу плафона, распускающегося кверху бутоном, набились пучки пыли. Тень от чаши расцветает на стене желтым растением. Футболки лежат на сушилке. Верхняя гласит: "I prefer (стерто)ness". Интересно, что предпочитает владелец футболки? Madness? Forgiveness? Loneliness? Loveliness? Tigress?
По-доброму смеяться над собой - полезно. Или хотя бы улыбаться раз в день. Кошка Фанки по вечерам развлекается - кусает меня за икры. Охотится что твой тигр. Ноги, признаться, ей не по зубам. Но попытка - не пытка. Да и кошка, слава богам, не бульдог с мертвой хваткой.