визит
Он вышел из душа и открыл дверь. Она вошла в прихожую. Наглость проскальзывала, но была будто знакома. Привет, я твоя старая товарка Наглость. Помнишь меня?
Она была довольно высока. Похоже, метр восемьдесят. По крайней мере, с каблуками. Они стукнули громко, но в темноте он не разглядел, высоки ли они.
Она была высока и, как бы это сказать, хрупка без излишней худобы - с выпирающими лопатками. По голосу понятно, что не умна, но мудра. Интеллигентностью не пахнет. Зато пахнет загорелой человеческой кожей. Она вошла в гостиную и положила на диван сумку.
- Приятно видеть тебя (Я твоя подруга Наглость. Remember me?)
Тишина.
- Спасибо, что пригласил. Интернет - ни о чем. Не о чем вспомнить. Пялишься в экран, как глупый кот.
Он всмотрелся в темноту, из которой она вышла, и подошел к окну.
- Мне нравится то, что я вижу, - она боднула невидимым рогом в его сторону, и вытянутая прядь упала с ее затылка на лоб, - Нравишься ты мне, собака. Даже эта миниатюрность в тебе. А я ведь люблю кого покрепче. Чтоб ухватиться.
- Похвально, - сказал он холодно и зажег две свечи (она бы интересно смотрелась с рогами при таком свете), - Выпьешь?
- Можно я выпью тебя?
«Что за дешевка? - подумал он, - «Выпью тебя». Где я? В порноромане?»
Она села на стул, ее бедра оголились, обнажились, раздвинулись. Лицо же оставалось в тенях. Тени превращали комнату в сон из забытого фильма.
- Кто ты такая?
- Ух! Люблю поговорить. Главная официантка в кофейне. Земная девка Агриппина. Ноги вон длинные красивые. Ха! Смешно-нет? - то ли загоготала, то ли защебетала.
Он не улыбался.
- Че не смеешься? Весело ж.
- По-моему, ты стриптизерша-куртизанка.
- До чего же ты, гляжу, охотник городить.
Она танцевала под тишину и застекольный крик сирен. Приближалась. Удалялась. Снимала с него хрустящую как духовочный сухарь рубашку.
- Нет!
- Так я и знала.
- Это губительно.
- Ты разговариваешь так, будто мы в прошлом веке. Как вампир наоборот. Неужели истлеешь от лунного света?
Луна светила ей в лицо. Это она (как лунный вампир) растворялась в вязкости следующего дня - так бывает в фантастических фильмах шестидесятых или снах с красными шторами.
Он ушел в ванную и залил лицо водой. Потом вернулся и распахнул ее одежду, задирая пальцами подол ее короткого платья. Иногда в ход шли запястья.
Это выглядело и пошло, и прекрасно. Бог смотрел, курил и думал: «Черт! До чего же пошлость-то несусветная! Откуда это все? Губительные куртизанки, пуритане… Но и красота, гляди-ка!»
Потом ему все надоело, и он пошел на божью кухню пить морковный сок. Морковь в том году уродилась что надо.
10072013
Она была довольно высока. Похоже, метр восемьдесят. По крайней мере, с каблуками. Они стукнули громко, но в темноте он не разглядел, высоки ли они.
Она была высока и, как бы это сказать, хрупка без излишней худобы - с выпирающими лопатками. По голосу понятно, что не умна, но мудра. Интеллигентностью не пахнет. Зато пахнет загорелой человеческой кожей. Она вошла в гостиную и положила на диван сумку.
- Приятно видеть тебя (Я твоя подруга Наглость. Remember me?)
Тишина.
- Спасибо, что пригласил. Интернет - ни о чем. Не о чем вспомнить. Пялишься в экран, как глупый кот.
Он всмотрелся в темноту, из которой она вышла, и подошел к окну.
- Мне нравится то, что я вижу, - она боднула невидимым рогом в его сторону, и вытянутая прядь упала с ее затылка на лоб, - Нравишься ты мне, собака. Даже эта миниатюрность в тебе. А я ведь люблю кого покрепче. Чтоб ухватиться.
- Похвально, - сказал он холодно и зажег две свечи (она бы интересно смотрелась с рогами при таком свете), - Выпьешь?
- Можно я выпью тебя?
«Что за дешевка? - подумал он, - «Выпью тебя». Где я? В порноромане?»
Она села на стул, ее бедра оголились, обнажились, раздвинулись. Лицо же оставалось в тенях. Тени превращали комнату в сон из забытого фильма.
- Кто ты такая?
- Ух! Люблю поговорить. Главная официантка в кофейне. Земная девка Агриппина. Ноги вон длинные красивые. Ха! Смешно-нет? - то ли загоготала, то ли защебетала.
Он не улыбался.
- Че не смеешься? Весело ж.
- По-моему, ты стриптизерша-куртизанка.
- До чего же ты, гляжу, охотник городить.
Она танцевала под тишину и застекольный крик сирен. Приближалась. Удалялась. Снимала с него хрустящую как духовочный сухарь рубашку.
- Нет!
- Так я и знала.
- Это губительно.
- Ты разговариваешь так, будто мы в прошлом веке. Как вампир наоборот. Неужели истлеешь от лунного света?
Луна светила ей в лицо. Это она (как лунный вампир) растворялась в вязкости следующего дня - так бывает в фантастических фильмах шестидесятых или снах с красными шторами.
Он ушел в ванную и залил лицо водой. Потом вернулся и распахнул ее одежду, задирая пальцами подол ее короткого платья. Иногда в ход шли запястья.
Это выглядело и пошло, и прекрасно. Бог смотрел, курил и думал: «Черт! До чего же пошлость-то несусветная! Откуда это все? Губительные куртизанки, пуритане… Но и красота, гляди-ка!»
Потом ему все надоело, и он пошел на божью кухню пить морковный сок. Морковь в том году уродилась что надо.
10072013