Из письма к коллеге
"Я понял, что мне так напоминают нынешние требования Рособрнадзора к аккредитации университетов - минималистскую модель Хомского, только без привычных интерфейсов. Документы размножаются в соответствии с Merge, роль неинтерпретируемых признаков играют компетенции. Заметьте, что они, как и положено неинтерпретируемым признакам, обладают мнимой семантикой, а в действительности нужны только для того, чтобы запустить механизм порождения документов.
Те 608 документов, которые я должен подготовить по направлению бакалавриата "Фундаментальная и прикладная лингвистика", образуются проецированием признаков вершин, т.е. строк в учебном плане или справки о кадровом обеспечении. Признаки-компетенции в ходе деривации должны быть погашены или, как выражаются университетские администраторы, "прикрыты". Вершин два типа: преподаватель и дисциплина (resp. лексическая и функциональная), каждая из них представляет собой признаковую матрицу. Все тут у нас в бешенстве оттого, что ФОСы (фонды оценочных средств) надо зачем-то копировать из РПД (рабочих программ дисциплин) и прилагать к ним отдельным файлом, причем внутри РПД они сохраняются в том же виде. Любой студент, даже поверхностно знакомый с учебниками Carnie или Adger'а, или Haegeman, увидит, что надо не возмущаться, а восхищаться, потому что это Internal Merge. Причем особая гениальность Хомского в том, что его теория предсказывает сохранение обеих копий - нет фонологического компонента и артикуляторно-перцептивного интерфейса (никому в здравом уме не придет в голову эти документы зачитывать или распечатывать), который мог бы обрабатывать только одну копию, игнорируя остальные. Да, копирование - именно то, что увидел Хомский за всеми традиционными "инверсиями", "выносами" и "разрывами"... Нет и концептуально-интеллектуального интерфейса, который бы обеспечивал связь системы, создающей множество документов, с мышлением, а через него с реальностью, поэтому нет и интерпретируемых признаков! Три полных комплекта документов, которые я должен подготовить в соответствии с тремя мало отличающимися учебными планами, - это, конечно, асимметрическая цепь. Система имеет единственный интерфейс - группу экспертов Рособрнадзора, которая, изучив документы, оценивает результат порождения - он, по Хомскому, либо "сходится" (converges), и тогда университет получает аккредитацию, либо "обламывается" (crashes), и тогда он ее не получает.
Итак, Хомский оказывается прав во всём, кроме одного - что языковая способность нужна человеку для решения одной-единственной задачи овладения родным языком в детстве. Явно же это не так. Способность к грамматике проявляется в стратегических играх на расчерченной доске (типа шахмат и шашек). А в данном случае эту способность включили чиновники Рособрнадзора (возможно, с участием Минобрнауки) для создания системы аккредитации университетов. Функционализм отныне окончательно опровергнут, ибо система не функциональна - думаю, с этим спорить не будут даже они сами".
Те 608 документов, которые я должен подготовить по направлению бакалавриата "Фундаментальная и прикладная лингвистика", образуются проецированием признаков вершин, т.е. строк в учебном плане или справки о кадровом обеспечении. Признаки-компетенции в ходе деривации должны быть погашены или, как выражаются университетские администраторы, "прикрыты". Вершин два типа: преподаватель и дисциплина (resp. лексическая и функциональная), каждая из них представляет собой признаковую матрицу. Все тут у нас в бешенстве оттого, что ФОСы (фонды оценочных средств) надо зачем-то копировать из РПД (рабочих программ дисциплин) и прилагать к ним отдельным файлом, причем внутри РПД они сохраняются в том же виде. Любой студент, даже поверхностно знакомый с учебниками Carnie или Adger'а, или Haegeman, увидит, что надо не возмущаться, а восхищаться, потому что это Internal Merge. Причем особая гениальность Хомского в том, что его теория предсказывает сохранение обеих копий - нет фонологического компонента и артикуляторно-перцептивного интерфейса (никому в здравом уме не придет в голову эти документы зачитывать или распечатывать), который мог бы обрабатывать только одну копию, игнорируя остальные. Да, копирование - именно то, что увидел Хомский за всеми традиционными "инверсиями", "выносами" и "разрывами"... Нет и концептуально-интеллектуального интерфейса, который бы обеспечивал связь системы, создающей множество документов, с мышлением, а через него с реальностью, поэтому нет и интерпретируемых признаков! Три полных комплекта документов, которые я должен подготовить в соответствии с тремя мало отличающимися учебными планами, - это, конечно, асимметрическая цепь. Система имеет единственный интерфейс - группу экспертов Рособрнадзора, которая, изучив документы, оценивает результат порождения - он, по Хомскому, либо "сходится" (converges), и тогда университет получает аккредитацию, либо "обламывается" (crashes), и тогда он ее не получает.
Итак, Хомский оказывается прав во всём, кроме одного - что языковая способность нужна человеку для решения одной-единственной задачи овладения родным языком в детстве. Явно же это не так. Способность к грамматике проявляется в стратегических играх на расчерченной доске (типа шахмат и шашек). А в данном случае эту способность включили чиновники Рособрнадзора (возможно, с участием Минобрнауки) для создания системы аккредитации университетов. Функционализм отныне окончательно опровергнут, ибо система не функциональна - думаю, с этим спорить не будут даже они сами".