Симахат Тора/Шмини Ацерет - Валерий Брюсов
Валерий Бриюсов написал два стихотворения, которые называеются "Моисей", в одном из них упоминается уход Моисея и гора Нево, как последнее пристанище пророка. Об этом мы читаем в Торе на Симхат Тора (Дварим 34):
"И поднялся Моше c полей Моава на гору Нево - вершину (хребта) Писга, что напротив Иерихона, и показал ему Господь всю страну от Гилеада и до (границ) Дана, весь (надел) Нафтали и земли Эфрайима и Менашше, и всю землю Йеуды до Западного моря, и Негев, и равнину - долину Иерихона, Города Пальм - до Цоара ... И умер там Моше, раб Господа, в земле Моава по слову Господа. ... И не явился больше в Израиле пророк, подобный Моше, которого Господь знал бы лицом к лицу"
У Брюсова:
Моисей
...
Назначив цель, ты, год за годом,
Водил в пустыне племена,
Боролся со своим народом,
Крепил умы и рамена;
Великий, строгий, непонятный,
Учил мятущихся детей,
Готовил их на подвиг ратный,
Воспитывал ловцов людей.
И день настал. В дали туманной,
Ты, с Нево, взорами обвел
Далекий край обетованный,
Поник челом и отошел.
Твой лик, спокойно-помертвелый,
Взирал на ближний Галаад,
Но знал ты, что во все пределы
Твои глаголы долетят.
Какие б племена ни встали,
Какие б ни пришли века,
Им всем вручит твои скрижали
Твоих наместников рука!
Как древле, грозный и безмерный,
Над буйным миром ты стоишь,
И свой народ, поныне верный,
Ведешь державно и хранишь.
1912
Казалось бы, поэтическая афтара на Симхат Тора готова, осталось только вспоминть, что "рамена" это плечи, а не рамы. Но рассказ был бы неполным, если бы мы не проследили, как в дальнейшем Брюсов использовал образ великого человека, изменившего историю, который умирает, но продолжает влиять на развитие мира. В 1923 году Брюсов скорбит о Бодлере, которого переводил и почитал, как предвестника символизма, давшего "скрижали" новой культуры. Мотив горы Нево не пропущен:
Бодлер
Давно, когда модно дышали пачули,
И лица солидно склонялись в лансье,
Ты ветер широт небывалых почуял,
Сквозь шелест шелков и из волн валансьен.
Ты дрожью вагона, ты волью фрегата
Мечтал, чтоб достичь тех иных берегов,
Где гидрами - тигр, где иглой - алигатор,
И тех, что еще скрыты в завес веков.
Лорнируя жизнь в призму горьких иронии,
Ты видел насквозь остова Second Empire,
В салонах, из лож, меж кутил, на перроне, -
К парижской толпе припадал, как вампир.
Чтоб, впитая кровь, сок тлетворный, размолот,
Из тигеля мыслей тек сталью стихов,
Чтоб лезвия смерти ложились под молот
В том ритме, что был вой вселенских мехов!
Твой вопль, к сатане, твой наказ каинитам,
Взлет с падали мух, стон лесбийских «epaves» -
Над скорченным миром, с надиров к зенитам,
Зажглись, черной молнией в годы упав.
Скорбя, как Улисс, в далях чуждых, по дыму,
Изгнанник с планеты грядущей, ты ждал,
Что новые люди гром палиц подымут -
Разбить мертвый холод блестящих кандал.
Но вальсы скользили, - пусть ближе к Седану;
Пачули пьянили, - пусть к бездне коммун.
Ты умер, с Нево видя край, вам не данный,
Маяк меж твоих «маяков», - но кому?
26 августа 1923
Сравните
"Ты, с Нево, взорами обвел
Далекий край обетованный,"
и
"Ты умер, с Нево видя край, вам не данный,"
Прошло совсем немхого времени, и отработанный сюжет пригодился уже для брюсовской Ленинианы:
Ленин
...
Он умер; был одно мгновенье
В веках; но дел его объем
Превысил жизнь, и откровенья
Его - мирам мы понесем!
После смерти В. И. Ленина
...
В тревоге ждут, что будет впредь,
И, может быть, иной - отчаян:
Кто поведет? Кому гореть,
Путь к новой жизни намечая?
...
Но не умалим дела дел!
Завета трудного не сузим!
Как он в грядущее глядел,
Так мир сплотим и осоюзим!
Учитесь повторному использованию кода (code reuse)!