Коров, Серовин и Домоткановские яблоки
У мельницы
В Твери, в картинной галерее, встретила картину Коровина «Мостик у мельницы». Сразу вспомнилась усадьба Коровина - Охотино, река Нерль и его рассказ о том, как Шаляпин впервые услышал «Лучинушку». Коровин повёл друга рыбачить на мельницу. Туда же еду принесли, закуски. Художник рыбачил, а бас закусывал с мельником, и тут спел ему «Лучинушку». Шаляпин выучил с голоса и потом всегда исполнял в концертах.
Потом ехали в Москву, и закат был пленительно-алым. Я записывала:
Из пурпурной кудели облаков
Вытягиваю шёлковые нити.
Луна встаёт тугим веретеном
Над чёрным краем зубчатого леса,
Над дикими туманами болот.
И песня у костра не умолкает.
Чу! Мельник вновь «Лучинушку» поёт,
И второю Шаляпин подпевает.
Щедрость
Домотканово. Бегут над возвышенностью низкие облака. Белеет колоннами усадьба Дервизов. Солнце зажигает вершины клёнов. Таблички: «Здесь Серов писал такую-то картину».
Сдав группу в музей, возвращаюсь к автобусу - взять чай. К калитке дома напротив, тщательно выкрашенного, с резными наличниками, идёт женщина с пакетом яблок. Останавливается:
- Вы яблок не возьмёте?
- Сколько вы просите? - спрашиваю я и уже тянусь к кошельку.
- Просто так, без денег, - и, словно оправдываясь: - нынче много уродилось. Падают, гниют. А мы уже и варенья наварили, и соку.
- Спасибо! Как вас зовут?
- Наталья.
- Вы здесь живёте?
- Это не мы, это бабушка наша живёт. Она не такая, она бы просто так не дала. Подождите меня, я ещё принесу.
И исчезает за калиткой. Я угощаю яблоками водителя, сама вонзаю зубы в румяный штрифель - сок брызжет.
Вскоре появляется Наталья - большой пакет чуть не рвётся от яблок.
- Они не с дерева, а с земли, упавшие, с бочком, долго лежать не будут!
- А мы им долго лежать не дадим. Вот сейчас придут туристы - всех угощу! Спасибо вам за щедрость.
И я ловлю себя на мысли, что это слово - щедрость - мы произносим сейчас предельно редко. И счастье, когда произносим.
Через полчаса туристы с наслаждением хрустят розовы-красными домоткановскими яблоками.
В Твери, в картинной галерее, встретила картину Коровина «Мостик у мельницы». Сразу вспомнилась усадьба Коровина - Охотино, река Нерль и его рассказ о том, как Шаляпин впервые услышал «Лучинушку». Коровин повёл друга рыбачить на мельницу. Туда же еду принесли, закуски. Художник рыбачил, а бас закусывал с мельником, и тут спел ему «Лучинушку». Шаляпин выучил с голоса и потом всегда исполнял в концертах.
Потом ехали в Москву, и закат был пленительно-алым. Я записывала:
Из пурпурной кудели облаков
Вытягиваю шёлковые нити.
Луна встаёт тугим веретеном
Над чёрным краем зубчатого леса,
Над дикими туманами болот.
И песня у костра не умолкает.
Чу! Мельник вновь «Лучинушку» поёт,
И второю Шаляпин подпевает.
Щедрость
Домотканово. Бегут над возвышенностью низкие облака. Белеет колоннами усадьба Дервизов. Солнце зажигает вершины клёнов. Таблички: «Здесь Серов писал такую-то картину».
Сдав группу в музей, возвращаюсь к автобусу - взять чай. К калитке дома напротив, тщательно выкрашенного, с резными наличниками, идёт женщина с пакетом яблок. Останавливается:
- Вы яблок не возьмёте?
- Сколько вы просите? - спрашиваю я и уже тянусь к кошельку.
- Просто так, без денег, - и, словно оправдываясь: - нынче много уродилось. Падают, гниют. А мы уже и варенья наварили, и соку.
- Спасибо! Как вас зовут?
- Наталья.
- Вы здесь живёте?
- Это не мы, это бабушка наша живёт. Она не такая, она бы просто так не дала. Подождите меня, я ещё принесу.
И исчезает за калиткой. Я угощаю яблоками водителя, сама вонзаю зубы в румяный штрифель - сок брызжет.
Вскоре появляется Наталья - большой пакет чуть не рвётся от яблок.
- Они не с дерева, а с земли, упавшие, с бочком, долго лежать не будут!
- А мы им долго лежать не дадим. Вот сейчас придут туристы - всех угощу! Спасибо вам за щедрость.
И я ловлю себя на мысли, что это слово - щедрость - мы произносим сейчас предельно редко. И счастье, когда произносим.
Через полчаса туристы с наслаждением хрустят розовы-красными домоткановскими яблоками.